Карл Барт - Мнгновения

Рождество

Спасителю не нужно рождаться еще раз — Он родился раз и навсегда. Но — снова и снова — Он хочет прийти к нам. Место, куда Спаситель приходит, чтобы быть с нами, похоже на загон для скота в Вифлееме: в нем нет красоты и убранства, но царствует беспорядок; это не надежное убежище, но тревожное пристанище, не способное защитить от опасностей; оно предназначено не для людей, но находится рядом с животными. Роскошные или скромные жилища, в которых мы обитаем — это лишь фасад нашей жизни; за ним скрывается глубокая пропасть. Мы находимся именно там, в этой пропасти — мы, погибшие грешники, несчастные создания, обреченные на смерть; мы, люди, сбившиеся с пути. И туда, именно туда приходит к нам Иисус; вернее, Он уже пришел к нам — к каждому из нас. Слава Богу за это темное место, за эти ясли, за этот хлев в нашей жизни! Там мы зовем Его, ищем Его — там и Он ищет нас — каждого из нас и взывает к нам. Именно там Он ждет, что мы увидим Его, узнаем Его, уверуем в Него, полюбим Его. Там Он приветствует

нас. Там нам не остается ничего другого, кроме как ответить на Его приветствие и пригласить Его к себе. Не будем стыдиться того, что рядом с нами бык и осел, ибо ясли были первым жилищем нашего Спасителя.

Что это был за путь, который привел Его туда — к ужасу этого мгновения? Это был путь Иисуса, путь Господа к нам — к нам, в темноту, где мы живем, ибо мы оставили Бога и оставляем Его снова и снова. По воле Отца Иисус пришел к нам — в мир, на который Бог разгневался; в мир, оставленный Богом. Зачем? Ответ прост и ясен — затем, чтобы Божий гнев пал на Него, а не на нас; затем, чтобы Бог оставил Его, а не нас; чтобы ни один из нас не испытал этого! Он пошел навстречу этому страшному чувству — чувству богооставленности, — которое должны были испытать мы; Он принял его, чтобы данной Ему властью освободить от него нас. Он воскликнул: «Боже Мой, почему Ты Меня оставил?», чтобы нам никогда не приходилось обращать к Богу эти слова. В жизни каждого из нас бывают мгновения, нет, часы, дни, недели, может быть, годы, когда нас неотвязно преследует ужасная мысль: нам кажется, что Бог оставил нас — нас, оставлявших Его так часто. Но мы

целиком и полностью заблуждаемся, если так чувствуем и думаем. Богооставленность стала после дня Страстной пятницы лишь тенью, ужасным воспоминанием, страшным сном. То, что Бог нас оставил, могло бы стать реальностью; но это не стало реальностью — ни для тебя, ни для меня, ни для кого.

Он пришел. Пришел из темного царства смерти, поджидающей каждого человека; пришел из могилы! Он стал посреди Своих учеников — и в этот момент Он взошел на престол, предназначенный Ему — на престол в центре мировой истории. Он сказал: «Мир вам!», и слова Его были обращены к людям, жившим во все времена на земле, ко всем видимым и невидимым обитателям вселенной. Он пожелал мира; Он принес мир. Распятый и воскресший Иисус стал посреди всех людей — ликующих и удрученных; в тот день Он пришел к ним как Господь их. Он пришел и стал посреди всех болезней и природных бедствий, всех войн и революций, заключений мира и нарушений мира, посреди прогресса, застоя и регресса, посреди заслуженных и незаслуженных несчастий; Он открылся людям в Своей настоящей природе, открылся Таким, Каким Он был, есть и будет: «Мир вам!» Случившееся в тот день стало (и остается сейчас) центром, серединой, сердцевиной всего. Ибо у всего есть начало и конец, а любовь Господа,

которая открылась в Воскресении Иисуса из мертвых, вечна. Это случилось — и потому нет никаких причин для отчаяния, но есть причина — веская, верная причина — для надежды. Не будем об этом забывать, даже когда мы читаем газеты и приходим в ужас (или тягостное недоумение) от тамошних новостей.

Иисус Христос всегда с нами; Его сущность и предназначение — быть с нами, быть среди нас; быть Центром, из которого проливается благодатный, спасительный свет на тех, кто окружает Его. Не может быть, чтобы нам было дано обрести свободу лишь в той плоскости, где наше отношение к Иисусу сводится к тому, что мы либо оглядываемся на прошлое — на те события, когда Он был среди людей — либо пытаемся заглянуть в будущее — в мир Его зримого присутствия. Тем более не может быть, что Иисус не всегда, а только в краткое время Его земной жизни нуждался в верных учениках, живущих и творящих добро во Имя Его. Человек не предоставлен себе самому; все его дела находят отклик у Господа, Который в Своей высшей и вечной свободе вновь и вновь возвращается к нему. Даже когда человек спорит с Ним, Он поддерживает его, утешает, умиротворяет, направляет на путь истинный — на Свой путь. Он с нами в нашем настоящем, в каждом

мгновении нашей жизни, и поэтому Он — наша Надежда. И этот день, сегодняшний день нашей жизни — день живого Иисуса Христа; даже если в этот день мы сильно грешим, даже если земля наполнена горем, даже если это день дьявола и демонов. Самое главное — это день Иисуса. Он ближе нам, чем самый близкий человек, Он — добрый Самаритянин для всех нас. Его сегодняшний день — это наш сегодняшний день; наше «сегодня», «сейчас» принадлежит Ему.

Что значат эти слова? Я, Господь, добр к тебе. Доброта Моя не бездеятельна; Я прихожу к тебе не с пустыми руками. Я, Господь, принимаю попечение о тебе — и не только; Я хочу взять всю твою жизнь в Свои руки, сделать все, что составляет твою жизнь, Своим — это значит: Я хочу сделать твою жизнь хорошей. Почему? Потому что ты этого заслужил, потому что ты — хороший человек? Нет, совсем не поэтому. Но потому, что таков Мой выбор и Моя воля — быть милостивым к тебе. «Моя милость» значит: ты никчемный раб, но, зная это (именно потому, что Я знаю это), Я беру тебя на службу; ты неверный друг, — чаще Мой враг, чем Мой друг! — но Я хочу быть тебе хорошим Другом, хочу быть твоим лучшим Другом. Ты непослушный ребенок — ах, ведь все мы — Его непослушные дети, — но Я буду тебе

верным Отцом. Это Моя милость, которая не отступит от тебя. Почему? Потому что она — милость, и поэтому никак не зависит от тебя — потому что это Моя милость, милость Божья, а не милость человека. Поэтому она не может отступиться и не отступится от тебя. Возможно, она скрыта от тебя, непонятна тебе, но она не отступит от тебя. Она строга, даже жестока к тебе, она принесет тебе боль и слезы — но она не отступит от тебя. Мы все — неблагодарные, нелепые люди, но она не отступит — ни от тебя, ни от Меня, ни от кого.

Божьи заповеди отличаются от всех других законов прежде всего по форме: заповедь Божья — это разрешение; она дает определенную свободу. Смысл всех других законов состоит в том, что человеку внушается — если не сказать, навязывается — извне, что он может быть жестоко наказан (самое ужасное, когда человек сам себе устанавливает законы и запреты). Все они выказывают человеку недоверие, ибо свободу человека они рассматривают как источник опасности; невозможно, говорят они, чтобы человек не злоупотребил ею. Они внушают ему страх по поводу самых разных вещей. Они говорят с ним на языке страха; они сами по себе внушают человеку страх и так подчиняют его. Эти законы — по сути своей запреты; они — отказ в

стремлении человека к свободе. Закон Божий призывает человека к свободе. Закон Божий не запрещает, но разрешает; только так — и не иначе — он приказывает. Даже если смысл Божьего закона и других законов — один и тот же, суть их совершенно различна. Божий закон не принуждает; наоборот, он стремится избавить человека от всякого принуждения. Он доверяет человеку; он обращается не к страху, но к силам и мужеству человека и внушает ему не страх, но силы. Ибо Божий закон, Божьи заповеди — образ милости Божьей: нежное ярмо и легкое бремя, принять которое для нас спасительно и отрадно. Эту радость дает нам Господь в Своем законе.