И снова мы видим подтверждения тому, что анти-Христы являются множеством, охватывающим всех, кто не исповедует верное учение о Христе.
Однако хотите верьте, хотите нет, но это последнее суждение стало рассматриваться как относящееся к Сатане и его главному сообщнику — Антихристу. Вот, например, вариант перевода, предлагаемый Иерусалимской Библией:
«Многие обольстители есть в мире, которые отказываются признавать Иисуса Христа, явившегося в облике человека. Они — Обольститель; они — Антихрист».
(
NJB 2 Ин. 1:7)
Или, может быть, этот перевод просто говорит, что такие обольстители представляют собой Антихриста, которого также называют «Обольститель». Но это значит, что слово «Антихрист» становится персонификацией или абстракцией. В Евангелии от Иоанна мы сталкиваемся с противоположной грамматической проблемой, когда Иисус обращается к Иуде со словом diabolos, то есть «(какой-то) дьявол», а не как к ho Diabolos — к «Дьяволу».
В результате нашего анализа Первого послания Пресвитера Иоанна стало ясно, что он объявляет Дьявола источником и покровителем греха и несправедливости, и в особенности ассоциирует его с ненавистью (как в случае с Каином и его ненавистью к своему брату). Христиане-еретики, отрицающие, что Иисус является Христом, или Мессией, названы Иоанном антихристами, и они напрямую ассоциируются не с Дьяволом, а скорее с Миром. Однако, поскольку Иоанн говорит, что Мир находится «во Дьяволе», мы можем предположить, что Дьявол поддерживает эту ересь. Тем не менее нет никаких оснований заявлять, что Иоанн выводит некоего единственного «великого противника» по имени Антихрист.
6.4. Экскурс: Иисус как «добрый» Люцифер в Книге Откровения и во Втором послании Петра
Мы увидели, что «дуалистический» контраст между Светом и Тьмой является метафорой, позволяющей чётко разделить Добро и Зло, Добродетель и Порок, Истину и Ложь. Использование этой метафоры было особенно заметным при рассмотрении «Свитков Мёртвого моря» (см. 2.3), текста Павла о Велиаре (см. 3.3), Евангелия от Иоанна (см. 4.4) и сейчас, в Первом послании Иоанна.
Сатана, учитывая его происхождение, должен относить себя к Свету, Добру, Добродетели и Истине, поскольку его основной функцией, как мы видели, является обнаружение и выявление малейших дефектов в этих качествах. Однако рассматривать Сатану как исключительно «светлую» фигуру не представляется возможным — настолько противоречит этому его поведение. Слишком жёстки и циничны его инсинуации, слишком склонен он к закулисным интригам. Когда Ангел Яхве выполняет «сатанинские функции» против Валаама (см. 1.1), он не очень справляется и кажется в этой роли недостаточно упорным, деспотичным и подлым. В итоге Сатана оказывается настолько озабоченным выявлением порока, что его начинают считать находящимся на стороне порока, и это закономерно помещает его на Тёмную Сторону.
Иисус, напротив, постоянно принадлежит к Светлой Стороне. Это особенно активно подчёркивается в Евангелии от Иоанна: Слово является истинным Светом, просвещающим каждого человека (Ин. 1:9). Иоанн Креститель, в свою очередь, «не был свет, но был послан, чтобы свидетельствовать о Свете» (1:8). «Свидетель о Свете» — хорошее функциональное описание Утренней Звезды, то есть планеты Венера. Венера находится очень близко к Солнцу, поэтому она появляется на небе на востоке — перед восходом солнца, и на западе — перед его закатом. Во втором случае её называли по-гречески Hesperos, по-латыни — схожими словами Hesperus и Vesper. Венера же, появляющаяся утром, в греческом языке получила название Phosphoros или Heosphoros, а в латинском — Lucifer; и в обоих языках эти слова означают «Несущий свет». Иными словами, Люцифер не является светом, но предвещает свет. Следовательно, можно подумать, что наилучшим кандидатом на роль существа, уподобленного Утренней Звезде, является Иоанн Креститель.
Но, как мы видели, обсуждая Евангелие от Луки (см. 4.3), Крестителя, по-видимому, определяют как вестника «до люциферовского периода», тогда как Люцифером является сам Мессия. Захария говорит младенцу Иоанну:
«И ты, младенец, наречёшься пророком Всевышнего, ибо предъидешь пред лицем Господа приготовить пути Ему, дать уразуметь народу Его спасение в прощении грехов их, по благоутробному милосердию Бога нашего, восходящего свыше{ 120 } к нам, просветить сидящих во тьме и тени смертной, направить ноги наши на путь мира».
(Лк. 1:76-79)
Выше я переводил «восходящий» (Anatole) как «звезда, провозвещающая день». Но далее выясняется, что Anatole не только предвещает свет, но и даёт свет, а значит, может быть самим восходящим солнцем.
С другой стороны, Anatole может быть не связано с зарёй и солнцем. В Евангелии от Матфея волхвы приходят аро Anatolon, то есть с востока, направления не только восхода солнца, но и восхода звёзд; они ищут Царя Иудейского, ибо видели его звезду «на востоке» (en te Anatole) (Мф. 2:1-2). Появление такой звезды было одним из знаков Мессии в пророчестве Валаама: «Восходит звезда от Иакова и Человек от Израиля{ 121 }, и разит князей Моава» (LXX Чис. 24:17).
В Книге Откровения Иоанна Богослова функции Люцифера более определённо приписываются Иисусу. В первом отрывке это не так очевидно, поскольку Иисус сам «даёт Утреннюю Звезду» преданным ему. Передавая послание Сына Человеческого его последователям в Фиатире, не принявшим так называемых «глубин сатанинских» (см. 6.1), Иоанн говорит:
«Кто побеждает и соблюдает дела Мои до конца, тому дам власть [exousia] над язычниками, и будет пасти их жезлом железным; как сосуды глиняные, они сокрушатся, как и Я получил власть от Отца Моего; и дам ему Звезду Утреннюю{ 122 } [ho Aster ho Proinos]».
(Откр. 2:26-28)
Некоторые комментаторы уверяют нас, что Утренней Звездой является сам Христос, поскольку далее в Откровении, как мы увидим, Иисус сам определяет себя именно так. Но, может быть, здесь следует применить другую систему. Если мы принимаем, что Утренняя Звезда — это Христос, то получается, что в процитированном отрывке Христос говорит: «Я, Иисус, даю вам Иисуса». Гораздо более естественным в данном контексте было бы: «Я даю вам себя в качестве Утренней Звезды».
Альтернативным объяснением является рассмотрение данного отрывка в духе речи Иисуса во время Тайной вечери в Евангелии от Иоанна, где сказано, что Иисус пошлёт свой Дух, то есть Дух Истины, Утешителя, или Параклета (см. 4.4). В качестве поддержки этой интерпретации можно учитывать тот факт, что в Откровении Сын Человеческий продолжает упоминать о Духе: «Имеющий ухо (слышать) да слышит, что Дух говорит церквам» (Откр. 2:29). Он говорит, что его послание является истинным посланием Духа, адресованным не только Фиатирской церкви, но всем церквам. То же самое он повторяет в конце посланий каждой из трёх оставшихся церквей: Сардийской, Филадельфийской и Лаодикейской.
Книга Откровения завершается описанием Нового Иерусалима, в котором больше не будет ночи: «И ночи не будет там, и не будут иметь нужды ни в светильнике, ни в свете солнечном, ибо Господь Бог будет их Светом{ 123 }; и будут царствовать во веки веков» (Откр. 22:5). Затем описание от имени Иоанна заменяется на прямую речь Ангела, открывшего ему все эти вещи, но в неё снова, уже в третий раз в Откровении, «врываются» слова Иисуса, не предварённые никакими вводными репликами:
«Я, Иисус, послал Ангела Моего засвидетельствовать вам сие в церквах. Я есмь корень и потомок Давида, Звезда Светлая и Утренняя{ 124 } [ho Aster, ho Lampos, ho Proinos]».
(Откр. 22:16)
Это равносильно заявлению: «Я, Иисус, есмь Люцифер». И поскольку Утренняя Звезда названа «Светлой» (Lampos), она является не только предвестником Света, но самим Светом.
Наконец, подобные же образы используются во Втором послании Петра — предположительно последней по времени книге, включённой в состав Нового Завета. Псевдо-Пётр 2 заявляет, что слышал на горе Преображения глас Божий: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Моё благоволение» (2 Пет. 1:17-18), и говорит, что эти слова Бога являются подтверждением слов пророчества. Затем он продолжает:
«...Вы хорошо делаете, что обращаетесь к нему, как к светильнику, сияющему в тёмном месте, доколе не начнёт рассветать день и не взойдёт Утренняя Звезда{ 125 } [Phosphoros] в сердцах ваших...».
(2 Пет. 1:19)
Вероятно, смысл этого образа состоит в том, что пророки дают лишь слабый свет, пока не придёт Иисус в полноте Света.
