Анастасий Синаит - Вопросы и ответы

И спустя сорок лет [этот Иоанн] стал нашим игуменом, согласно пророчеству старца389.

Не только авва Иоанн Сав[в]аит, но и авва Стратигий Затворник, хотя он и никуда не выходил, видел авву Иоанна в день, когда того постригал игумен авва Анастасий390, сходящим со Святой Вершины. Позвав авву Мартирия и самого отрока, [Стратигий] сказал старцу: «Скажи мне, авва Мартирий, откуда этот отрок и кто постригал его?» Авва Мартирий ответил ему: «Он, отец, мой ученик и твой раб, а постригал его игумен авва Анастасий». Тогда авва Стратигий сказал ему: «О, авва Мартирий, кто осмелится сказать авве Анастасию, что сегодня он постриг [будущего] игумена Синая?»391

Достойно, подлинно и справедливо святые отцы пророчествовали о всесвятом отце нашем Иоанне. Ибо он украсился и просиял всякой добродетелью, так что отцы места этого прозвали его вторым Моисеем. По крайней мере, когда сюда пришли около шестисот странников и они, сев, стали вкушать пищу, то святой отец наш Иоанн видел некоего [мужа], коротко постриженного и облаченного в одежду тонкого полотна на иудейский лад, который властно распоряжался, отдавая приказы поварам, экономам, келарям и прочим служителям. После того как толпа [странников] ушла, а прислуживающие сами сели, чтобы поесть, отец наш стал искать того, кто ходил повсюду и отдавал распоряжения, но не нашел его. Тогда [наш] игумен, раб Христов, сказал: «Оставь его. Господин Моисей не сделал ничего странного, служа в собственном своем месте».

Был здесь и другой [подвижник], по прозвищу Исавр, муж духоносный и преизобилующий даром исцелений. Опять же в [монастырской] лечебнице лежал расслабленный, и [однажды] пред ним предстала Владычица наша Богородица и сказала ему: «Иди к игумену: он сотворит над тобой молитву – и ты излечишься». Расслабленный, волоча [свое тело], вышел и пришел к игумену. По Домостроительству Божиему, когда он постучал [в ворота], то не нашлось никого, кроме игумена, кто бы вышел и открыл ему. Когда же тот вышел и открыл [ворота], то расслабленный сказал ему: «Не отпущу тебя, потому что Богородица послала к тебе». Сильно понуждаемый [просьбами расслабленного], старец снял свой пояс, сказав: «Возьми его и опоясайся им». Когда же расслабленный одел пояс, то тут же встал и пошел, благодаря и восхваляя Бога.

Местность, [под названием] Арселайя, где и я обитал три года, труднодостижима из-за бурных потоков от таявших снегов. Я встречал двух обитающих там отцов, [родом] армян – авву Агафона и авву Илию, пресвитера. Однажды авва Илия говорит авве Агафону: «Брат, приготовься, потому что в течение десяти дней ты отойдешь ко Господу, ибо сегодня я видел тебя облаченного в новый гиматий и идущего на царский свадебный пир. Когда же ты постучал [в дверь], то я услышал голос Хозяина Дома, гласящий: “Хорошо, что ты пришел, авва Агафон. Приготовьте место и откройте ему”». Так и случилось: в течение пяти дней авва Агафон отошел ко Господу.

В той же местности жил авва Михаил Ивер, пять лет назад отошедший ко Господу. Этот Михаил обрел себе ученика по имени Евстафий, который прибыл в Вавилон, желая, чтобы [врачи] обследовали его руку392. [Он рассказал следующее.]393 Авва Михаил [серьезно] занемог, а Евстафий находился при нем, рыдая. А кладбище тамошних [почивших] отцов было [в то время] труднодостижимым и [путь к нему] очень опасен из-за обвала, [завалившего дорогу] гладкими камнями. Авва Михаил сказал Евстафию: «Чадо, возьми меня, чтобы я смог помыться и приобщиться [Святых Таин]». Когда это произошло, то Михаил опять сказал ему: «Ты знаешь, чадо, что путь вниз, к кладбищу, опасен и скользкий, и если я умру, то ты и себя подвергнешь опасности, спуская и перенося меня туда, ибо можешь упасть и погибнуть на круче. Поэтому пойдем с тобою потихонечку вдвоем». После того как они спустились, старец сотворил молитву, ласково облобызал Евстафия и изрек: «Мир тебе, чадо, и молись обо мне». Затем, преисполненный радости и ликования, лег в гроб и отошел ко Господу.

Когда год назад святейший наш игумен Иоанн, новый и второй Моисей, собрался отойти ко Господу, то пришел к нему епископ Георгий, его родной брат, и, сетуя, сказал: «Вот, ты меня оставляешь и уходишь. А я ведь молился, чтобы ты отправил меня [ко Господу] раньше себя. Ибо я без тебя не способен пасти свою паству»394. Авва Иоанн отвечал ему: «Не скорби и не печалься, ибо если я обрету дерзновение к Богу395, то не оставлю тебя [одного,] и ты даже не насытишь годового цикла [жизни своей]». Так и случилось: в течение десяти месяцев по прошествии зимних дней епископ с миром отошел ко Господу.

В той же местности Арселайя, о которой речь шла выше396, был авва Георгий, прозванный Арселаитом, прославившийся в нашей пустыне, о многих и великих чудесах которого рассказывали нам многие [мужи]397. Из этих чудес я попытаюсь кратко остановиться лишь на немногих.

Когда путь из Палестины был захвачен варварами, то на Святой Горе возникла большая нехватка масла. Тогда игумен спустился в Арселайю и призвал человека Божия Георгия взойти на Святую Гору. Не имея возможности ослушаться игумена, Георгий поднялся вместе с ним [на Гору], и игумен ввел его в хранилище масла, попросив сотворить молитву над пифосами398, бывшими совсем пустыми. Авва же мягко сказал игумену: «Отец, сотворим молитву над одним только пифосом, ибо если сотворим молитву над всеми, то погрузимся в масло [, как в море]». Они сотворили молитву над одним пифосом – и тут же масло забило, словно из источника. Старец тогда сказал прислуживающим [новоначальным инокам]: «Начерпайте и перелейте в остальные пифосы». Когда все [сосуды] наполнились, то [первый] пифос перестал изливать из себя [масло], как это некогда случилось с Елисеем (см. 4 Цар. 4:2–6).

Игумен после этого возжелал назвать пифос именем аввы Георгия, однако тот сказал ему: «Если ты когда-нибудь сделаешь это, то масло иссякнет, а поэтому назови пифос именем Святой Владычицы нашей Богородицы». Так и случилось. И доныне сохраняется этот пифос, а над ним весит прикрепленная [к стене] неугасимая лампада во имя Святой Богородицы399.

Однажды к этому же праведному Георгию пришли восемь голодных сарацин, а у него не было ничего из [вещей] мира сего, чтобы он мог нечто дать им, ибо из съедобного имел только плоды диких каперсов, своей горечью могущие уморить и верблюда. Видя сарацин, ужасно страдающих от голода, старец сказал одному из них: «Возьми лук свой, перейди через этот холм, и найдешь стадо диких козлов. Застрели одного, которого пожелаешь, но не пытайся застрелить другого».

Сарацин пошел, как сказал ему старец, застрелил одного козла, схватил и заколол его. Когда же он попытался застрелить другого, то лук его сломался. Придя и принеся мясо, он рассказал товарищам о том, что случилось с ним400.

Тот треблаженный [муж] воскресил, запечатлев знамением креста, своего ученика, которого укусил аспид401 и который был уже готов испустить дух, а аспида, словно акриду, разорвал собственными руками. Своему же ученику запретил говорить об этом вплоть до своей смерти.

И сколь же [удивительной] была смерть этого великого отца или, лучше, преставление его через смерть к жизни вечной!402 Ибо заболев в пещере своей, где лежал на циновке, он послал одного сарацина-христианина в Айлу403, чтобы тот позвал возлюбленного [брата] старца и сказал ему: «Приходи, дабы я попрощался с тобой прежде, чем отойду к Господу». А путь [до Айлы] был расстоянием в двести миль404.

После двенадцати дней старец, лежащий на циновке, сказал своему ученику: «Поторопись и зажги огонь405, ибо братия уже подходят». И как только ученик зажег огонь, то сразу же в пещеру вошли [посланный] сарацин и возлюбленный [брат] старца из Айлы. Старец сотворил молитву, обнял обоих [пришедших] и, причастившись Святых Таин, лег [на свою подстилку] и отошел ко Господу.

Авва Кириак рассказывал нам об авве Стефане – наставнике своем406. Когда старец, по его словам, пребывал в Малахане – месте, вследствие таяния снегов труднодоступном и почти недоступном (в нем я и сам некогда бывал), отстоящим от Святой Горы на сорок миль, пройти которые было очень тяжело, – то там старец сажал зелень407, которую употреблял в пищу, ибо ничего другого он не ел. Однажды пришли дикие свиньи, они съели растения и опустошили [поле].

В один из дней, когда старец сидел и сокрушался, он увидел проходящего мимо леопарда и позвал его. Зверь сел у ног его, а старец сказал ему: «Сотвори любовь и не уходи отсюда, но охраняй мой маленький садик – ты поймаешь диких свиней и съешь их». И леопард остался вместе со старцем продолжительное время, охраняя его маленькие овощи до тех пор, пока старец не отошел ко Господу с радостью408.