И когда они ели, Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: примите, ядите: сие есть тело Мое. И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть кровь Моя нового завета, за многих изливаемая во оставление грехов. Сказываю же вам, что отныне не буду пить от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить с вами новое (вино) в царстве Отца Моего» (Мф 26:26–29 // Мк 14:22–25 //Лк 22:17–20).
Эти слова придают хлебу и вину глубокое значение и включают церемонию в контекст ожидания того дня, когда Иисус будет пить с учениками новое вино в «царстве Отца».
Некоторые кумранские тексты говорят о трапезе и тоже упоминают хлеб и вино в качестве ее основных элементов. Устав общины сообщает о трапезах группы следующее: «И когда случится им приготовить стол для еды или новое вино для питья, священник протянет свою руку первым, чтобы благословить сначала хлеб и новое вино» (1QS 6.4–6; строки 5–6 повторяют некоторые слова, которые в переводе опущены; р. 105). В предшествующих главах мы уже несколько раз встречались с «чистой пищей» сектантов. Устав оговаривает, что ее разрешено вкушать только тем, кто провел в общине полный год (6.16–17), хотя даже им не дозволялось притрагиваться к «напитку старших» до окончания второго года, то есть пока они не становились полноправными членами (6.20–21). Виновные в клевете на своего товарища лишались участия в этой трапезе на один год (7.16). Подобная озабоченность ограничением допуска к трапезам напоминает слова Павла, адресованные церкви в Коринфе:
Посему, кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против тела и крови Господней. Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей. Ибо, кто ест и пьет недостойно, то ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о теле Господнем. Оттого многие из вас немощны и больны и немало умирает (1 Кор 11:27–30).
Под «рассуждением о теле Господнем» Павел, по-видимому, подразумевает осознание характера и единства группы, «тела Христова». Устав общины демонстрирует ту же озабоченность пониманием сути группы, ее требований в отношении принятия пищи.
Наиболее пространное описание кумранской трапезы занимает значительную часть второго столбца в Уставе сообщества (конгрегации), который был написан на том же манускрипте, что и копия Устава общины из пещеры 1.
[Таково заседание именитых людей, торжественно [созываемых]| на совет общины.
Если [Бог] породит Помазанника, с ними (именитыми людьми) придет [Священник], глава всего сообщества Израиля, и все [его братья, сыны] Аарона, священники, торжественно [созываемые] именитые люди; и сядут [перед ним, каждый] согласно своему достоинству. А затем [войдет Помазан]ник Израиля, и сядут перед ним главы ты[сяч Израиля, каж]дый согласно своему достоинству, сообразно [своему посту] в их станах и походах.
И все главы се[мей сообщест]ва с мудрецами […] сядут перед ними, каждый согласно своему достоинству.
И [если] они собирутся у общего [сто]ла [или чтобы пить новое] вино, и будет приготовлен общий стол [для еды или] вино для питья, никто [пусть не протягивает] свою руку, начиная (вкушение) хлеба и [вина] прежде Священника, ибо он благословляет начало (вкушения) хлеба и вина и протягивает свою руку к хлебу первым.
А затем протянет Помазанник Израиля свои руки к хлебу. [А затем благослав]ляет все собрание общины, ка[ждый согласно] своему достоинству.
И согласно этому закону пусть поступают при каждой тра[пезе, когда со]берутся до десяти человек (lQSa 2.11–22; р. 159–60).
Эта трапеза — мессианская в самом буквальном смысле, поскольку она происходит в присутствии помазанника (мессии) Израиля и его сотоварища из числа священников (который назван мессией в Уставе общины, но не в сохранившихся частях Устава сообщества, хотя Вермеш в своем переводе и дает этот титул в скобках). В тексте подчеркивается, что в трапезе могут участвовать только те, кто ритуально чист. Она также носит явно эсхатологический характер, поскольку первые слова текста указывают: «Вот Устав для всего сообщества Израиля в последние дни» (1.1; р. 157). Можно подумать, что в этом тексте описана какая-то необычная, редко устраиваемая трапеза; однако последние слова документа указывают на обратное: «И согласно этому закону пусть поступают при каждой тра[пезе, когда со]берутся до десяти человек» (2.21–22; р. 160). Слово, переведенное как трапеза, в действительности является более общим термином, означающим «расстановка»[69], но здесь оно относится к устройству трапезы, которая описана в предшествующих строках. Лоренс Шиффман доказывает, что кумранские трапезы были некультовыми по своей сути: «Эти трапезы, проводимые регулярно как часть образа жизни секты в этом веке, были предвосхищением финального мессианского банкета, которого сектанты ожидали в скором конце дней. Опять же, жизнь секты в этом мире отражала ее представления о грядущем веке». Как бы ни интерпретировать трапезу ессеев (например, кто исполнял роль помазанника Израиля в этих повторявшихся трапезах?), ее мессианский характер, особая значимость хлеба и вина, ее регулярное повторение и ее явно эсхатологические ассоциации напоминают элементы, присутствующие в новозаветных описаниях вечери Господа.
C. Календарь
В начале 1950-х гг. французская исследовательница Анни Жобер написала ряд статей, в которых она доказывала, что 364-дневный календарь кумранских свитков решает одну старую проблему в изучении Евангелий. Синоптические Евангелия (Матфей, Марк и Лука), с одной строны, и Иоанн — с другой, очень подробно описывают последние дни проповеди Иисуса. Эти дни были, бесспорно, существенным элементом в том, что авторы хотели предложить своим читателям, и, казалось бы, ранняя христианская церковь должна быть хорошо информирована о том, что произошло в эти самые важные из дней. Тем не менее при внимательном прочтении Евангелий обнаруживается, что они дают разную хронологию даже для последних дней жизни Иисуса. Синоптики относят последнюю вечерю к Пасхе, тогда как у Иоанна она происходит в день перед Пасхой. Из его датировки последней трапезы следует, что Иисус был распят в то время, когда закалывали пасхальных агнцев. Как могли ранние христиане отнести одно и то же ключевое событие к разным дням? Кумранские тексты показывают, что их календарь отличался от того, которого придерживались остальные течения в иудаизме. Таким образом, в то время действовали, по меньшей мере, два календаря. Существование этих двух календарей — официального лунно-солнечного календаря храма и 364-дневного солнечного кумранской общины — привели Жобер к мысли, что Матфей, Марк и Лука вели счет дней согласно одной системе (солнечной), а Иоанн — согласно другой, официальной (лунно-солнечной).
Это решение привлекательно и предлагает простое объяснение озадачивающего несоответствия, но оно страдает от того, что два календаря функционируют так, что синоптическая дата последней вечери в кумранской календаре редко совпадает с датой Иоанна в лунно-солнечном. Также нет данных, что Иисус или любой ранний христианин новозаветного периода пользовались солнечным календарем Кумрана — или любым другим календарем, который заметно обособлял бы их от других иудеев. Кроме того, внимательный анализ Евангелия от Иоанна показывает, что у автора была определенная цель, когда он давал свою привязку событий на пасхальной неделе. Он не акцентирует внимание на коллективном вкушении хлеба и вина во время трапезы Иисуса; они даже не упоминаются. Выделяются умывание ног и взаимная любовь. Умирая в день, соответствующий хронологии Иоанна, Иисус представлен как пасхальный агнец своего народа.[70]
4. Эсхатология
И кумранитов, и первых христиан можно назвать эсхатологическими общинами в том смысле, что и те и другие были убеждены, что конец мира близок, и должным образом упорядочивали свои взгляды и общинный образ жизни. Под этим широким заголовком полезно выделить несколько вопросов.
A. Мессианство
Обитатели Кумрана и новозаветные христиане предвосхищали явление мессии(й) и разделяли ряд взглядов о мессианском веке. Надежды сменявших друг друга поколений, которые жили в окрестностях Кумрана, могли в какой-то степени меняться, но целый ряд текстов демонстрирует, что они ожидали двух мессий — одного из Израиля или рода Давида, а другого из потомства Аарона, то есть священника (см. гл. 4 В.6). Рассматривая кумранские свидетельства мессианской трапезы, мы отметили, что Устав сообщества говорит о мессии из Израиля и его жреческом коллеге. Аналогичный взгляд, как уже замечалось, представлен в Уставе общины: «И ни от какого совета Закона не должны отходить, следуя всякой закоснелости своего сердца, а будут судимы первыми правилами, которыми люди общины начали наставляться, до прихода пророка и помазанников Аарона и Израиля» (9.9-11; р. 110). В этом предложении первым назван жреческий мессия — помазанник Аарона, — а вторым помазанник Израиля. Несколько текстов упоминают о ролях, которые будут играть эти люди. Например, Дамасский документ говорит, что они совершат искупление (14.19). Другие тексты соотносят мессию из рода Давида непосредственно с пророчествами об отпрыске Давида в Исайе 11, где с ним связаны мудрость, праведный суд и убиение нечестивого (11:1–5).
