Если мы в вопросе об условиях спасения захотим основаться только на букве Св. Писания или Предания, то поставлены будем в некоторое затруднение. И в Св. Писании, и в Св. Предании мы откроем два ряда данных, из которых одни силою утверждают спасение единой верой во Христа, а не делами или с делами, другие же также решительно говорят, что одной веры недостаточно, необходимы непременно дела.
Так, не будет слишком сильным сказать, что проповедь о единой спасающей вере проникает собою весь Новый Завет и составляет его главное и наиболее утешительное содержание. „Кто будет веровать и крестится, говорит Господь, спасен будет, а кто не будет веровать, осужден будет» (Мф. XYI, 16). Христос Свет истинный, дал тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, власть быть чадами Божьими» (Ио. I, 12), и смысл всего домостроительства в том и состоит „дабы всякий верующий в Сына Божия не погиб, но имел жизнь вечную» (Ио. Ш, 15. 16, 18. 36 и т. д.). Евангелие цель свою имеет в том, чтобы люди „уверовали, что Иисус есть Христос Сын Божий, и веруя имели жизнь во имя Его» (Ио. XX, 31). „Вы, пишет христианам апостол Петр, доселе не видя (И. Христа), но веруя в Него, радуетесь радостно неизреченною и преславною, достигая, наконец, верою спасения душ» (1 Петр. I, 8 – 9). Наконец в Новом завете находятся послания св. апостола Павла, который всю свою жизнь отдал на проповедь о единой спасающей вере „Благовествование Христово, говорит он есть сила Божия ко спасению всякому верующему, во первых иудею, потом и Эллину. В нем открывается правда Божия от веры в веру, как написано: праведный верою жив будет» (Римл. I, 16=16). „Если устами твоими будешь исповедывать Иисуса Господом и сердцем твоим веровать, что Бог воскресил Его из мертвых, то спасешься. Потому что сердцем веруется в правду, а устами исповедуется ко спасению» (X, 9 – 10). „Узнав, что человек оправдывается не делами закона, а только верою во Иисуса Христа, и мы уверовали во Христа Иисуса, чтобы оправдаться верою во Христа, а не делами закона (Гал. II, 16). „все сыны Божии по вере во Христа Иисуса» (III, 26). „Благодатно есте спасение чрез веру» (Еф. II, 8) и много других мест.
Но рядом с апостолом Павлом в том же Новом Завете мы находим апостола Иакова с его обличениями мертвой, т. е. недеятельной веры, – апостола, который прямо говорит, что „человек оправдывается делами, а не верою только» (II, 24). „Что пользы, брат мои, если кто говорит, что он имеет веру, а дел не имеет? может ли эта вера спасти его? Если брат или сестра наги и не имеют дневного пропитания, а кто-нибудь скажет: идите с миром грейтесь и питайтесь, но не даст им потребного для тела: что пользы? Так и вера, если не имеет дел, мертва сама по себе» (II, 14 – 17). „Ты веруешь, что Бог един: хорошо делаешь; и бесы веруют и трепещут» (ст. 19). Рядом с проповедью о единой спасающей вере во всем Новом Завете идет проповедь о ее недостаточности для спасения. „Не всякий, говорящий Мне: Господи, Господи, войдет в царство небесное, но исполняющий волю Отца Моего» (Mф. VII, 21 – 23). „Если, говорит тот же апостол Павел, имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, то я ничто» (1 Кор. XIII, 2). Необходимы два начала, друг друга обусловливающие и дополняющие, вера и любовь. „Во Христе Иисусе не имеет силы ни обрезание, ни необрезание, но вера, действующая любовью» (Гал. V, 6). „Обрезание ничто, а все в исполнении заповедей». (1 Кор. VII. 19). Главное в том чтобы верующие „жили достойно благовествования Христова» (Фил. I, 27), потому что только при этом условии жизнь членов тела Христова будет полным следованием завету Христову. „Заповедь Его та, чтобы мы веровали во имя Сына Божия Иисуса Христа и любили друг друга, как Он заповедал нам» (1 Ио. Ш, 23).
В святоотеческих творениях тоже как бы два течения. С одной стороны идея единой спасающей веры есть одна из самых обычных и самых любимых отеческих идей. Спасение верою являлось для них той благою вестью, которая переродила мир и привела его к познанию Бога. „Эта вера, говорит Климент Александрийский, есть единое всеобщее спасение человечества» [428]. Св. Иоанн Златоуст в древней церкви, св. Тихон Задонский у нас могут быть названы такими же глашатаями единой спасающей веры, каким в апостольский век был св. апостол Павел [429]. Другие хотя и не так постоянно, однако проводили ту же мысль, доказывая тем единство учения у всех [430].
Но этой единой спасающей вере в творениях Св. Отцов постоянно противостоит учение о ее недостаточности и о необходимости, кроме ее и рядом с ней, еще добрых дел как ее необходимого дополнения.,, Вера без дел никого не спасает», говорит бл. Августин [431]. „Вера требует дел. Говорит преп. Исаак Сирин и надежда на Бога обнаруживается в злострадании за добродетели. Веруешь ли, что Бог промышляет о всех тварях и всесилен? Да сопровождает веру твою приличное делание; и тогда услышит тебя Бог. Не старайся в горсти своей удержать ветер, т. е. веру без дел» [432]. Тот же самый И. Златоуст и с такою же настоятельностью внушал своим слушателям мысль о недостаточности веры и убеждал их стараться творить дела [433]. Точно то же замечается и в творениях других отцов церкви [434].
Очевидно на одной букве основаться нельзя: скажем ли мы, что спасаемся одной верой или будем утверждать, что при вере необходимы и дела, и в том и в другом случае одинаково можем найти себе оправдание в Св. Писании и творениях отцов церкви. Необходимо, следовательно, внимательно различить, о чем говорит в известном месте тот или другой писатель. Этим путем мы устраним весьма много изречений, которые по букве, как будто, касаются вопроса именно о личном спасении, на самом же деле к нему не относятся.
Прежде всего, весьма часто в Св. Писании вера во Христа противополагается неверию, т. е. коснению в язычестве или иудействе. Верующий в таком случае будет значить: человек принявший крещение и вступивший в общество учеников Христа. В отеческое время к этому присоединилась еще черта. Тогда в церкви происходили почти непрерывные догматические споры. Поэтому истинным последователем Христа в устах отцов церкви был только тот, кто принимал все догматы Церкви. Таким образом, вера во Христа в некотором смысле отожествилась с правоверием с to dogmaticon eidoV thV pistewV [435]. Нередко эта вера, т. е. бытие в церкви и принятие церковных догматов называется в Св. Писанием и Преданием единым спасением человека. Вера церковная называется „животворящей верой» [436]. Но это, конечно, потому, что в умах священных писателей и отцов церкви было вполне ясно отношение между учением и жизнью. Они знали, для чего принимали на себя последование Христу, знали, и почему нужно было стоять за тот или другой догмат. Тот или другой способ мышления был для них знаменем целого уклада жизни. „Пусть, говорит преп. Ефрем Сирин будет для тебя всего предпочтительнее вера во Святую Троицу; потому что без сей веры невозможно жить истинною жизнью» [437]. Неизменно сохраняющий веру в Отца и Сына и Святого Духа только и может быть на самом деле „образован по таинству» [438], т. е. носить или иметь образ истинного последователя Христова. Только „правильные (правые) догматы о Боге освящают душу» [439]. Но само собою понятно, что возможен и совершенно другой порядок вещей. Весьма многие принадлежат к православию только потому, что никогда не задавали себе вопроса о том, во что они веруют. Правоверие является для них только наследством от предков, может быть дорогим, но только потому, что оно наследство предков. В сознании таких людей между догматом и жизнью прямой связи нет. Отсюда и правоверие для таких людей оказывается уже недостаточным для спасения. Является необходимым убеждать их проводить жизнь по закону Божию. Таким образом, явилось весьма много мест в Св. Писании и отеческих творениях, где говорится о вере и делах как двух различных и равно необходимых началах спасения.
Этот ряд данных, конечно, не может влиять на наши выводы: здесь речь идет совсем не о вере и делах а только о „холодной вере», как называет ее св. Кирилл Александрийский [440], о внешнем неосновательном притязании на имя христианина. Тогда и убеждение творить при вере и добрые дела, имеет тот лишь смысл что напрасно и считать себя христианином, если не заботиться о спасении. Смысл такого убеждения будет одинаковым напр., с подобными рассуждениями св. И. Златоуста: „Ни крещение, ни отпущение грехов, ни знание, ни причастие таинств, ни священная трапеза, ни принятие тела, ни причастие крови, ничто другое из этого не в состоянии будет нам помочь, если не имеем жизни правой и удивительной и свободной от всякого греха» [441]. Другими словами, здесь говорится не о спасении, не о том, как оно совершается, а о необходимости его совершать.
Кроме того, чтобы понимать отеческое учение, нужно всегда помнить, к кому это учение направлялось. Направлялось же оно к человеку обыденному, только наполовину живущему по Христу. Вечная жизнь для такого человека представляется потусторонней мздой; блаженство ее он отделяет от ее содержания, т. е. святости. Соответственно этому и в деле спасения на первое место для него должна выступить не его нравственная сторона, не избавление человека от греха и вступление на путь истины, а сторона, конечная, – то решительное определение участи человека, которое совершится по смерти. В таком случае; то, что служит на самом деле прямым началом спасения, предначинает его, для обыденного человека представляется только некоторым основанием к получению еще грядущего спасения. Отсюда, и та сила, которая на самом деле совершает или приводит человека к совершению спасения, с обыденной точки зрения представляется подготовляющей только спасение. Являются, таким образом, как бы два условия спасения: сила, производящая материю; и сама материя: вера, укрепляющая ревность человека, и добрые дела, как плод веры.
