Я вошел внутрь и сразу понял, что нахожусь в том самом святилище, где мистерии Осириса проводились даже во времена Птолемеев. Стены были украшены рельефами, изображавшими возлежащего на ложе Осириса в окружении слуг и благовонных курильниц. Иероглифы и изображения во всех подробностях излагали историю смерти и воскресения Осириса, а некоторые надписи представляли собой молитвы, предназначенные для каждого из двенадцати часов ночи.
Я уселся на полу, который был в то же время и частью крыши большого храма, и снова погрузился в медитацию о древней легенде. И когда мне удалось уйти в себя достаточно глубоко, мой разум озарила та самая истина, искаженные фрагменты которой дошли до нас сквозь столетия в виде фантастической истории о расчленении и последующем воскрешении Осириса.
Разгадка пришла ко мне вместе с воспоминанием о пережитом в Царской комнате Великой пирамиды, где под покровом ночи ко мне приблизились двое возникших из темноты высших жрецов, и один из них, погрузив мое тело в транс, освободил от его оков мой сознательный дух. И пока тело пребывало практически в коматозном состоянии, оживляемое лишь едва заметным бессознательным дыханием, мой настоящий жизненный принцип находился вдали от него. Я был похож на мертвеца, чья душа покинула тело. Но все же в конце путешествия я вернулся в свою физическую оболочку, и близкое к смерти состояние было преодолено. Что же это было, как не подлинное воскресение: возвращение к обычному земному существованию после непродолжительного пребывания в ином мире? Разве нельзя назвать это продолжением сознательного существования и после смерти?
Я поднялся на ноги и снова осмотрел настенные изображения, чтобы убедиться в правильности своей догадки. Лежащий Осирис был похож на мертвеца, его тело выглядело набальзамированным и, как мумия, завернутым в бинты. И тем не менее, все прочие детали указывали на то, что готовится церемония, посвященная живому человеку, а не мертвецу. Да, это было погруженное в транс тело проходящего посвящение человека. При этом присутствовали жрецы, а курильницы должны были облегчить процесс погружения в транс.
И ночные молитвы оказались здесь неслучайно. Ибо эти посвящения всегда проводились с наступлением темноты. Посвящаемых могли «усыплять» на разное время — чем выше ступень посвящения, тем более глубоким и продолжительным было каталептическое состояние — и на протяжении всех отмеренных посвящаемому ночных часов мертвого сна подле него неотлучно находились жрецы.
Эта сцена проигрывалась во время ритуальных мистерий с незапамятных времен. Но каково же было ее назначение? Убийство Осириса означает ничто иное, как видимое убийство всякого, кто желал принять участие в этих мистериях: то есть желал приобщиться к духу Осириса — родоначальника этих мистерий.
Древнейшие египетские храмы всегда архитектурно делились на две части, то есть каждый храм состоял из двух отделений: 1) для обычных религиозных ритуалов и 2) для тайных мистерий. Последние держались в большом секрете и проводились в особом святилище.
Посвящаемого приводили при помощи гипнотического воздействия (куда входили и сильнодействующие воскурения и месмерические пассы по всей длине тела) в состояние транса (схожее со смертью), в котором невозможно было обнаружить никаких признаков жизни. И пока тело лежало неподвижно, душа оставалась связанной с ним магнетической нитью, открытой ясновидящему взору руководившего посвящением жреца. Таким образом, жизненные функции сохранялись, несмотря на полное прекращение жизнедеятельности. Целью и смыслом посвящения было убедить посвящаемого в том, что «Смерти нет!». Для этого использовалось самое наглядное и самое убедительное средство — человеку предлагалось самому пройти через весь процесс умирания и заглянуть таким образом на другой уровень бытия. Транс был настолько глубоким, что человека помещали в украшенный надписями и рисунками саркофаг, накрывали сверху крышкой и запечатывали. И что бы там ни говорили, фактически это было самое настоящее убийство!
Но когда положенное время истекало, саркофаг открывали и посвящаемого при помощи особого метода возвращали к жизни. Это и есть собирание символически разбросанных частей тела Осириса с последующим его воскрешением. Сказочное воскресение Осириса на самом деле было реальным воскрешением человека, посвящаемого в тайные мистерии этого бога!
Та часовня, в которой я сейчас находился, видела множество таких «убийств» и «воскресений». В те времена в ней было установлено ложе, и хранились все необходимые для посвящения принадлежности. Когда время транса подходило к концу и посвящаемый уже был готов к пробуждению, его переносили в ту часть комнаты, где на его спящее лицо должны были упасть первые лучи восходящего Солнца.
Доподлинно известно, что в самые древние времена многие египетские жрецы высокого ранга и все высшие жрецы в совершенстве владели секретами гипноза и месмеризма и могли вызвать у человека такую глубокую каталепсию, что можно было констатировать даже наступление у него трупного оцепенения. Высшие жрецы были способны и на большее, намного превзойдя современных гипнотизеров, ибо они могли сохранять разум посвящаемого бодрствующим даже тогда, когда его тело погружалось в транс. При этом он ясно осознавал все, что происходило с ним в этом сверхъестественном состоянии, и не терял памяти о пережитом по возвращении к своему нормальному сознанию.
Перед церемонией жрецы объясняли человеку истинную сущность его природы, а затем, постепенно отделяя его душу от тела, доказывали ему реальность существования другого уровня бытия: так называемого духовного мира, символом перехода в который являлся тот самый расписанный саркофаг. Вот почему египтяне вырезали на крышках саркофагов, изображали на деревянных ящиках для мумий и рисовали в своих священных текстах странного птице-человека, отлетающего от мумии или сидящего на ней. Птица с человеческой головой и человеческими руками. Она часто изображается протягивающей к ноздрям мумии руку с вложенным в нее иероглифическим символом распущенного паруса, означающим дыхание; в другой руке она обычно держит крест с круглой петлей наверху — знак жизни. Здесь, в часовне; или на каком-нибудь папирусе, или же вырезанное в граните, это странное изображение всегда несет одну и ту же смысловую нагрузку — оно иллюстрирует учение о существовании духовного мира. Когда в египетской «Книге мертвых» говорится об усопших, речь идет именно об этих «живых мертвецах» — людях, погруженных в столь глубокий транс, что его вполне можно сравнить со смертью: их тела неподвижны и безжизненны, а души витают в ином мире. Речь идет о Посвящении. Этот потусторонний мир мистическим образом связан с нашим, и потому духи могут иногда находиться совсем рядом с нами, смертными. Сами ученые признают, что в природе ничто не исчезает бесследно; и когда человек уходит из этого мира, оставляя в нем свое застывшее бесчувственное тело, вполне логично предположить, что он продолжает жить в эфире — невидимый для нас, но видимый для эфирных существ.
Хотя этот посвятительный процесс внешне напоминает то, что обычно делают наши современные гипнотизеры, все-таки египетские методы гипноза в некоторых аспектах намного превосходят нынешние, поскольку гипнотизер, хотя и может привести в действие человеческое подсознание, все же не в состоянии сохранить у человека память о пребывании на иных, более глубинных уровнях существования.
Осириса считали богом-мучеником, принявшим смерть, но затем воскресшим из мертвых. Таким образом, его имя ассоциировалось для большинства людей с идеей посмертного воскресения, а его победа над смертью давала надежду на нечто подобное и для всех остальных.
Вера в бессмертие души и жизнь после смерти была общераспространенной. Люди верили и в то, что при переходе к этой новой жизни боги судят душу человека, тщательно взвешивая все его добрые и дурные поступки в прошлом. Грешники после этого получают заслуженное наказание, а праведники допускаются в благословенную страну, где воссоединяются с Осирисом. Подобные представления как нельзя лучше подходили для широких масс простонародья, давая непритязательному крестьянскому уму ровно столько, сколько он был в состоянии воспринять. Не было никакой нужды перегружать его сложной философией и тонкими психическими материями.
Все традиционные мифы, легенды и предания следует воспринимать как отчасти исторические, отчасти символические, скрывающие в себе под маской притчи глубинный смысл — единственно правильное их истолкование. Для удержания учения в памяти поколений храмовые жрецы не только учредили определенный ритуал, но и давали по определенным дням своего рода публичные представления, в которых разыгрывалась драма жизни Осириса. Но лишь немногие из этих представлений подходили под определение мистерий (да и то в упрощенной, популярной своей версии). Их можно сравнить с древнегреческими мистериями и изображением Страстей Господних, разыгрывавшихся в средневековой и новой Европе (в Обер-Аммергау, в Баварии, этот обычай сохранился по сей день в виде драмы о Христе). Так что не следует смешивать их с настоящими мистериями, которые никогда не проводились публично и не ограничивались театральным представлением. Публичные церемонии носили священный, но символический характер, они не раскрывали широкой публике никаких сокровенных тайн. Следовательно, древний спектакль о Смерти и Воскресении Осириса никак нельзя отождествлять с самим таинством мистерий.
