Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что не каждый из тех, кто грешит по навыку, грешит в силу своей порочности. В самом деле, грех, совершенный в силу некоторого порока, похоже, является наиболее тяжким. Но ведь бывает и так, что человек совершает незначительный грех по навыку, например, когда он празднословит. Следовательно, совершенный по навыку грех не всегда совершается в силу некоторого порока.
Возражение 2. Далее, «проистекающие из навыка действия подобны тем действиям, которые сформировали этот навык»[498]. Но действия, которые предшествуют порочному навыку, не совершаются в силу порочности. Следовательно, проистекающие из навыка грехи не совершаются в силу некоторого порока.
Возражение 3. Далее, когда человек совершает грех в силу некоторого порока, он радуется содеянному, согласно сказанному [в Писании]: «Которые радуются, делая зло, восхищаются злым развратом» (Прит. 2:14), и так это потому, что приятно получать желаемое и совершать поступки, которые соприродны нам вследствие навыка. Но тот, кто грешит по навыку, по совершении греха печалится – ведь «дурные люди», то есть те, чьи навыки порочны, «полны раскаянья»[499]. Следовательно, грехи, которые проистекают из навыка, не совершаются в силу некоторого порока.
Этому противоречит следующее: грех, совершенный в силу некоторого порока, суть то, что делается вследствие избрания зла. Но, как сказано в шестой [книге] «Этики» о добродетельных навыках, мы избираем из того, к чему склоняет нас навык[500]. Следовательно, грех, который проистекает из навыка, совершается в силу некоторого порока.
Отвечаю: между грехом, совершенным тем, кто обладает навыком, и грехом, совершенным по навыку, существует различие; в самом деле, коль скоро навык является субъектом воли того, кто им обладает, то пользование им не является необходимостью. Поэтому навык, как уже было сказано (50, 5), определяется как то, «посредством чего мы действуем, когда желаем». Следовательно, обладатель порочного навыка вполне может совершать добродетельные поступки, поскольку дурной навык не является порчей разума в целом и многое в нем не затрагивает, благодаря чему грешник сохраняет способность осуществлять благие по роду действия. Кроме того, бывает, что обладатель дурного навыка поступает [дурно] не вследствие этого навыка, а из-за возникшей страсти или же по неведенью. Но всякий раз, когда он использует порочный навык, он необходимо грешит в силу некоторой своей порочности. В самом деле, для обладателя навыка все, что соответствует ему со стороны этого навыка, имеет аспект чего-то приятного, являясь некоторым образом чем-то соприродным, поскольку обычай и навык – это вторая природа. Но само то, что соответствует человеку со стороны порочного навыка, является тем, что удаляет духовное благо, в результате чего получается так, что ради обладания тем, что соответствует ему со стороны этого навыка, человек избирает духовное зло, а это и означает грешить в силу некоторой порочности. Поэтому ясно, что тот, кто грешит по навыку, грешит в силу некоторой своей порочности.
Ответ на возражение 1. Простительный грех не устраняет духовное благо, а именно благодать Божию или любовь [к Нему]. Поэтому он является злом не просто, а в относительном смысле, а значит и соответствующий навык является злым не просто, а относительно.
Ответ на возражение 2. Проистекающие из навыков действия подобны тем действиям, которые сформировали эти навыки, по виду, но отличаются от них как совершенное от несовершенного. А именно так и отличается грех, совершенный в силу некоторого порока, от греха, совершенного из-за страсти.
Ответ на возражение 3. Тот, кто грешит по навыку всегда радуется тому, что он делает по навыку, но только в то время, когда он использует навык. Но коль скоро он может и не использовать навык и думать о чем-то ином, пользуясь при этом своим не до конца затронутым порчею разумом, то порою случается так, что тогда, когда он не использует навык, он сожалеет о содеянном им по навыку. А еще нередко такой человек сожалеет о своем грехе не потому, что его печалит сам факт греха, а из-за того убытка, который он терпит вследствие своего согрешения.
Раздел 3. КАЖДЫЙ ЛИ ИЗ ТЕХ, КТО ГРЕШИТ В СИЛУ СВОЕЙ ПОРОЧНОСТИ, ГРЕШИТ ПО НАВЫКУ?
С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что кто бы ни грешил в силу своей порочности, грешит по навыку. Ведь сказал же Философ, что «поступать неправосудно не значит [просто] делать это как неправосудный человек», то есть посредством выбора, «а значит делать это, имея соответствующий навык»[501]. Но, как уже было сказано (1), грешить в силу некоторой порочности означает грешить посредством [осознанного] избрания зла. Следовательно, никто не согрешит в силу своей порочности, не обладая при этом навыком к греху.
Возражение 2. Далее, по словам Оригена, «человек гибнет и пропадает не внезапно и вдруг, но его отпадение происходит постепенно»[502]. Но более всех отпадает, похоже, тот, кто грешит в силу некоторой своей порочности. Следовательно, человек приходит к порочной греховности не сразу, а в результате глубоко укоренившейся привычки, которая может породить [устойчивый] навык.
Возражение 3. Далее, всякий раз, когда человек грешит в силу некоторой своей порочности, его воля необходимо склоняется к избранному им злу. Но согласно природе этой способности человек должен склоняться не к злу, а к благу. Следовательно, если он избирает зло, то так может происходить только в том случае, когда в нем присутствует нечто помимо [воли], а это может быть или страстью, или навыком. Но когда человек грешит из-за страсти, его грех обусловливается не пороком, а слабостью, о чем уже было сказано (77, 3). Поэтому всякий раз, когда кто-либо грешит в силу некоторой своей порочности, он грешит по навыку.
Этому противоречит следующее: добрый навык относится к избранию чего-то доброго точно так же, как дурной навык – к избранию чего-то дурного. Но иногда не обладающий навыком к добродетели человек избирает то, что является соответствующим этой добродетели благом. Следовательно, точно так же иногда не обладающий навыком к пороку человек может избирать зло, в чем, собственно, и состоит грех в силу некоторой порочности.
Отвечаю: воля соотносится с благом и злом по-разному. В самом деле, по самой природе этой способности она стремится к разумному благу как к присущему ей объекту, по каковой причине о грехе говорят как о том, что противно природе. Следовательно, если воля посредством своего выбора склоняется к некоторому злу, то на это должна иметься какая-то иная причина. Так, иногда это обусловливается неким изъяном в разуме, как когда кто-либо грешит по неведенью, а иногда побуждается чувственным желанием, как когда кто-либо грешит из-за страсти. Однако ни то, ни другое не является грехом в силу некоторой порочности, поскольку кто-либо грешит в силу порочности только тогда, когда его воля подвигается к злу по собственному на то согласию, и так может происходить двояко. Во-первых, из-за наличия в ней порочного расположения, склоняющего ее к злу, притом такому злу, которое было бы, так сказать, соответствующим и подобным этому расположению. К такого рода вещи, в связи с ее соответствием, воля склоняется как к чему-то благому, поскольку все склоняется к соответствующему ему по собственному согласию. Далее, это порочное расположение является или приобретенным благодаря привычке навыком, или же болезненным состоянием со стороны тела, как это бывает в том случае, когда человек в силу естественной порчи в нем самом приобретает естественную склонность к некоторым грехам. Во-вторых, воля по собственному согласию может склоняться к злу вследствие устранения некоторого препятствия. К примеру, человек уклоняется от прегрешения не потому, что ему противен сам грех, а из-за надежды на вечную жизнь или страха перед адом. Так вот, если его надежда уступает место отчаянию или его страх – самонадеянности, то он, освободившись от того, что его дотоле сдерживало, может согрешить в силу некоторой своей порочности.
Следовательно, очевидно, что согрешение в силу порочности всегда предполагает наличие в человеке некоторой неупорядоченности, которая, однако, не всегда является навыком, и потому вовсе не необходимо, чтобы в случае согрешения человека в силу его порочности он непременно грешил по навыку.
Ответ на возражение 1. Для того чтобы поступать неправосудно, как это делает неправосудный человек, не достаточно просто делать неправосудные вещи в силу некоторой порочности, но нужно делать их еще и с удовольствием и без какого бы то ни было противления со стороны разума, а так это бывает только с тем, кто обладает [соответствующим] навыком.
