Не стоит сомневаться в том, что и многие православные клирики и миряне, и многие представители новой власти искренне желали помочь голодающим. Но им не удалось достичь взаимопонимания во многом потому, что гуманная акция помощи Поволжью была превращена в политическую кампанию, в ходе которой стороны часто не слышали друг дуга и отказывались от каких бы то ни было уступок. И если руководство Церкви, имевшее намного меньше шансов в этой борьбе, еще как-то демонстрировало готовность к диалогу на определенных условиях, то лидеры большевистской партии действовали по принципу: «если враг не сдается, его уничтожают».
Как уже было сказано, внутри Церкви еще до революции существовали различные мнения и направления по поводу ее внутреннего устройства и богослужебной практики. Еще в 1906 году появилась «группа 32-х священников», выдвигавшая реформаторские требования (брачный епископат, русское богослужение, григорианский календарь). Однако тогда эти реформаторские тенденции не получили развития. Поместный Собор 1917–1918 годов при всей своей преобразовательной активности в общем не пошел на радикальные реформы. В области богослужения он не изменил ничего.
В ходе гражданской войны и политической борьбы первых лет Советской власти, когда значительная часть духовенства вступила в союз с контрреволюцией, а руководство Церкви то громогласно обличало большевиков, то старалось показать свой нейтралитет, некоторые представители духовенства (главным образом белого — столичные священники) стали приходить к мысли о необходимости сотрудничества с новой властью, проведения внутрицерковных реформ и адаптации Церкви к новым условиям. Кроме реформаторского порыва этими священниками двигало также и непомерное личное честолюбие. До определенного момента их устремления не находили отклика у властей, однако борьба вокруг изъятия церковных ценностей, горячо поддержанного сторонниками церковного обновления, создала благоприятную ситуацию для осуществления их планов. Быстро выявились и руководители обновленческого движения — петроградский протоиерей Александр Введенский (позже ставший единоличным лидером всего движения), священник Владимир Красницкий (бывший черносотенец) и епископ Антонин (Грановский).
В ходе кампании по изъятию ценностей сторонники этой группы неоднократно выступали в печати (а официальные газеты охотно их печатали) с критикой действий церковного руководства. Они поддержали осуждение митрополита Вениамина, но просили власти о смягчении приговора.
9 мая 1922 года Патриарх Тихон как обвиняемый по делу был посажен под домашний арест. Церковное управление оказалось фактически дезорганизованным. Этой ситуацией воспользовались лидеры будущих обновленцев для довольно неприглядной интриги. По согласованию с ВЧК они 12 мая посетили Патриарха и долго уговаривали его сложить с себя церковное управление. Тихон согласился временно передать свои полномочия престарелому митрополиту Ярославскому Агафангелу, известному своей преданностью Тихону. Свою канцелярию Тихон временно передавал посетившим его священникам (Введенскому, Красницкому и другим) до приезда в Москву Агафангела. Однако органы ГПУ запретили Агафангелу выезд из Ярославля, а посещавшие Патриарха священники сфальсифицировали его распоряжение о передаче им канцелярии и представили его как акт передачи высшей церковной власти. После этого они образовали Высшее Церковное Управление из своих сторонников во главе с епископом Антонином (Грановским). Этот орган объявил о подготовке нового поместного Собора, на котором предполагалось решить вопрос об отстранении Тихона и о внутрицерковных реформах в духе идей обновленцев. В это же время возникает несколько обновленческих группировок. Самыми значительными из них были Церковное Возрождение во главе с епископом Антонином, «Живая Церковь» во главе с Красницким и вскоре отколовшийся от нее «Союз общин древлеапостольской Церкви» (СОДАЦ) во главе с Введенским. Все они, конечно же, имели некоторые «принципиальные» отличия друг от друга, но больше всего их лидеров отличало неуемное честолюбие. Между этими группировками вскоре началась борьба за власть, которую ГПУ пыталось погасить, чтобы направить их общую энергию на борьбу с «тихоновщиной».
Таково было начало второго с XVII века раскола Русской Церкви. Если при Никоне и Аввакуме раскольники защищали старину и бросали прямой вызов власти, то во времена Тихона и Введенского «бунт» был поднят именно во имя новшеств и изменений, а его сторонники всячески старались угодить властям.
Вообще же ГПУ (его специальный VI отдел) и так называемая «Антирелигиозная комиссия» при ЦК РКП играли во всех этих событиях первостепенную роль. Главную работу по «разложению церкви» вел занимавший ответственные посты в этих органах Е. А. Тучков, которого Луначарский называл «современным Победоносцевым». В то же время разворачивает свою деятельность «Союз воинствующих безбожников» во главе и Емельяном Ярославским (Минеем Израилевичем Губельманом). Этот «Союз» был фактически государственной организацией и финансировался из государственной казны.
Убедившись в невозможности в тот момент «обезвредить» Церковь «лобовой атакой» большевики сделали ставку на ее внутренний раскол. В секретном докладе «антирелигиозной комиссии» в Политбюро от 4 ноября 1922 года говорилось: «Было постановлено взять твердую ставку на группу „Живая церковь“ как наиболее активную, блокируя ее с левой группой (СОДАЦ — А.Ф.), развернуть шире работу по очистке от тихоновского и вообще черносотенного элемента в приходских советах в Центре и на местах, провести через ВЦУ повсеместное публичное признание Советской власти епархиальными советами и отдельными епископами и попами, а также и приходскими советами». Та же комиссия постановила «провести ударным порядком смещение тихоновских епископов»[29]. Тучков в своем секретном «Докладе о тихоновщине» писал: «по моему мнению, недурно было бы изгнать тихоновцев и из приходских советов, начав эту работу примерно также, т. е. натравливая одну часть верующих на другую»[30]. В другом докладе той же комиссии говорилось, что часть «тихоновских» (т. е. не признавших ВЦУ) епископов «постановлено подвергнуть административной ссылке на срок от двух до трех лет». Роль обновленческого ВЦУ в этих событиях в документе обозначена предельно четко: «Принимаются меры к получению от представителей „Живой церкви“ и ВЦУ конкретных материалов, устанавливающих контрреволюционную работу определенных лиц из состава тихоновского духовенства и реакционного мирянства на предмет применения к ним судебных и административных мер». Далее в докладе говорилось, что «за последнее время можно отметить беспрекословное исполнение со стороны ВЦУ всех директив надлежащих органов и усиление влияния на его работу»[31]. Вряд ли можно сказать красноречивее этих документов о том, чьи интересы стояли за реформаторскими порывами обновленцев. Уже в то время ВЧК практиковало вербовку секретных агентов из среды духовенства. В одном из протоколов секретного отдела ВЧК можно найти такие любопытные мысли одного докладчика: «Материальное заинтересование того или иного осведомителя среди духовенства необходимо… При этом денежные субсидии и натурой, без сомнения будут их связывать с нами и в другом отношении, а именно в том, что он будет вечный раб ЧК, боящийся расконспирировать свою деятельность»[32].
С 29 апреля по 9 мая 1923 года в Москве проходил Поместный Собор обновленцев. Выборы представителей на этот собор проходили под строгим контролем ГПУ, что обеспечило преобладание на нем сторонников обновленческого ВЦУ. Находившийся под арестом Патриарх был лишен всякой возможности влиять на ситуацию. Собор поспешил заверить Советскую власть не только в своей лояльности, но и в горячей поддержке. Уже при открытии Собора ВЦУ обращалось к Господу с мольбой помочь Собору «утвердить совесть верующих и направить их на путь новой трудовой общественности, созидания счастья и благоденствия общего, т. е. выявления царства Божия на земле»[33].
Самыми важными деяниями Собора были: осуждение всей предшествующей политики Церкви по отношению к Советской власти как «контрреволюционной», лишение Патриарха Тихона сана и монашества и превращение его в «мирянина Василия Белавина», отмена патриаршества, восстановление которого в 1917 году было актом «контрреволюционным», учреждение «соборного» управления Церковью, разрешение белого брачного епископата и второбрачия священников (что открывало людям типа Введенского дорогу к высотам церковной иерархии, а по мнению «тихоновцев» противоречило канонам Православной Церкви), закрытие монастырей в городах и преобразование отдаленных сельских монастырей в своеобразные христианские трудовые коммуны, отлучение от Церкви епископов-эмигрантов.
