Филип Янси - Разочарование в Боге

28. Таится ли Бог?[61]

Я хотел вполне ощутить эмоции, переполнявшие Иова. Потому я просеивал и процеживал книгу Иова в поисках его подлинных слов. Я думал, Иов станет жаловаться на свой недуг, сокрушаться об утрате детей и богатства, но к моему удивлению Иов об этом почти не говорил. Его тревожило только одно: отсутствие Бога. Более всего Иова терзало то, что он плачет в одиночестве и не слышит ответа. Я знаю, что подобные чувства испытывали многие страдальцы. Лучше всего их выразил Клайв Льюис, написавший после смерти своей погибшей от рака жены такие слова:

«Тем не менее, возникает вопрос: Где же Бог? Это самый тревожный симптом. Бывает, ты счастлив, так счастлив, что не нуждаешься в Нем, и если в такой момент ты обратишься к Нему с хвалой, то будешь принят с распростертыми объятиями. Но попробуй обратиться к Нему, когда ты в отчаянии, когда неоткуда ждать помощи, и что? Перед твоим носом захлопывается дверь, ты слышишь, как дважды поворачивается ключ в замке, гремит засов — и потом тишина. Поворачивайся и ступай восвояси»[62].

Иов настойчиво требовал права изложить свое дело перед Господом. Он отмахивался от ханжеских рассуждений своих друзей, как пес стряхивает с себя блох. Иову нужно было нечто подлинное — личная встреча с Господом Всемогущим. Вопреки всему, что с ним приключилось, Иов отказывался поверить в жестокость и несправедливость Бога. Если встать с Богом лицом к лицу, у него будет хотя бы шанс узнать точку зрения Бога! Но Бога нигде не было. Иов слышал лишь нытье своих друзей и жуткий гул пустоты. Дверь захлопнулась перед его носом.

Жажда Божьего присутствия сильна в человеке. Но мы не вправе обещать людям, что они почувствуют Его присутствие, не предупредив их, что будут и периоды кажущегося отсутствия Бога. Такой период был в жизни Льюиса, Иова, Ричарда — почти каждый из нас в какой–то момент сталкивается с фактом «сокрытости» Бога.

Это «облако неведения» способно окутать нас внезапно, без предупреждения, в тот самый момент, когда мы острее всего нуждаемся в Божьем присутствии[63]. Преподобного Аллана Боэсаля, священника, проповедовавшего в Южной Африке, бросили в тюрьму за антиправительственную пропаганду. Три недели он провел в одиночном заключении. И все три недели он неустанно молил на коленях Бога вызволить его. Позднее он рассказывал своей пастве: «Должен признаться, что это была самая тяжкая пора в моей жизни. Я стоял на коленях. Слова больше не шли у меня с языка. Слезы иссякли»[64]. Этот опыт знаком многим чернокожим гражданам Южной Африки: они молились, плакали, ждали избавления, но так и не получали ответа от Бога.

Кто–то возразит: Бог вовсе не прячется от нас. Как гласит другая наклейка на бампере: «Если ты далек от Бога — кто в этом виноват?» Однако это обвинение вполне может оказаться ложным. Книга Иова достаточно убедительно показывает, как Бог отдалился от человека. Иов не сделал ничего дурного. Он отчаянно взывал о спасении, но Бог упорно скрывался от него. (Кстати, если у вас остались сомнения в том, что эта разлука с Богом почти непременно входит в опыт каждого искателя веры, поройтесь в богословской литературе. Загляните в труды христианских мистиков — людей, посвятивших свою жизнь общению с Богом. Отыщите среди них хотя бы одного — одного! — кто не описал бы поры мучительных испытаний, «мрачной ночи души».)

И страдальцам, и тем, кто их окружает, Книга Иова преподает хороший урок. Сомнения и жалобы Мэг Вудсон и Аллана Боэсака — вполне естественная человеческая реакция, а отнюдь не признак ослабевания веры. Их реакция настолько естественна, что Бог самолично позаботился включить их мысли и чувства в Библию. Странно было бы, если бы в Библию вошли аргументы противников Бога — скажем, «Письма с Земли» Марка Твена или «Почему я не христианин?» Бертрана Рассела[65]. Однако сходные мнения мы находим, если не в Книге Иова, то обязательно в Псалмах или у пророков. Библия как бы заранее предвидит наше разочарование, Бог предусмотрительно дает нам в руки оружие против Самого Себя. Бог знает, какова цена поддержания веры.

Да, Он знает это — благодаря Иисусу. В Гефсиманском саду и на Голгофе Бог каким–то немыслимым образом сам столкнулся с молчанием Бога. «Бог сражается с Богом», — такой видится Мартину Лютеру космическая борьба, разыгравшаяся на двух поперечинах креста. В ту черную ночь Бог сам во всей полноте ощутил, каково это — почувствовать себя оставленным Богом.

Друзья Иова полагали, что Бог вовсе не таится. Они напоминали о былых благословениях, о снах и видениях, о чудесах природы, о том, каким Бог являл Себя Иову прежде. Они увещевали не забывать во тьме о том, о чем Иов узнал, когда над ним сиял свет Божий. На нашу долю — на долю, живущих после Иова, пришлось еще больше Божьего света. Мы знаем, как исполнились пророчества, мы знаем жизнь Иисуса. Но порой и эти «доказательства» теряют для нас свою ценность. Воспоминания, пусть сколь угодно приятные, не приглушают боли, не спасают от одиночества. Бывают в жизни периоды, когда любые стихи из Писания, любые слова поддержки оказываются бесполезными.

Увы, я слишком хорошо знаю свою собственную реакцию на скрытость Бога: я отворачиваюсь от Него. Как ребенок прячется от родителей, закрывая ручонкой глаза, так и я пытаюсь вычеркнуть Бога из своей жизни. Он не желает открыться мне — с какой же стати я буду искать Его?

Книга Иова предлагает два других ответа на разочарование в Боге. Первый тип реакции продемонстрировали друзья Иова. То, что Иов разочаровался в Боге, — никак не вязалось с их богословскими понятиями. Им казалось, что в такой ситуации неизбежно следует сделать выбор между человеком, считающим себя правым, и Богом — заведомо правым. Подумать только, Иов готов судиться с Богом!

«Подави свои чувства! — требовали они от страдальца. — Мы же знаем, Бог не совершает несправедливостей. Даже не думай об этом. Как тебе не стыдно произносить такие речи!»

Вторая реакция — реакция Иова. Она сумбурна и бессмысленна по сравнению с выверенной логикой его друзей. «Для чего не умер я, выходя из утробы? — вопрошает он Бога. — Или, как выкидыш сокрытый, я не существовал бы, как младенцы, не увидевшие света». Иов протестует яростно и нелепо, словно птица, слепо бьющаяся в оконное стекло. У него почти нет разумных аргументов. Он сам признает безупречную логику своих собеседников. Иов колеблется, противоречит самому себе, отступает, порой поддается отчаянию. Человек, прославляемый за свою праведность, вопиет против Бога: «Оставь, отступи от меня, чтобы я немного ободрился, прежде нежели отойду, — и уже не возвращусь, — в страну тьмы и сени смертной».

Какую же из двух реакций оправдывает эта книга? Обе стороны нуждаются в некоторой корректировке. Однако, когда все речи были произнесены, Бог приказал набожным друзьям Иова смиренно и покаянно склониться перед страдальцем и просить его о заступничестве перед Богом.

Книга Иова фактически сообщает нам: Богу можно говорить все что угодно. Обрушьте на Него свою скорбь, свой гнев, сомнения, негодование, обиду, разочарование — Он примет все. Мы достаточно часто видим, как духовные гиганты Библии сражаются с Богом. Они предпочтут охрометь на всю жизнь, как Иаков, лишь бы удержать Бога. В этом отношении Библия предвосхищает современную психологию: нельзя отрицать свои чувства, нельзя избавиться от них при помощи силы воли, их обязательно следует выразить. Бог готов принять любую нашу реакцию, за исключением одной: Он не признает той реакции, к которой инстинктивно прибегаю я, — попытку игнорировать Его, жить так, словно Он не существует. Подобная мысль Иову и в голову не приходила.

Однако свобода выражения чувств — это не единственный урок Книги Иова. Нам открылись «закулисные тайны» невидимого мира, и мы узнали, что зачастую неправильно понимаем сокрытость Бога. Когда Его «нет» рядом, Он кажется нам врагом, в отсутствии Бога мы чувствуем недостаток попечения о себе.

Иов пришел именно к такому выводу: «Гнев Его терзает и враждует против меня». Мы, читатели, знаем, что Иов ошибается. Пролог проводит тонкое, но чрезвычайно важное разграничение: Бог самолично не причастен к бедам Иова. Он попустил злу быть, но рассказ о пари представляет источником всех несчастий не Бога, а сатану. В любом случае, Бог отнюдь не является врагом Иова. Иов не оставлен Богом. Напротив, Бог пристально, чуть ли не под микроскопом, наблюдает за ним. В тот самый миг, когда Иов просит суда, чтобы изложить свое дело, он сам участвует в космическом суде. Только на этом суде он не истец, указующий обвинительным перстом на Бога, а главный свидетель защиты.