— Так, это уже, без сомненья, элементы современности. Собираетесь так и оставить?
— Думал о высоких арочных потолках, но я никогда не делал ничего подобного и не совсем уверен, что хочу возиться со штукатуркой. Что скажете о балках из красного дерева?
— Да, конечно. Нет проблем. — Он фыркнул. — Если ваши ближайшие родственники — Рокфеллеры. Почему бы вам просто не обшить эти подпорки пластинами золотого цвета? Дешевле, да и смотреться будет оригинально.
— Ладно. Что вы еще предлагаете?
Джек выпил немного кофе, все еще поглядывая на потолок.
— Вы достаточно высоко подняли крышу, можно устроить мансарду. Добавьте пол, и у вас появится чердак. Могу изготовить раму, чтобы оформить выход на чердак, если сумеете установить ее. Работать на стремянке я уже не в состоянии.
— А штукатурные работы?
— Знаю парня — первоклассный мастер. Поверхность можно сделать рифленой. Будет неплохо смотреться. Собираетесь устанавливать кондиционер?
— Не уверен.
— Установка кондиционера здесь будет дорого стоить. Мансарда, конечно, поможет поддерживать температуру, но еще не мешало бы установить на потолке вентиляторы. Иначе с наступлением лета поджаритесь как индейка в День благодарения. — Джек посмотрел по сторонам. — А что насчет остального?
— Открытое пространство. Основная черта дизайна — исключительная функциональность помещения. Там небольшая кухонька со встроенной плитой, микроволновкой, двойной раковиной, посудомоечной машиной, встроенным двухкамерным холодильником над столешницей, барной стойкой. Вдоль этой стены книжные полки, домашний кинотеатр.
— Можете подумать о встроенной кровати. Очень впишется в ваш безумный интерьер, и пространство будет оставаться открытым.
— Хорошая идея. Когда хотите начать работать?
— Вы шутите?
— Не–а. Вообще‑то мне сейчас лишние руки не помешают.
* * *Пол повесил трубку и откинулся на спинку своего удобного кресла. За четыре дня поступила уже девятая жалоба по поводу гимнов, которые Юнис выбрала для воскресного собрания. Прихожанам было неприятно слушать эти гимны. Они вызывали у них чувство отвращения. Если бы она обсудила свой выбор с ним, он, безусловно, посоветовал бы нечто другое. Теперь ему приходилось выслушивать жалобы, приглаживать взъерошенную шерстку некоторых главных доноров церкви.
Даже Шила во время очередной консультации высказала несколько негативных замечаний по поводу выбора Юнис:
— Все эти упоминания про кровь вызывают у меня дурноту.
Весь вопрос в том, как сказать об этом Юнис. Уже одно то, что ему придется сообщить жене о создаваемых ею проблемах, вызывало чувство неловкости. Музыка всегда была одной из самых важных составляющих ее жизни и частью ее работы в церкви.
— У Юнис очень красивый голос, пастор Пол, — на днях признал Ральф Хенсон. — А вот ее репертуар смущает многих прихожан. Если мы хотим привлечь больше молодежи, нам жизненно необходимо проводить собрания в более современном стиле.
Новый помощник, Джон Дирман, не согласился с такой точкой зрения, но он работает в Центре без году неделя и не успел понять что к чему. Полу еще предстоит обозначить четкие границы его обязанностей.
Когда Пол вернулся домой, Юнис была на кухне. На столе стояла миска с салатом и миска с домашним маринадом. Юнис как раз окунала в маринад куриные грудки и выкладывала их на противень.
— Как прошел твой день?
— Работал не покладая рук. — Пол развязал галстук. — Выглядит аппетитно. — Когда он встретился взглядом с женой, его кольнуло острое чувство вины. — Пойду переоденусь.
Сейчас ему хотелось выиграть время, а потом уж приступить к разговору о жалобах.
Юнис поставила противень в духовку.
— Какие‑то проблемы, Пол?
Говорила она ровно, спокойно. Прислонившись к столешнице, Юнис смотрела прямо на него. Взгляд ясный, открытый.
Проблема была в ней.
— Мы поговорим об этом позже, дай только переоденусь.
Кинув пиджак на кресло, стоящее рядом с окном, Пол вошел в гардеробную. Не стоит делать из мухи слона. Он должен как следует все растолковать. Она прислушается к голосу разума. Она всегда так поступает. Тогда почему его мучают эти неприятные ощущения где‑то в области желудка? Откуда эта уверенность, что после сегодняшнего вечера их отношения изменятся навсегда? Он всего–навсего собирается попросить ее более тщательно отбирать ту музыку, которая наилучшим образом соответствует вкусам современного прихожанина. Нет, она поймет.
Когда же на обеденном столе Пол увидел зажженные свечи, ему стало не по себе. Он сел на свое место во главе стола, произнес молитву, особо выделив предназначенную им обоим роль — приводить людей к Христу.
— Что беспокоит тебя, Пол?
— Давай сначала поедим.
Он отрезал кусочек куриной грудки и положил в рот. Сделал глоток воды со льдом.
— Может, мясо слишком сухое?
— Нет. Очень вкусно. Как всегда.
Юнис взяла со стола белую хлопчатобумажную салфетку и положила себе на колени.
— У тебя сегодня вечером собрание, не так ли?
— Да, начнется в восемь.
— В семь тридцать я ухожу.
— Куда это ты собралась?
— Сегодня среда.
—Ну и?
— Я же хожу на занятия по изучению Библии к Сэмюелю. Раздраженный, Пол глянул на нее:
— Я думал, мы пришли к согласию на этот счет. Люди могут неправильно истолковать твои походы туда.
— Люди, которые посещают эти занятия, уже давно не ходят в нашу церковь.
Его раздражение моментально переросло в ярость.
— Что ты имеешь в виду?
— Ничего, Пол. — Юнис отрезала маленький кусочек куриного мяса.
Пол кинул вилку на тарелку:
— Что происходит, Юнис? С тобой‑то что?
Она удивленно посмотрела на мужа:
— В каком смысле?
— Какова истинная причина твоих визитов к Сэмюелю?
Она озадаченно вглядывалась Полу в глаза.
— Изучение Библии, желание проводить время с верующими, которые к тому же являются моими друзьями. Кроме того, это единственное место, где я чувствую себя в своей тарелке.
— К Стивену Декеру это, надеюсь, не имеет никакого отношения? Он ведь тоже ходит на эти библейские уроки, да?
Губы ее чуть приоткрылись.
— Больше нет. А что? — Юнис пристально смотрела на него. — На что ты намекаешь?
— Держись от него подальше.
Она тоже отложила свою вилку.
— Сразу после того, как я начала посещать эти занятия, Стивен перестал ходить на них. Он переехал в Роквилль. Я люблю тебя, Пол. Надеюсь, в этом ты не сомневаешься?
Пытливый взгляд Юнис нервировал его.
— Не сомневаюсь. — Пол отрезал еще один кусочек курицы.
— Тогда что ты имел в виду?
Пол подумал о Шиле и торопливо проглотил отрезанный кусочек.
— Ничего. Неважно. Забудь.
— Что происходит, Пол?
Нельзя сказать, что у него завязалась любовная интрижка с женой Роба Атертона. Так, только один поцелуй…
— Ничего. — Пол почувствовал, как жар разливается по телу, он залпом выпил полстакана воды, но это не помогло. Попытался сосредоточиться на еде. — Давай оставим это. Ладно?
— Почему ты так раскраснелся?
Пол с шумом положил на стол нож с вилкой.
— Потому что я зол! Понятно?
Юнис вздрогнула, глаза ее широко распахнулись.
Почему ей вдруг понадобилось так смотреть на него? Она точно знает, как управлять им, на какие кнопочки нажимать.
— Может, я все‑таки подвергаю сомнению твою преданность. Имеешь ли ты хоть малейшее представление, сколько неприятностей доставила мне за эту неделю?
А не делала ли она это специально?
Юнис перестала есть. Вскинув голову, снова пристально посмотрела на него:
— Тебе ничто не мешало сказать мне об этом. И если ты не поспешишь выговориться, тебя, по всей вероятности, сейчас хватит удар.
— Ладно. Ты шокировала нескольких очень важных людей гимнами, которые исполняла во время последних воскресных молитвенных собраний.
— Кого ты имеешь в виду под «очень важными людьми»? Толстосумов?
Пола окатило жаром. Сердце гулко забилось. Руки сжались в кулаки. Он уставился на жену немигающим тяжелым взглядом.
— Быть может, у тебя есть возможность быть беспристрастной, у меня же такой возможности нет. Люди приходят в замешательство, потом раздражаются. И, наконец, счета церкви остаются неоплаченными. Все останавливается. Ты этого хочешь?
— Неужели наше служение теперь зависит от денег?
— Ты нарываешься на ссору? С тех пор как Тим уехал к моей матери, ты ходишь мрачнее тучи, разобиженная на весь свет.
— Не разобиженная, а тоскующая. Опять она хочет вывести его из себя.
— Знаешь, я тоже скучаю по Тиму. Вообще‑то я его отец. — Пол продолжал в упор смотреть на нее. — Просто больше не делай этого, Юнис. Мне это совершенно ни к чему: пережить еще один такой день.
— Я должна поступать по совести, Пол.
Он не верил своим ушам. Неужели она ослушается его?
— А я не поступаю? Ты это имеешь в виду, не так ли? — Юнис опустила голову. Ее молчание было красноречивее слов. — Думаю, тебе следует отдохнуть от своих обязанностей по музыкальной части. Пока не придешь в себя. — Аппетит пропал полностью. Он даже не мог притворяться. — Послушай, я вовсе не хочу тебя обидеть, Юнис, но ты подорвала мое доверие к тебе. Ты противопоставила себя мне, моему профессионализму.
