Геннадий Фаст - Кто же Сей? Книга об Иисусе Христе

Ознакомительная версия.

Апостолы возлагали на людей руки. Позже на Востоке возложение рук было заменено помазанием святым миром. Поскольку апостолы не могли это делать во всех случаях, то дали поручение пресвитерам. Епископ и сейчас может совершить это Таинство через возложение рук. Известен случай с архиепископом Лукой (Войно-Ясенецким), который, отбывая ссылку, крестил детей, и, поскольку мира у него не было, он, помолившись, возложил на них руки после крещения, по примеру апостолов, для того, чтобы на них сошла благодать Святого Духа. На Западе и по сей день миропомазание не совершается сразу после крещения. Миропомазание совершают епископы, которые специально для этого раз в год объезжают приходы.

Всякий ли крещеный крещен Духом Святым? В Деяниях описывается, как, придя в город Эфес, апостол Павел спрашивает:

И сейчас многие крещаемые и не слышали о Духе Святом. При миропомазании открывается дверь небесная, через которую Дух Святой сходит на человека. Миропомазание запечатывает человека, подобно тому, как на документе ставят печать, в знак права собственности. У апостола Павла есть такие слова: «Познал Господь Своих» (2 Тим. 2: 19).

В получении (стяжании) Святого Духа Божия заключен смысл христианской жизни, но начало полагается в миропомазании, когда Христос запечатывает нас Своим Божественным и Святым Духом. Дух Святой дается человеку со словами: «Печать Дара Духа Святого». Нередко в наших богословских книгах пишется о том, что человек получает Дары Духа Святого. В чем разница? Что дается в Таинстве Миропомазания: Дух Святой или Дары Духа Святого? Протоиерей Александр Шмеман (1921–1983) в книге «Водою и Духом» подробно раскрывает эту тему. В крещении дается именно Дух Святой, а не Его Дары.

Даром является сам Дух Святой, Третье Лицо Святой Троицы. Христос крестит нас Духом Святым, от Отца исходящим. А Он уже проявляется в нас через Дары – дар пророчества, дар иных языков, дар учительства, дар чудотворений. Это – способности, благодатные силы. Человек, склонный к магическому обрядоверию, обо всем этом не задумывается. Таково это очень глубинное Таинство, к сожалению, зачастую нами не сопереживаемое.

Это Таинство часто называют исповедью, но исповедь – всего лишь откровенный рассказ о своих грехах. Мы можем рассказать о них случайному попутчику в поезде, психологу или другу. Апостол Иаков даже призывает нас к этому:

В этом еще нет Таинства, а есть лишь открытие болезней и язв своей души. Таинство же с нашей стороны состоит в покаянии, а со стороны Христа – в отпущении грехов.

Эти слова относятся к пасхальному дню, ко дню Воскресения, когда Христос явился Своим ученикам и дал им Духа Святого. Но далеко не всегда мы осознаем, что исповедуемся именно Христу, полагая, что исповедуемся батюшке. У батюшки свои проблемы – сохранить тайну исповеди, наставить, научить бороться с грехом. А где Христос? Здесь даже внешняя сторона Таинства очень поучительна. Священник стоит в стороне, кающийся же обращен лицом к Кресту и Евангелию, то есть пребывает перед Христом. Иерей говорит: «Се, чадо, Христос невидимо стоит, принимая исповедание твое <…> а я только свидетель есть».

Когда исповедовал святой Иоанн Кронштадтский, верующие порой видели Христа. Очень редко приходится выслушивать исповедь, за которой человек кается именно перед Господом. В этом случае даже возникает какое-то необычное ощущение, словно тебя «отодвинули» в сторону, и ты чувствуешь себя действительно только свидетелем. Тебя поставили на законное место. Ты сказал, что всего лишь свидетель? Вот и оставайся им. Кающийся общается с Христом. Он Ему исповедует свои грехи, чтобы от Него получить прощение. Дело священника – помочь, потому что иногда душа не может сама раскрыться, не может покаяться. Иногда люди откровенно говорят: «Батюшка, я не знаю, в чем каяться?» «Как каяться?» «В первый раз пришел»… Апостол Павел говорит:

В Таинстве Покаяния, в Таинстве Исповеди Христос слышит наше исповедание, приемлет наше покаяние и отпускает нам наши грехи.

О нем много говорится в Евангелии от Иоанна:

Порой Причастие рассматривается людьми как некая магическая «таблетка». Если человек заболел, ему советуют: «Надо причаститься!» И больной причащается во здравие тела, вот только ко Христу это не имеет никакого отношения. В Причастии, как ни в каком другом Таинстве, присутствует Сам Христос. Как? Вот это действительно тайна! Тем не менее человек об этом размышляет, и размышляет много.

Неоднократно люди начинали сомневаться в том, что принимают действительно Тело и Кровь Христовы. Сомнения подобного рода свойственны, прежде всего, протестантам. Лютер говорил, что «в Дарах», «через Дары», «с Дарами» даются Тело и Кровь Христовы, что уже ослабляет, хотя еще не вполне упраздняет слова Господни. А вот уже Цвингли, с которым дискутировал Лютер, полагал, что хлеб есть образ, или символ, или знак Тела Христова, а вино есть образ Крови Христовой. На этом настаивают многие протестантские течения. Символ фактически упраздняет присутствие в Таинстве Евхаристии Самого Живого Христа. О Христе при этом надо только думать, вспоминать о Нем.

Церковь никогда не принимала это учение. В «Житиях святых» описывается немало случаев, когда тот или иной монах-подвижник начинал сомневаться в реальном присутствии Христа. И тогда, по молитве братии, этот монах, подходя к чаше, видел реальные Тело и Кровь Христовы. В «Служебнике» написано, что, если во время служения Литургии Святые Дары принимают вид Плоти и Крови, то молитвы надо повторять до тех пор, пока Они не примут вид хлеба и вина. Такие случаи бывали и в наше время. Происходило ли это из-за болезненного воображения священника или реально, судить трудно, но такого происходить не должно.

Другой протестантский учитель, Иоганн Кальвин, говорил, что в Причастии человек верой принимает Христа. Если нет веры, значит, человек ест хлеб и пьет вино, но отнюдь не причащается. Это учение Православная Церковь тоже никогда не принимала, исповедуя, что в Причастии реально и действительно присутствует Христос, вне зависимости от того, с верою или без веры причащается человек. От веры зависит другое – причащаешься ли ты во спасение или в суд и осуждение.

Святые отцы позволяли себе размышлять, каким образом хлеб и вино становятся Телом и Кровью. В «Догматическом богословии» митрополита Макария присутствует термин – «пресуществление». Это значит, что хлеб и вино пресуществляются в Тело и Кровь Христовы, а от изначальных продуктов остаются только вид, вкус, цвет и запах. Такое учение в XVIII–XIX веках вошло в большинство православных пособий. Впрочем, в XX столетии некоторые богословы подвергли его критике.

Другое объяснение предлагает святой Ириней Лионский. Как во Христе человеческая природа соединена с природой

Божественной, так и в Святых Дарах есть хлеб, и есть Тело, есть вино, и есть Кровь. Святой Ириней пишет об этом так: «Земной хлеб, через призывание на него Бога, уже не есть обыкновенный хлеб, но Евхаристия, состоящая из земного и небесного…»

Рассуждать о том, каким образом хлеб становится Телом Христовым, – занятие опасное. Это неподвластно человеческому разумению и логическому анализу. Для нас непреложной истиной остается одно – таинственным, ни человекам, ни ангелам непостижимым образом сей хлеб есть истинное Тело Христа, и сие вино есть Его истинная Кровь. Это – суть, сердцевина нашей веры. Лютер говорил, что в Дарах, присутствует Христос, а мы говорим, что это и есть Сам Христос. Когда Христос говорил:

То есть этого они вместить не могли. Священник Менно Симонс, стоя с чашей и произнося слова: «Сие есть Тело Мое, и Сия есть Кровь Моя…», усомнился: «Как этот хлеб и это вино может быть Телом и Кровью Спасителя?»

Ознакомительная версия.