«Иже со Отцем и Сыном спокланяема и сславима» — эти три «с» (сын по-гречески) накрепко связывали, что мы прославляем Его как Бога. И Григорий потом говорит: если Дух не Бог, то пусть Он пойдет и Сам сделается Богом, а потом меня сделает богом. Такое дерзновение имел он в исповедании Духа Святого.
Кроме того, Каппадокийские отцы установили хорошую организацию церковной жизни, монашества, праздников. Как говорит один историк, Валент собирался прогнать Василия и пробовал это сделать. Император имел право прийти к святым вратам и положить на престол свой дар: крест, Евангелие, хлеб. И вот он попробовал: если Василий не примет его дар из-за того, что император не совсем православный, то он его прогонит. И когда пришел в церковь, увидел огромную массу народа: Василий велел креститься — и весь народ крестился; Василий кланялся — и весь народ кланялся. Император убоялся: оставил дар — и ушел; это было чудо Божие.
Осталась и литургия Василия Великого. Копты говорят, что у них есть текст литургии Григория, однако это позднейшая переработка, с монофизитскими добавлениями. Но от Василия осталась литургия, и там видно, что молитвы составлены по вдохновению Святого Духа.
Это были глубоко литургичные отцы, церковные организаторы, устроители монашества, проповедники, толкователи Священного Писания, великие богословы и иерархи. Отцы Церкви потом присовокупили к ним Иоанна Златоуста. В центре у них — Всесвятая Троица, в центре — Христос, в центре — Дух Святой, в центре — Церковь, христианская жизнь и литургия. И при всем том эти борцы за Православие были в личном отношении люди смиренные, глубоко церковные, готовые прощать, любить врагов и бороться за чистоту веры. В общем, дай Бог нам немножко-немножко следовать за отцами.
«ПРИСТУПИТ ЧЕЛОВЕК, И СЕРДЦЕ ГЛУБОКО»
Сегодня мы будем говорить о святом Григории Паламе и о сущности исихазма.
Константинопольский Собор 1351 года, со времени которого исполнилось 650 лет, уже ясно и определенно утвердил опыт и богословие исихастов. За десять лет до того, в 1341 году, был первый такой Собор, на котором Палама и его монахи-афонцы представили Святогорский томос, где была изложена суть их опыта и богословского исповедания, против калабрийского монаха Варлаама. Потом, в 1347 году, был еще один Собор против сторонника Варлаама — богослова и философа Акиндина. Варлаам уже ушел и стал кардиналом, епископом у папы, а после этого поднял борьбу против исихастского богословия.
Так вот, о богословском опыте и оправдании исихазма.
Исихазм — конечно, явление не новое. Вы это найдете в книге у архиепископа Василия (Кривошеина), а также у Георгия Острогорского, русского византолога, — он остался у нас и сделал блестящую карьеру, придал значительный вес сербской византологии. Сам он русский, но у него было много учеников, в том числе греков. Он писал об этом примерно в 1936 году.
Исихазм — это молитвенная жизнь, жизнь с любовью и в то же самое время святотаинственная, литургическая жизнь, когда после очищения от страстей человек получает глубокий опыт и вкус, видение славы и благодати Божией. Это не просто способ приготовления к молитве, как думал сначала Варлаам. Некоторые невежи-монахи даже объясняли, что надо голову прижимать к груди, следить за своим дыханием и смотреть себе в пуп… Это чепуха, святой Палама это критиковал. Конечно, необходимо хорошо концентрироваться, но это не медитация. Не медитация, но углубление в молитву, чтобы ум шел в сердце. Это — глубина человеческого бытия. Как. Спаситель сказал: из сердца исходят злые помыслы (Мф. 15, 19).
Сердце всегда считалось центром волевой и чувственной жизни, а ум — это рациональный центр мышления. Но сердце — гораздо больше, чем чувственный или волевой центр. Это самое ядро человеческого бытия. Когда Спаситель говорит: Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят (Мф. 5, 8), это значит, что не только чувства или воля, а весь человек очищен. Это включает, конечно, и человеческое тело, даже физическое сердце. Я был удивлен, когда один доктор сказал мне: «Знаете, в новое время мы признаём большую роль сердца в нервной жизни человека». А я ответил ему: «Где же вы были до сих пор? Я это знал давно».
Или, скажем, такой орган, как живот. Он тоже оказывает большое влияние на нервную, психологическую жизнь человека. Когда человек в сильной скорби, то порой (и у меня тоже было один раз) возникает желание рвоты, сводит живот. Существует сильная связь между телесной и нервной жизнью.
Сердце — это весь человек. Приступит человек, и сердце глубоко, — говорит псалом (63, 7), так кратко, лаконично. И поэтому, если молитва творится только умом, то она поверхностна, несмотря на то, что ум — глубокий орган человека, его души. Но лишь когда ум соединится с сердцем, тогда единственно и сможет функционировать. Такова связь органов, психофизический состав человека. Так об этом говорили святой Григорий Палама и отцы-исихасты.
Есть одно слово о молитве, которое приписывают святому Симеону Новому Богослову, но оно принадлежит не ему. Там говорится: «просохи» — внимание, и «просэвхи» — молитва. «Эвхи» — это моление, молитва, а «прос» означает приближение, как, например, «ступить» и «приступить». Так и в «просэвхи». А «просохи» также имеет значение близости, внимания к чему-то или кому-то.
Внимание, дорогие мои, очень важно в жизни человека. Святой Василий Великий исправляет греческую мудрость. В Дельфах было записано, будто бы пророчица, пифия, говорила: «Познай себя» («Гносе се автон»). Это Сократ и его ученики любили повторять. Но Василий в одном своем слове говорит, что человек не может познать себя, но может внимать себе. Это из беседы на книгу Бытия, когда Лоту говорит Бог, что надо уйти из Содома и, уходя, внимать себе: «Просэхе се автон». [В русском синодальном переводе слова Бога звучат так: спасай душу свою; не оглядывайся назад и нигде не останавливайся в окрестности сей; спасайся на гору, чтобы тебе не погибнуть (Быт. 19, 17).] Вместо «познай себя» святитель Василий Великий говорит: «внимай себе».
Внимательный человек может гораздо больше сделать для себя, внутри себя — в первую очередь, он может привлечь Божие внимание, Божию любовь, Божию благодать.
Святой Симеон Новый Богослов говорит, что человек должен подвизаться, молиться, плакать, каяться, совершать подвиги, но должен при этом осознавать, что не подвиги его спасают, а внимание, Божии очи, которые нас видят в этом расположении духа, в этом состоянии. Он, Господь, нас и спасает. Человек этим подвигом просто показывает, что он хочет спасения и располагает себя к этому, то есть что он внимателен к этому.
В Ветхом Завете важное значение придается чувству слуха. Чувство зрения всегда подчеркивали античные греки: всё вокруг прекрасно, везде красота, «космос». Об этом — книги А. Ф. Лосева «История античной эстетики». Вся греческая философия сводится к эстетике. Отец Георгий Флоровский пишет, что это было и в XIX веке в русской философии, даже у В. С. Соловьева. Таков соблазн эстетики: чтобы все вокруг было красиво.
Конечно, это не отрицает значения видения в Священном Писании. Но, например, вот я читаю лекцию и смотрю на вас. Кто более внимателен — тот, кто смотрит на меня? Однако можно смотреть и при этом отсутствовать. Когда мы были маленькими мальчиками (нас было шестеро), мать, случалось, говорила мне: «А где ты, куда ушел?» — «Нет, я тут». Она видела, что я «ушел», хотя и смотрю на нее. Но если человек внимает слухом, он не может отсутствовать. Он более сконцентрирован, когда внимает слухом. И вот святой Василий сказал: «Внимай себе».
В этом и заключается подвиг, чтобы глубже молиться, быть сконцентрированным. Есть такой рассказ о двух монахах, которые шли в церковь. Один постоянно говорил: «Приидите, поклонимся и припадем ко Христу, приидите, поклонимся…» Другой не выдержал и спросил: «Почему же ты не читаешь псалмы, а все время говоришь только это?» Тот ответил: «Я призываю все мои чувства, чтобы они вместе пришли поклониться Христу».
Падение человека, между прочим, в том и заключалось, как говорит Григорий Синаит (а Симеон Новый Богослов и раньше еще об этом сказал), что человек деконцентрировался: его чувства, мысли, воля, желания — каждое тянет тело на свою сторону. Благодать — это как хороший координатор. Вот в некоторых правительствах: есть министр такой-то и такой-то, а есть министр координации, со-общения, он связывает всех. Благодать Святого Духа нас объединяет, делает одним человеком. И действительно, когда человек почувствует дар Божий, получит его, то сразу внутри себя становится одним, единым. Так утверждает исихазм.
Целью, или полнотой, становится явление благодати Божией — чтобы человек всем своим бытием не только почувствовал это, а вкусил и увидел даже. Исихасты говорили: «мы видели такую светлость, как апостолы на Фаворе», и говорили, что эта светлость — Божество, эта светлость — энергия Божества, ее можно различать, но она не отделяется от Божества. Поэтому, когда приходит Божественная благодать, то приходит Бог — в энергийном Своем присутствии, а не в существенном. И конечно, в личном Своем присутствии, потому что сущность — это всегда сущность кого-то, и энергия сущностная также есть энергия кого-то, она есть деятельность его природы, его сущности. В этом Па лама уже исповедал полноту триадологического богословия.
