Диалог
Царь
Что за суровый край, безлюдная чащоба!
Здесь жить нам суждено. Гонимы тяжким роком,
Покинули мы отчий край, вдали сокрылись
Любимых лиц черты. Так значит, это правда,
Что мир земной – игра какой-то высшей силы
И тягостные узы мировых законов —
Ее забава, череда ее фантазий?
И значит, правда, кто-то высший движет нами,
Когда, ослеплены иллюзией, бредем мы
Сквозь нереальный мир по вымышленной жизни?
Вся правда – лишь мираж, свет – лишь лученье мрака,
А мудрость мудрецов – лишь осмысленье грезы.
Земное житие – как сумрачная чаща,
И только мысли здесь мерцают светляками
Во мраке. И напрасно мы не верим в это,
Считаем слово это стоном безнадежным
Из уст сраженного в противоборстве с жизнью.
Теперь я понимаю: в этом стоне – правда.
В нем – наивысшее земное постиженье.
Так прочь же, сладкий сон, – ты, горе, царствуй!
Ты – наш учитель горький, мудрости сопутник,
Ты первым рождено Иллюзией великой.
Приди ж, дай мне обнять тебя. Для нашей встречи
Заигрываешь ты со мной в чащобе этой —
Да, верно, эта глушь твоим пристала играм.
Напрасно смертный пляшет на арене жизни
С четою скоротечной, горестью и счастьем.
Нагрянет смерть – и в тот же миг прервется пляска.
Жрец
Лишь в этот час повержен ты в сраженьи жизни,
О Царь! И в сердце у тебя – лишь безнадежность,
Лишь боль в словах твоих – не Брахмана Познанье.
Но высшее стяжанье – не доступно слабым,
Герой лишь достигает истины великой,
Что под покровом тьмы в пещере тайной скрыта.
Да, это правда, что земная жизнь – лишь пляска.
Но кто ж ее танцует? – сам Господь вселенной!
Его, о Царь, не горе заключи в объятья
И понеси с собой от битвы к новой битве:
Пускай исполнятся неистовством сраженья
И плоть твоя, и дух – обитель благодати.
Победы, пораженья, вопли побежденных —
Все это только пляс искусного танцора
На множестве подмостков. И цари, и царства —
Лишь декорации, что украшают сцену.
Царь
Не трать напрасно слов – меня ты не утешишь!
Скорбь обожгла мне сердце… Танец Нараяны[241]?
Нет, это демон пляшет в мороке иллюзий
Иль демоница юная в свои играет куклы
Живые – лепит их и снова разрушает,
И каждый раз хохочет над разбитым сердцем,
Довольная забавой. Подлинен лишь морок
Вселенский, подлинна глухая эта чаща,
И горе подлинно, и наше пораженье.
Нет счастья на земле, оно – мираж, и только.
И власть царей – мираж, а подлинны – лишь муки…
Любовь, и та – лишь призрак в этом мире скорби.
Жрец
Так погрузись в свое стенающее сердце,
В скорбь углубись, исследуй страждущую душу —
И в глубине ее найдешь ты тайну скорби.
Там Кришна ждет тебя с блаженством и любовью.
Жизнь на земле – игра его Любви великой.
Царь
Любовь, что поцелуи шлет устами молний,
Любовь, что опаляет муками и скорбью,
Любовь, что нарядилась в ненависть и гибель,
Низка. Есть состраданье в сердце человека,
Но в мире нет его, как нет его у Бога.
Свой образ состраданья возвеличил смертный
И идолу тому он молится как Богу.
Есть только вечный Брахман[242]. Бог же – плод фантазий,
В котором ищет утешенья безутешный.
Жрец
О Царь, в твоих словах я Кришны смех услышал,
И преисполнился блаженства, и внимаю,
Как Радха[243] милая из уст твоих стенает:
«Ах, больше никогда его я не увижу!
Ах, больше никогда о нем я не узнаю!»
Но это – лишь мираж, пленивший ум безбожный,
Я говорю тебе не просто в утешенье:
О Царь! Ты Кришну моего узришь воочью,
Когда он явится опять в обличье должном
Как любящий твой Друг, Возлюбленный твой вечный.
Голос Кришны
Все – лишь моя игра. Я отобрал игрушку
И вновь ее вернул, затем чтоб понял ты,
Что Я Владыка твой, Наставник и Водитель…
Кто промолвит, что Мать наша – нищая оборванка,
Если целый мир к ногам ее преклонился?!
Сыновья Ее – армии сикхов, джатов, раджпутов[244].
«Банде Матарам» [245] песнь вдохновляет бенгальцев силу.
Слава Шиваджи[246] все еще полнит собой Махараштру.
Здесь за каждым утесом – мильоны Ее сыновей незримых,
Здесь и бхилы, гонды, кхарвары, Непал свободный,
Мальи, кхешьи и гаро – как всех исчислить? —
И мугхалы, патханы и наги[247], песком прибрежным.
Бесконечно богата сынами великая Матерь,
Синдху, Ганга[248] и сестры их – Мать в зеленых одеждах.
До сих пор Рики, Самы[249] эхом звучат в Виндхьях[250] и Гималаях,
До сих пор наша Мать сокрыта от нас на вершинах гор величавых.
Библиографическая справка
Шри Ауробиндо приступил к изучению бенгали, языка своей родины, в Англии, будучи претендентом на один из постов в Индийской гражданской администрации. По возвращении в Индию он начал углубленное изучение родного языка, стремясь овладеть им в совершенстве. Во время пребывания в Бароде он написал несколько стихотворений на бенгали и даже приступил к сочинению объемной поэмы.
Наиболее интенсивно Шри Ауробиндо использовал бенгали в период участия в национально-освободительном движении. Он писал статьи и воззвания на бенгали, выступал на митингах, стремясь пробудить в народе национальное самосознание и дух.
Шри Ауробиндо написал ряд статей на бенгали для ранних выпусков «Югантара», еженедельного революционного издания, выпуск которого был начат под его руководством в марте 1906 г., но ни одна из них не сохранилась.
Самыми ранними из дошедших до нас сочинений на бенгали, принадлежащих перу Шри Ауробиндо, являются три его письма к жене Мриналини Дэви, написанные между 1905 и 1907 г. Они были представлены в качестве вещественных доказательств на алипорском судебном процессе о взрыве бомбы в 1908 г. и вызвали широкий общественный резонанс, после чего были опубликованы в ряде журналов.
Начиная с мая 1909 г. и вплоть до своего отъезда в Чандернагор в феврале 1910 г. Шри Ауробиндо издает еженедельник на бенгали «Дхарма». Большинство программных статей и редакторских комментариев этого издания, написанных Шри Ауробиндо, представлены в настоящем томе в разделах «Дхарма» и «Национальное возрождение». Часть этих статей, наряду с другими, найденными в архивах Шри Ауробиндо, составили разделы «Веды», «Упанишады», «Пураны», «Бхагавадгита». В этом же еженедельнике были впервые опубликованы «Гимн Дурге» и рассказ «Настоящее прощение». Следует учитывать, что статьи журнала «Дхарма» писались как революционные воззвания, призванные пробудить национальное самосознание народа, и позже не претерпели никакой авторской редакции.
«Эпизоды тюремной жизни» впервые вышли в свет в виде серии очерков в еженедельнике на бенгали «Супрабхат» в 1909—10 г. Публикация не была закончена в связи с тем, что Шри Ауробиндо пришлось покинуть Бенгалию. Очерк «Неволя и свобода» был впервые опубликован в журнале «Бхарати» примерно в это же время.
Очерк «Колесница Джаганнатха» Шри Ауробиндо написал в 1918 г. для журнала «Прабартак», издававшегося в Чандернагоре.
Остальные статьи о Ведах, Упанишадах и на другие темы были найдены среди рукописей Шри Ауробиндо. Часть этих статей впервые была издана в 1955 г. в виде сборника, озаглавленного «Вивидха Рачана».
Письмо брату Бариндре, известное также как «Письмо из Пондичери», написано в 1920 г. В раздел «Письма» вошли также ответы Шри Ауробиндо на письма двух его учениц, не владевших английским. Эти письма были опубликованы в двух частях под заглавием «Патравали» в 1951 и 1959 г. г. соответственно.
Все вышеперечисленные материалы вошли в состав Собрания сочинений Шри Ауробиндо (Шри Ауробиндо. Юбилейное собрание сочинений – к 100-летию со дня рождения. Т. 4. Сочинения на бенгали. – Ашрам Шри Ауробиндо, Пондичери, Индия, 1972). Впоследствии ряд дополнительных материалов, в частности стихотворения, был опубликован в журнале «Архивы и исследования» (далее – «Архивы»), издаваемом архивом Ашрама Шри Ауробиндо.
В 1991 г. все эти материалы были изданы Ашрамом в переводе на английский единым сборником под общим названием «Сочинения на бенгали», который является на сегодня наиболее полным изданием переводов произведений Шри Ауробиндо, написанных на бенгальском языке. Перевод материалов, вошедших в настоящий том, выполнен по этому сборнику.
Ниже указаны источники всех материалов, представленных в книге.
* * *
Гимны
Гимн Дурге («Дхарма», № 9, окт. 1909)
Гимн Заре («Архивы», апр. 1977)
Рассказы
Сон («Супрабхат», 1909—10)
