В 3 — 6-м стихах песнопевец и его Друг, пророк и Бог идентичны, в то время как в 7-м стихе речь опять заходит от третьего лица. Тот факт, что пророк говорит как если бы он сам был Возлюбленным Другом, свидетельствует: Являющий Свои тайны настолько связан со Своим глашатаем-человеком, что во время пророчества, совершаемого пророком, за него говорит как бы Сам Бог. Очевидно, что все это способствует пониманию положения пророка, библейского вдохновения, откровения и авторитета. Когда выступает пророк, это не человек говорит, а Бог глаголит через него.
Поиск причин плохого урожая приводит к кульминации во второй строфе (стих 4). В ней не спрашивается, ради чего приходится Богу ожидать и надеяться на урожай, но говорится о причине, вызвавшей разочарование. Почему Мой виноградник принес гнилые, кислые, зловонные плоды? Этот вопрос не следует понимать в том смысле, что Бог не знает причину такого результата. Вопрос призывает слушателей самим ответить на это «почему», чтобы самим же прийти к ответу. Слушатели этого божественного слова должны сами понять, что они сделали плохого. В такой связи цель риторических вопросов сводится к тому, чтобы привести слушателей к осознанию значения их собственной вины.
В третьей строфе (стихи 5 — 6) тональность повествования и его содержание меняется за счет вступительной фразы «и ныне» («и так»), которая уже встречалась в 3-м стихе. Если в 3 — 4-м стихах содержался призыв рассудить Виноградаря с Его виноградником («мужами Иуды»), то теперь мы слышим речь о суде от Самого Владельца. В весьма ярких образах Бог сообщает Своему народу, что Он сделает с ним.
«Ограда» и «стены», окружавшие виноградник, предназначены для защиты его от разорения дикими зверями или выгоняемыми на пастбище домашними животными. Защитная «ограда» могла состоять из колючих груш, которые и до сего дня используются в Палестине в качестве защитных ограждений. «Стена» («стены»), несомненно, была сделана из полевых камней, которых было в достатке (ср. Чис. 22:24). Разрушение ограды и стен должно привести к «опустошению» и «попранию» виноградника.
«Попрание» виноградника иносказательным образом говорит о разрушении через вторжение враждебных сил. Через эти слова израильтяне могли расслышать именно такой неизбежный конечный результат упразднения ограды и стен. Устранение защиты, приводящее к «опустошению» и «попиранию» виноградника, предвосхищало разрушение, произведенное враждебными Израилю армиями (Ис. 28:18; Мих. 7:10; Дан. 8:13). Земля, столь заботливо и старательно подготовленная Богом для возрастания Израиля, не только не обретет своего прежнего состояния, но уподобится пустыне. Все происходящее горько и больно видеть Виноградарю, чья любящая забота оказалась напрасной.
Тяжесть карающего разорения усуглубляется начальной фразой 6-го стиха: «И оставлю его в запустении». Крушение и опустошение тоже являются результатом пренебрежения виноградником. С другой стороны, «обрезание» и «вскапывание» представляют собой регулярный уход за виноградником. Согласно 3-му стиху 25-й главы Книги Левит обрезывание виноградной лозы имеет столь же важное значение для хорошего урожая, как и засевание семян в землю. Оно производилось дважды. Первое обрезывание приходилось на весну, когда удалялись побеги, не приносящие плода. Второе совершалось после цветения, когда плод начинал зреть и удалялись неплодоносящие ветви (ср. Иоан. 15:2). Делалось это для того, чтобы зреющие плоды впитывали как можно больше сока. Если виноградник не вскапывали, то он зарастал терниями и волчцами (шиповником), которые заглушали лозу, обычно стлавшуюся по земле.
«Терние и волчцы» (подобно терновнику и колючим кустарникам в 18-м стихе 3-й главы Книги Бытия и 23 — 25-м стихах 7-й главы Книги пророка Исаии) символизируют наказание и суд Божий. Образы, к которым прибегает пророк Исаия, зависят от более ранних картин, используемых в Ветхом Завете. Божественное наитие дает ключ к толкованию символов.
«И повелю облакам не проливать на него дождя», — говорит Виноградарь далее (стих 6). Это предложение важно для многих аспектов. Исайя утверждает, что Виноградарь имеет власть даже над стихиями природы. Народы, соседствующие с Израилем, именовали ханаанского бога Ваала Наездником Облаков и изображали его как бога дождя или «росу небес». Ему (этому богу) приписывалось, что он сохраняет деревья и растения от засухи; посылая дождь, он содействует их росту и созреванию плодов. В своей Книге пророк Иосия повествует о служении Ваалу, совершавшемся в Северном Царстве (Ос. 2:14— 17; 4:12—17), и показывает, что все то, что они приписывали Ваалу, на самом деле было для них работой Иеговы.
Исаия, совершавший свое служение примерно в одно время с Осией (но только в Иудее, Южном Царстве), упоминает тот факт, что именно Яхве ниспосылает дождь и плодородие на землю (ср. Ис. 27:2—3), а не языческое божество Ваал, как этому верили некоторые жители Иудеи, также, как и многие, проживавшие в Израиле. Отсутствие дождя означает, что побеги виноградной лозы, пережившие опустошение, производимое животными, все равно умрут от засухи. Итак, картина ясна. Бог контролирует все то, что происходит в Иудее; Он опустошает ее посредством чужих армий, нашествие которых сменяется стихийными бедствиями, засухой. Страна уподобляется пустыне, где произрастают только волчцы и терние; хотя им дождь не нужен, но они и не поддерживают жизнь человека.
А теперь обратим внимание на божественное «Я», встречавшееся в 4 — 6-м стихах («Я не сделал», «Я ожидал» и т.д.). Этим божественным «Я» подчеркивается не только благотворная деятельность Бога ради Его народа, но и осуждающая и карающая Его деятельность. Жители Иудеи не должны ошибочно истолковать грядущие бедствия: они являются результатом деятельности Бога, Который действует согласно заключенному с ними завету, но Он не наслаждается наложением наказания.
Определить, кто же такой Виноградарь, можно на основании того факта, что Он может прекратить дождь, а это, как известно, не под силу просто человеку.
Своей высшей кульминации притча-песня Исаии достигает в заключительной строфе (Ис. 5:7). Первые две строки содержат структуру хиазма, который не столь уж необычен для еврейской поэзии. Мы видим, как субъект начала первой строки параллелен субъекту конца второй строки, а объект конца первой строки параллелен объекту начала второй. Такого рода хиазм показывает изящество возвышенного поэтического стиля. Принятие во внимание этой особенности содействует правильному толкованию текста, поскольку она показывает, каким образом части текста параллельны друг другу. Приводимая ниже диаграмма поможет уловить элементы хиазма (АВВА):
Выражения под буквами А — А составляют одно целое, как и выражения под буквами В — В. Этот параллелизм показывает, что выражения «виноградник» и «любимое насаждение» идентичны и содержат синонимичный смысл.
Возникает вопрос, синонимичны ли выражения «дом Израилев» и «мужи Иуды» или же первое из них относится к Северному Царству Израиля, а второе к Южному Царству Иуды (и в таком случае образ виноградника и его насаждения относится к обоим царствам Израиля). Пророк Осия использовал выражение «дом Израилев» для обозначения Северного Царства (Ос. 1:4; 1:6; 11:12) в противоположность «дому Иудину» (Ос. 1:7). Так же делал и пророк Амос (Ам. 5:1, 3, 4, 25; 6:1, 14; 7:10; 9:9); оба пророчествовали в Северном Царстве. Таким образом, возможно, что Исаия, будучи позднейшим современником Амоса и Осии, мог использовать это выражение в таком же смысле, как они, или же его как-то по-своему.
Во время служения Исаии в Иудее его современник пророк Михей также говорил о «доме Израилевом» в противоположность «дому Иудину» (Мих. 1:5; 3:1, 9). В Книге пророка Исайи выражение «дом Израилев» появляется еще три раза (Ис. 14:2; 46:3; 63:7) и относится ко всему Израилю, то есть ко всему народу, населявшему Северное и Южное Царства (так же, как это имеет место в отрывках из Пятикнижия). Выражение «остаток дома Израилева» (Ис. 46:3) можно понимать двояко, поскольку оно может относиться к тем немногим, кто остался на территории Северного Царства после падения Самарии в 722 г., или к Иудее (в том же стихе названной «домом Иакова»), которая как народ избежала уничтожения в результате ассирийского нашествия и действительно явилась остатком.
Исследования, проведенные на основании сравнения Книги пророка Исаии, т. е. употребленные им фразы «дом Израилев», с сочинениями более ранних, современных Исаие и последовавших за ним пророков, по-видимому, дают основание считать, что выражение «дом Израилев», представленное в 7-м стихе 5-й главы, обозначает весь народ Северного и Южного Царств, выделяя «мужей Иуды» как его часть.
Выражение «Господь воинства (сил)», или лучше «Яхве воинства (сил)», употребляется в Книге пророка Исаии шестьдесят раз. Богослужение во имя Господне восходит еще ко времени Сифа (Быт. 4:26). В Книге Исход Бог открыл значение Своего имени, сказав, «Я есмь Сущий» (в английском переводе буквально «Я есмь Тот, Кто есмь». — Прим. пер.), что означало «Я есмь Тот, Кто в словах и делах Своих покажет, что Я — Бог твой и, таким образом: Я буду и желаю быть твоим Богом» (ср. Исх. 6:6). Яхве — это имя Бога, и оно выражает Его природу, которая, в свою очередь, является Его деятельностью. Самораскрытие Бога Яхве и, таким образом, познание Его имени и природы совершается посредством деяний, творимых Им в истории.
