Андрей перешел сразу к делу, ради которого он, собственно, и зашел сегодня в дом Вековых:
— Вера Николаевна, девушки! Завтра пасха. Надеюсь, вы об этом не забыли? Я хочу вас пригласить на пасхальную заутреню. Будет очень много народу. Мне не хотелось бы, чтобы вы теснились в толпе. Поэтому я постараюсь вас провести на клирос. Там вам будет удобнее, никто не будет вас толкать и оттуда лучше видно все богослужение. Хотите?
— Спасибо, милый Андрюша, — поблагодарила Вера Николаевна. — Муза не пойдет, а мы с Лидой придем. Воспользуемся вашей любезностью. У нас был Коля и тоже предложил провести на клирос. Выходит, мы получили двойное приглашение.
Юношу неприятно поразило это известие. Однако он не подал виду, что его оно огорчает. Договорились, что он встретит Веру Николаевну с Лидой у бокового входа в собор в одиннадцать часов вечера. Побыв еще немного и поговорив с Лидой об учебных ее делах, Андрей ушел.
Вторая половина дня прошла для Андрея в предпраздничных приготовлениях. Дома он помог матери покрасить яички, сбегал в магазин за последними покупками, прибрал свой письменный стол, мелом почистил серебряные ризы на иконах, висевших в комнатах, и, наконец, прилег отдохнуть перед ночным богослужением.
В девять часов вечера его разбудил пронзительный звон будильника. Вскочив с постели, он наскоро перекусил и выпил крепкого кофе, чтобы не клонило в сон. Затем надел лучший костюм, предварительно выутюженный и почищенный, повязал свой любимый галстук, спрыснул себя духами. Еще оставалось полчаса свободного времени. Юноша зажег перед иконами лампадки, сел за стол, взял библию и начал читать книгу «Деяний святых апостолов». Это была традиция, которую Андрей неукоснительно выполнял в каждый канун пасхи с тех пор, как научился читать. Эту библейскую книгу в предпасхальный вечер читают в храмах дьячки или мужчины из богомольцев в ожидании начала службы. Поскольку Андрей приходил в собор к началу богослужения и не слушал чтения в храме, он, чтобы соответственно настроить себя, прочитывал «Деяния апостолов» дома.
Родители Андрея — богобоязненные пожилые люди — обычно посещали ближайшую приходскую церковь, в которой служил священником дед юноши. Они не любили пышных архиерейских богослужений, сутолоки и многолюдства главного храма города. Отец говорил, что все это отвлекает его от молитвы, заставляя смотреть на всевозможные церемониалы, которыми изобилует архиерейская служба. Вот и сейчас они отправились в свою церковь, а Андрей пошел в собор.
Пошел, а не поехал в троллейбусе, чтобы не развеивать праздничного настроения. Он любил в этот вечер шагать по улицам затихающего города, который, как казалось молодому человеку, тоже готовится встретить радостный праздник. Идя по улицам, он время от времени поднимал голову и смотрел на яркие звезды, мерцающие на черном безоблачном весеннем небе. Луны не было: пасхальная ночь всегда бывает безлунной — при распятии Христа, говорится в евангелии, солнце померкло и луна не дала света своего.
Шагая, он вспоминал отрывки стихотворения, которое мама читала ему в детстве:
Ночь немая сад объемлет,
Стража грозная не спит,
Чуткий слух ее не дремлет,
Зорко вдаль она глядит.
Спит во гробе царь царей…
— Царь царей! — почти молился юноша. — Создатель всей великой вселенной, ее промыслитель и спаситель, заключен сейчас в малом гробе! Остаются какие-то считанные часы до того момента, когда господь победит смерть, выйдет из гроба, и восторжествует жизнь… Слава тебе, победителю ада и смерти! Слава тебе, господи наш, господи мой!
Вот и собор, окруженный высокими деревьями с распустившимися молодыми листочками. Ни малейший ветерок не колышет веток. Сама природа, кажется, притихла в ожидании священного момента.
Пока собор освещен слабо. Сквозь узкие окна выделяется чуть заметный свет. Но пройдет еще немного времени — и широченный купол монументального здания засияет огнями.
У входа в собор, на паперти, собралась толпа. Это те люди, которые не могут попасть в переполненный до отказа храм. Среди них преобладают старушки, сменившие черные платочки на белые по случаю светлого праздника. Они стоят тихо, смиренно, со свечечками в руках, которые они зажгут, как только выйдет крестный ход. Но в толпе немало и молодежи — это любопытные, которые приходят, чтобы поглазеть на пасхальную службу. Они ведут себя вольно, разговаривают, пересмеиваются, вызывая злобное шипение «церковных старушек».
Через служебный вход Андрей прошел в празднично убранный алтарь. За престолом стояли цветы. Были разложены приготовленные к службе самые дорогие облачения. Из-за иконостаса в алтарь доносился приглушенный гул голосов наполнивших до отказа собор богомольцев, в котором едва выделялся голос чтеца, монотонно читавшего «Деяния апостолов».
В суетне, царившей в алтаре, Андрей сначала не заметил Николая. Он встретился с ним у дверей, когда ровно в одиннадцать часов вышел встречать Лиду с ее матерью. Николай уже прохаживался, поджидая их.
Как только Вера Николаевна с Лидой подошли к боковому входу, оба иподьякона проводили их на клирос.
В половине двенадцатого ночи прибыл владыка-архиепископ. На нем по случаю пасхи была не черная, а белая ряса. Он важно прошествовал в алтарь и стал облачаться.
Настали последние минуты перед началом крестного хода. Духовенство выстроилось вокруг престола. Архиепископ держал в правой руке кадило, из которого струился нежный ароматный дымок ладана, а в левой — крест и трехсвечник с зажженными свечами. Священники держали в руках кто икону воскресения Христа, кто евангелие, кто артос — пасхальный хлеб, кто какие-либо другие «священные» предметы. Дьяконы и протодьяконы стояли позади престола с толстыми зажженными свечами из красного воска.
Едва часы, висевшие в алтаре, мерно пробили двенадцать ударов, как весь собор озарился светом паникадил и электрических ламп. Молящиеся — а их было более трех тысяч — зажгли свечи. Духовенство запело первую пасхальную песнь:
«Воскресение твое, Христе спасе, ангели поют на небесех, и нас на земли сподоби чистым сердцем тебе славити».
С пением духовенство во главе с архиепископом вышло сквозь раскрытые царские врата из алтаря и направилось к выходу.
Пройдя собор, процессия вышла на паперть. Андрей был горд, что он участник столь парадной службы, что на него сейчас смотрят. Лишь одно обстоятельство омрачило его радость. При самом выходе из собора он увидел стоявшего в толпе Вукула, секретаря комсомольской организации их школы. Тот с любопытством смотрел на процессию духовенства, а увидев в ней Андрея, презрительно поморщился.
Презрение комсомольского вожака мало его огорчило — иного ожидать было бы трудно. Беспокоило другое. Пропуская занятия на страстной неделе и на пасху, он надеялся в оправдание сослаться на болезнь. Теперь этого уже сделать было невозможно — придется держать ответ перед школьным начальством.
Однако этот эпизод не смог подавить в юноше пасхальных чувств. Он снова отдался им. Он чувствовал себя на месте жен-мироносиц — учениц и последовательниц Христа, которые две тысячи лет назад такой же темной ночью шли ко гробу своего возлюбленного учителя, чтобы отдать ему последний человеческий долг. И вместо мертвого тела божественного страдальца они нашли пустой гроб с сидящими на камне ангелами, которые и возвестили им первым о свершившемся чуде из чудес: восстании Христа из мертвых.
Пройден крестный ход. Духовенство остановилось перед запертыми дверями собора. Все замерло. Слышно, как шуршат шины проезжающего мимо троллейбуса. Но вот и этот шум стих: водитель остановил троллейбус, чтобы посмотреть на необычное зрелище.
«Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав», — запел старческим голосом архиепископ. Ему сразу же начали вторить духовенство, а затем и стоящая возле храма толпа. Архиепископ обернулся к толпе и воскликнул: «Христос воскресе!» В ответ на это приветствие грянуло несмолкаемое, переливающееся, словно рокот морских волн: «Воистину воскресе!»
Все вошли в собор, так залитый светом, что после тьмы улицы становилось больно глазам. И здесь слышалось бесконечное: «Христос воскресе!», «Воистину воскресе!»
Трудно передаваемые словами чувства охватили молодого иподьякона. Он, и раньше веривший в воскресение Христа, теперь снова и снова, захваченный пасхальной службой, чувствовал истинность этого чуда. Он не мог понять, как находятся люди, которые отрицают историчность Иисуса Христа и его восстания из гроба. Ему казалось, что эти истины настолько очевидны, что не нуждаются ни в каком логическом и историческом доказательстве. Надо просто верить.
