2044
В конце своего защитительного слова он заявил: «Я не скажу, что [существуют] два естественные хотения, или два естественных действия… Господа нашего Иисуса Христа, хотя бы меня разрубили на мелкие части и бросили в море» (Деян. Т. IV. С. 90).
Правила VI Вселенского собора // Древности Восточные. Труды восточной комиссии Императорского Московского Археологического Общества. Т. 2. Вып. III. М., 1903. С. 139.
Кекелидзе К. Сведения грузинских источников о преподобном Максиме Исповеднике // Оттиск из Журнала Трудов Киевской духовной академии. 53, 1912–1913. С. 37–38.
Справедливости ради, отметим, что после революции Корнелий Кекелидзе сделал выбор в пользу науки. Он стал крупнейшим грузинским медиевистом и византологом, действительным членом Академии Наук Грузинской ССР, сан же с себя снял.
Мы не говорим об исследователях религиозной психологии, внимания которых оно, конечно, заслуживает.
ской патриархией в 1983 г., аналогичные сведения: «VI Вселенский собор в 680 г. почтил память св. Максима Исповедника как великого борца и защитника православия и предал анафеме монофелитскую ересь» (Минея. Январь. С. 222).
Еще одной интересной подробностью, связанной с житием Максима (на этот раз греческим), является то, что в описании первой стадии полемики вокруг моноэнергизма, оно совершенно умалчивает о Гонории; вместо него действующим лицом со стороны Рима с самого начала выступает как защитник православия папа Иоанн.
Сидоров А. И. История монофелитских споров в изображении Анастасия Синаита (sermo III) и Псевдо — Анастасия Синаита (Synopsis de haeresibus et sy- nodis. 18–26) // Византийский Временник. 50, 1989. С. 97–101; цит. С. 97. Отметим, однако, что и псевдо — Анастасий, пишущий после Константинопольского собора 680–681 гг., который он называет «святым и вселенским» (De haeresibus 17.2, ed. Uthemann), характеризует Латеранский собор как всего лишь «поместный» (тол1ХГ; Ibid. 20.6) и таким образом имплицитно умаляет его значение по сравнению с тем вселенским, которое придавали ему Максим и папа Мартин. Ср. выше прим. 192 и текст.
«Стойкость и мужество Максима были не просто сучком, а бревном в глазах этих епископов;<…>такое отношение к Максиму Исповеднику видимо сохранилось в официальных кругах Константинопольской Церкви на протяжении одного или двух десятилетий после VI Вселенского собора, т. е. до тех пор, пока епископы, присутствовавшие на нем, продолжали иметь власть и силу. Этим, думается, объясняется лишь глухой намек на личность Максима у Анастасия Синаита, в общем отражающего официальную версию истории монофелитстких споров» (Там же. С. 97).
К ним относятся Воспоминание (ок. 668) и На константинопольцев (ок. 662), приводимые в настоящем издании.
В первую очередь, в изложении диофелитсткого учения в Точном изложении православной веры. Однако Дамаскин не упоминает имя прп. Максима даже тогда, когда почти дословно цитирует его.
В инвективе На константинопольцев Максим именуется «третьим Богословом». На столь высокую похвалу в адрес прп. Максима из отечественных исследователей обратил внимание еще И. Орлов (Орлов И. Труды св. Максима Исповедника по раскрытию догматического учения о двух волях во Христе. СПб., 1888. С. 187), с исследования которого отсчитывается начало изучения наследия прп. Максима в русской патрологии.
Канон прп. Иоанна Дамаскина: «Собравший ведение предметов земных и небесных, Максим справедливо называется философом» (Песнь V); «Максим блаженный, ты чрез подвижничество стал Богодостойным и чистым жилищем философии» (Песнь III).
По мнению В. М. Лурье, статус «одного из главных отцов Церкви и непререкаемых богословских авторитетов» во всей ее истории (а не только борца с ересью монофелитов) закрепился за прп. Максимом в «традиционно ориентированных богословских кругах» Византии лишь в XI в., когда к его философско- богословским трудам начали обращаться в полемике против попыток некритического внедрения в православное богословие идей Прокла Михаилом Пселлом, Иоанном Италом и их последователями (см.: Лурье 2006. С. 495). Если это верно, то со времени признания Максима великим философом и богословом в среде истинно православных христиан в VII в. до фактически официального, признания его в качестве непререкаемого авторитета прошло около 400 лет.
См., например, календарь сайта Московской патриархии: http://days. ru/ day. php? date. В январской Минее, изданной Московской патриархией в 1983 г., сказано, что св. Максим скончался то ли 13 апреля, то ли 13 августа, память же его «совершается Западной Церковью 13 августа. В греческих прологах 13 августа указывается как память перенесения его мощей в Константинополь» (Минея. Январь. С. 222).
Традиция отнесения к 13 августу перенесения мощей прп. Максима прослеживается до XII в. (см.: Муретов 1915. С. 277); тексты VII в. однозначно свидетельствуют о том, что это дата его кончины. В ряде календарей, начиная уже примерно с XII в., кончина прп. Максима неверно относится к 21 января — второму дню его памяти (предположительно, памяти о его исповедничестве, когда ему вырвали язык и отрубили руку). Подробнее о дате кончины прп. Максима см.: Бриллиантов Л. О месте кончины и погребения св. Максима Исповедника // Император Константин Великий и Миланский эдикт 313 г. О месте кончины и погребения св. Максима Исповедника. СПб., 2006). В древней Лазике (ныне регион Лечхуми), на месте, которое издревле почиталось как место кончины прп. Максима (близ селенья Цагери на северо — западе Грузии) возник монастырь прп. Максима, от которого, в начале XX в. оставались лишь руины; однако местные жители еще в начале XX в. продолжали чтить память святого, отмечая, кроме 21 января и 13 августа, праздник в честь него и в первый четверг после Пасхи (см.: Khope- ria L. Old Georgian Sources… P. 395–396).
О. Валентин Асмус имеет в виду обвинение в адрес прп. Максима, выдвинутое патрицием Епифанием (см.: DsB 16), считая, очевидно, его небезосновательным.
http://www. pravoslavie. ru/jumal/060425130424. Парадоксально высказался по тому же вопросу В. М. Лурье: «На VI Вселенском соборе не будет и речи о том, чтобы признать путь Максима Исповедника и папы Мартина единственно возможным — как это делают многие современные исследователи, лишая тем самым себя возможности проследить реальный смысл событий церковной истории и соответствующей истории идей. Отцы Вселенского собора предпочли и вовсе не упоминать о Максиме» (Лурье 2006. С. 303). Это высказывание было бы безупречным, если бы не включало слово «единственным», т. е. если бы В. М. Лурье сказал: «На VI Вселенском соборе не будет и речи о том, чтобы признать путь Максима Исповедника и папы Мартина возможным»; т. к. речи об этом действительно не было.
Примером урока, извлеченного из подвига прп. Максима одним из святых нашего времени, может служить письмо новомученика Михаила Новоселова, в котором рассматривается православное учение о Церкви и об ответственности христианина за нее (см.: Новоселов М. А. Письма к друзьям. М. 1994. С. 175–191 [письмо XIV]). Характерно и восприятие того же подвига небезызвестным А. В. Карташевым: «Вот тут и сказал преподобный Максим те слова, которые мы читаем в его житии: «Аще и вся вселенная начнет причащатися с патриархом, аз не имам причаститися с ним». Это место излюбленно нашими раскол ьниками- старообрядцами, начиная с Аввакума» (Карташев А. В. Вселенские соборы. М., 1994. С. 424).
Воспоминание VI Вселенского собора — 23 января/5 февраля (совпадает с днем памяти Собора Новомучеников и Исповедников Российских, которые по преимуществу и поминаются в этот день в Церквах русской традиции). Память святых отцов Шести Вселенских соборов — 17/30 июля; в службе этого праздника только вскользь упоминается учение о двух действиях, в центре ее внимания — полемика с Евтихием, Диоскором и Севиром.
«Morally, the lowest point in the history of the church of Constantinople» (Meyendorff 1989. P. 367).
