Ознакомительная версия.
Иконопочитание было изначально установлено Самим Богом.
Поскольку до Иисуса Христа рай пустовал, ничьи души еще не шли в Царство Небесное, то не могло и быть изображений святых. Поскольку «Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил» (Ин. 1: 18), Его изображать запрещалось, и изображений Бога не было. В ветхозаветные времена изображали только Ангелов.
В Новом Завете в рай вводятся праведники и покаявшиеся грешники. Первый обитатель рая – покаявшийся на кресте разбойник, получивший обетование от Спасителя: «Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю» (Лк. 23: 43). Поэтому в христианстве появляются изображения праведников, то есть святых угодников Божиих. Попытки изображать Бога в виде старца, появившиеся в христианстве в Средневековье, являются прямым нарушением заповеди Божией. Неоднократно это запрещали и православные Соборы, но, несмотря на запреты, эти изображения, к великому сожалению, пишутся и сегодня.
В основе Нового Завета лежит тайна христианской веры: «И Слово стало Плотью, и обитало с нами, и мы видели славу Его, как славу Единородного от Отца» (Ин. 1: 14). Мы понимаем, что речь идет о Христе. Поскольку люди Его видели, мы Его и изображаем.
VII Вселенский собор, установивший догмат иконопочитания, ссылается именно на это: Бога мы не изображаем, Его изобразить невозможно; но Бог воплотился, и в воплощении мы Его и изображаем.
Христианская икона – это икона Иисуса Христа. В течение сотни лет шел спор с иконоборцами о том, можно ли изображать Христа, почитать этот образ и поклоняться ему. К тому же имеет место еще и не догматическое, а психологическое явление, которое я назвал бы неким «перекосом». Сейчас у нас больше всего икон Божией Матери [125] , причем не в каждом доме есть икона Спасителя. Я как-то подошел к одному православному киоску, там были иконы пятидесяти разных видов, из них – ни одной иконы Христа. В этом проявляется налет язычества, многобожия, которое таким странным образом все-таки просачивается и к нам. Вероучительно ничего ошибочного нет, все иконы «правильные», но Господа нет. Нет Того, во имя Кого и ради Кого и возникла икона. В каждом храме и в каждом доме должна быть икона Христа.
Остальные иконы – Божией Матери, ангелов, святых должны как бы окружать Его. Не случайно именно в православной среде мог возникнуть сектантский «Богородичный Центр», где почитание Божией Матери обрело черты еретической неуемности.
Итак, основная икона христианства – это образ Христа, образ Воплощенного Бога. Откуда взялись христианские иконы? Предание свидетельствует о древнейшей из них – о Нерукотворном Спасе. Известна история, которая произошла при земной жизни Спасителя. Господь проповедует в Иудее. Из Эдессы, где царствовал Авгарь, приходит художник Анания, получивший повеление царя пригласить Христа в Эдессу. Если же Он не согласится, то следовало хотя бы запечатлеть Его образ. Художник предпринимает несколько попыток изобразить Христа, но у него ничего не получается. Тогда Господь, видя это, подзывает его, просит воду, омывает Свой лик и промокает его платом. На плате сохраняется Его образ. Этот плат художник и принес в Эдессу. Там он примерно сто лет провисел над вратами при входе в город. Потом, в середине II столетия, во время кровавых гонений на христиан, язычники хотели уничтожить этот образ, и верующие замуровали его.
Значительно позже, в 545 году, когда империя уже приняла христианство, сохранившийся образ был извлечен. Он хранился в Эдессе вплоть до 944 года, когда был перенесен в Константинополь. В честь этого события появился праздник, который мы называем Третьим Спасом – праздник Нерукотворного образа Спасителя, который мы отмечаем на следующий день после Успения Пресвятой Богородицы, 29 августа.
В 1204 году, во время четвертого крестового похода, крестоносцы разграбили Константинополь, и Нерукотворный Лик исчез. С тех пор никто не знает, где он находится, но бесчисленное количество списков с него дошли до наших времен. Теперь это – один из самых распространенных образов Спасителя.
Поразмыслим о том, почему Анания не смог нарисовать Христа. А удалось ли это кому-нибудь после него? Исключим иконографию. Например, «Христос в пустыне» И.Н. Крамского или «Христос перед Пилатом» Н.Н. Ге. Согласитесь, что Крамской скорее изобразил интеллигента XIX столетия, пребывающего в мучительных раздумьях о смысле происходящего. Виктор Васнецов сам признался, что у него образ Христа не получился. Когда он посмотрел на иконы Рублева, то отрекся от всего, что нарисовал. В каком фильме, какому артисту удалось создать образ Христа по-настоящему?
Всякая человеческая попытка изобразить или «сыграть» Спасителя заведомо бесплодна. Почему? Передать портретное сходство может любой профессиональный художник. Но когда мы смотрим на портрет человека, нам не так важна точная передача внешнего сходства, как сходство внутреннее. А во Христе, как говорит апостол Павел, «обитает вся полнота Божества телесно» (Кол. 2: 9). Поэтому, сколько бы ни изображали Христа самые лучшие художники, мы все равно видим, что перед нами – не Христос, Он таким не был. Во всем этом проглядывает человеческое, то, что в иконографии как раз и отсекается. Иконописец в известном смысле должен возненавидеть живопись и отойти от нее, должен отказаться от портретизма, от того, чем безуспешно занимался Анания.
Икона – это не прозрение художника, а дар Небес. Иконописные образы Христа могут быть очень непохожими друг на друга, хотя не было же у Христа разных лиц! Семитские черты на иконах Христос потерял уже давно. На наших иконах перед нами предстает русский человек, на африканских – Его лицу присущи негроидные черты, в Китае – черты азиатские, на греческих иконах явно изображен грек. И это никого не смущает, ведь главное – это внутреннее сходство.
Иконография принципиально отличается от художественного творчества. Здесь не художник изображает Христа, а Христос является человеку. Поэтому перспектива в иконографии там не прямая, а обратная, изображение не объемное, а плоскостное. Все технические приемы иконографии направлены на то, чтобы полностью отойти от попыток земного изображения Иисуса и дать возможность Спасителю явиться нам. То же самое можно сказать обо всем церковном искусстве, например о церковном пении. Таково же отличие колядок от рождественских стихир: колядки – искусство Анании, мы в нашей радости и торжестве славим Иисуса. А в стихирах – звуки Небес, которые услышал святой и донес до нас.
Икона Божественна, в ней нет авторских эмоций, которые присутствуют в изображениях святых, Христа и Богоматери того же Васнецова или, например, Рафаэля. Они не подходят для молитвы. В одном из итальянских монастырей я увидел иконы, в частности нашу – Владимирскую, копии рублевских, а также древние армянские и даже египетские. Я не удержался и спросил: «А где же традиционная итальянская религиозная живопись?» Приор [126] ответил вопросом на вопрос: «А разве перед ними можно молиться?» Действительно, «Мадонна» Рафаэля – это гениальное изображение материнства, но не Богоматеринства.
Икона Нерукотворного Спаса не была широко известна в раннехристианские времена. Учителя Церкви первых трех веков об этом образе не писали, тем более что он уже был замурован. Иконы святого апостола Луки тоже не были распространены. В те времена иконы как таковые при богослужении почти отсутствовали. Зато в римских катакомбах было много символики, которая дошла до нас. Искусство катакомб – интереснейшая страница церковной истории. Катакомбные изображения – это не иконы, а духовные символы. Здесь нет Боговоплощения, но присутствует шифр, кодировка, расшифровывая которую мы видим Христа.
Какими были тогда изображения? Разными, например, изображался агнец. Согласитесь, перед изображением ягненка не будешь молиться, не станешь и прикладываться к нему. Это – лишь символ Христа. Другой символ – образ Доброго Пастыря, несущего на плечах овцу. Этот образ привлек внимание многих художников. Он также не подходит для молитвы, хотя и символизирует Господа. Часто изображался Ноев ковчег, прообразовывавший Церковь.
Не гнушались ранние христиане даже языческой мифологией: один из их излюбленных образов – Орфей, который настолько проникновенно играл на свирели, что его заслушивались дикие звери. Орфей напоминал первым христианам Христа. Свирель – учение Христово, а хищные звери – звероподобные люди с пороками, грехами и страстями. Учение Христово и Божия благодать укрощают зверообразный нрав греховного человека.
Встречалось изображение виноградной лозы, которая до сих пор украшает Царские врата. Иногда ее можно увидеть на обложке Библии, потому что Христос сказал о Себе: Я есмь Истинная Виноградная Лоза (Ин. 15:1). Изображение рыбы является шифром в прямом смысле слова. Если взять первые буквы греческих слов «Иисус Христос Сын Божий Спаситель», получается XΘΥΣ (ΙΗΣΟΥΣ ΧΡΙΣΤΟΣ ΥΙΟΣ ΤΟΥ ΘΕΟΥ ΣΩΤΗΡΟΣ). Слово «Ихтис» по-русски означает – «Рыба».
Ознакомительная версия.
