— Мы столько слышали об океане. Где же этот океан? Я хочу повстречаться с океаном.
Рыбы, пожимая плечами, отвечали:
— Мы тоже много слышали об океане, но не знаем, где он.
Одна старая рыба, отозвав любопытную рыбку в сторонку, сказала ей:
— Нет никакого иного океана, кроме того, что окружает нас. Мы все в нем. Мы рождаемся в нем, живем в нем и умираем в нем. Это и есть океан.
Я повторяю — это относится и к нам. Мы рождаемся в Божественном, живем в Божественном и умираем в Божественном. И еще следует помнить — ты можешь пройти через это невероятное переживание, которое называется жизнью, либо во сне, так и не заметив его, либо — пробудившись.
Лишь медитация способна пробудить твое осознание. И когда твое осознание пробуждается — тебя окружает океан Божественности. Сама жизнь, само сознание — Божественны. Во всем — в птицах и цветах, в розах и лотосах — проявляется Божественное. Ты живешь в океане Божественного. И потому не ищи больше нигде. Все, что тебе нужно, — просто заглянуть внутрь себя.
Суфизм — прекрасен, но он не дает окончательного ответа, и потому не стоит останавливаться на суфизме. Он хорош для начальной практики, затем переходи к дзэн.
Удивительно, с вершины дзэн тебе откроется в суфизме то, что прежде было скрыто. Чтобы что-то увидеть, нужна дистанция. Дзэн создает такую дистанцию. Ты можешь наблюдать за всеми религиями на расстоянии. Что это? Игры? Прекрасные игры. Но игра — всего лишь игра.
Ты спрашиваешь: «Есть ли что-то общее у этого огня с моим просветлением?» Нет ничего общего. Ты — просветлен — в это самое мгновение. Просто безмолвно войди в себя. Найди центр своего существа — и ты найдешь центр вселенной. Мы разделены на периферии, но в центре мы — одно целое. Я называю это переживанием будды.
Если ты не станешь буддой… и учти, только бедность словаря вынуждает меня говорить «Если ты не станешь…» Ты — уже есть. И потому я скажу, пока ты не узнаешь, пока ты не вспомнишь то, что позабыл…
Каждый невинный ребенок знает… однако он уходит от этого знания из-за избытка информации, вливаемой в него родителями, священниками, учителями. Постепенно детская невинность покрывается собачьим дерьмом всевозможного сорта.
Все усилия медитации направлены на то, чтобы ты смог пробиться сквозь слой мусора, которым тебя засыпало общество, и обнаружить под этим мусором маленького будду — себя. В тот день, когда ты найдешь в себе будду, круг замкнется. Ты вновь станешь невинен.
Сократ в последние дни своей жизни сказал: «Будучи юнцом, я считал, что знаю очень много. Повзрослев, я решил, что знаю все. Однако потом, когда мое сознание сделалось более острым, я внезапно осознал, что ничего не знаю».
Существует красивая история: в Греции есть — точнее, был, сейчас от него остались одни руины — дельфийский храм. Оракул этого дельфийского храма провозгласил Сократа самым мудрым человеком в мире. Знакомые Сократа бросились к нему: «Ты знаешь, дельфийский оракул объявил тебя самым мудрым человеком в мире!»
Сократ ответил: «Оракул впервые ошибся. Я ничего не знаю».
Оракул добавил: «Вот почему он самый мудрый человек в мире — он вновь стал ребенком. Он возвратился домой».
Вопрос второй.
Маниша тоже задает вопрос:
Ты говорил о пустом сердце дзэн и о суфийском сердце Руми. Можешь ли ты объяснить, в чем разница между двумя этими сердцами?
Дело в том, что суфии называют «сердцем» не сердце, а часть своего ума. Ум обладает множеством способностей. Он может думать, чувствовать, воображать, гипнотизировать себя — все это свойства ума. Собственно говоря, «сердца» как такового вообще не существует — все происходит в уме.
Мы привыкли соотносить эмоции, чувства с сердцем. Но сердце — всего лишь насос. Все, о чем ты думаешь, все, что ты чувствуешь, заключено в уме. В твоем мозге семьсот центров, которые все контролируют.
Когда дзэн говорит о «пустом сердце», подразумевается пустой ум. В дзэн сердце и ум — синонимы. Акцент ставится на пустоте. Пустой ум становится дверью в Божественное. Ум должен стать пустым, и тогда Божественное — везде. Комната может быть заставлена мебелью или оставаться пустой — просто комната. Пустая комната заключает в себе все пространство, все бытие.
Сардар Гурудаял Сингх, наверное, заждался. Колеман задал очень серьезный вопрос, и Сардар Гурудаял Сингх думает: что случилось?
Миссис Бетти Чиз, жена Честера, и мисс Гудбоди, незамужняя школьная учительница, отправились отдыхать на Ямайку. Они лежат на пляже. Вдруг мисс Гудбоди говорит:
— Я подумала, не послать ли открытку моему парню, Герберту?
— Отличная мысль, — отвечает миссис Чиз, — я тоже пошлю открытку своему мужу, Честеру.
Обе женщины бегут на почту и покупают открытки.
«Дорогой Герберт, — пишет мисс Гудбоди, — это место так красиво, как жаль, что ты не рядом!»
«Дорогой Честер, — пишет миссис Чиз, — место рядом, как жаль, что ты не так красив!»
Рональд Рейган и Михаил Горбачев сидят друг против друга за столом в Женеве и испепеляют друг друга взглядами. Мир стоит на грани ядерной войны, поскольку они не могут решить, кому достанется маленькая, но богатая нефтью страна Абу Даби.
— Послушай-ка, Рейган, — говорит Горбачев, — неужели мы станем разрушать мир из-за какого-то клочка земли?
— Ты прав, — отвечает Рейган, — но как же мы решим спор без войны?
— Очень просто, — говорит Горбачев, — устроим состязание. Кто победит, получит Абу Даби.
— Как именно будем состязаться? — спрашивает американский президент-маразматик.
— В России мы решаем эти вопросы так: лупим друг друга между ног. Кто быстрее оправится после удара, тот и выиграл спор.
— Отличная мысль, — говорит Рейган, — давай начнем!
Президенты становятся друг против друга. Горбачев бьет Рейгана ногой в пах. Рейган, взвыв, катается по полу. Через пять минут он кое-как умудряется подняться и, пошатываясь, приближается к Горбачеву.
— Да ладно, — машет рукой Горбачев, отходя в сторону, — считай, Абу Даби — твой.
Герберт Хуп, дожив до тридцати двух лет, решил застраховать свою жизнь. Он отправляется в страховое агентство «Потрошитель» и проходит медосмотр.
Доктор Айболит, изучив анализы и осмотрев Герберта, говорит ему:
— У вас все в порядке. Меня смущает только одно — я в жизни не видел такого маленького члена, как у вас. Это не создает вам проблемы?
— Да вроде нет, — отвечает Герберт, одеваясь, — я женат уже десять лет, у нас двое прекрасных детей и нормальная половая жизнь. Одно плохо — мне трудно отыскать свой член днем.
— А как же ночью? — интересуется Айболит.
— О, ночью все в порядке! — бодро отвечает Герберт. — Ночью мы ищем его вдвоем!
Ниведано…
Погрузись в тишину.
Закрой глаза.
Почувствуй, как замерло твое тело.
Теперь безоглядно обрати свой взгляд внутрь себя.
Погружайся в себя, насколько можешь.
Пронзи центр своего существа, подобно копью.
Он рядом — всего лишь в шаге от тебя.
В то мгновение, когда ты достигнешь центра,
ты обнаружишь безмолвие, которого прежде не знал.
Тебя осыплет ливень цветов — бытие возрадуется вместе с тобой.
Эволюция сознания —
когда десять тысяч человек достигли центра
своего существа —
великое событие.
В это мгновение ты — будда.
Тебе не нужно становиться буддой,
ты всегда им был.
Твоя задача — перенести будду
из сокровенного центра на периферию,
в твои занятия, в твои отношения.
Медленно, медленно переноси будду на периферию…
ты совершаешь величайшую революцию.
Я не знаю иных революций, кроме этой.
Созерцай. Перед тобой нет Будды. Ты сам — будда.
Будь внимателен — если увидишь будду снаружи,
тут же отрежь ему голову.
Твое созерцание и есть будда.
Твое естество, твоя жизнь, твое существо —
это будда.
Ниведано…
Расслабься, созерцай.
Пусть остается твое тело
и пусть остается твой ум,
но помни, ты — лишь наблюдатель пустоты,
созерцатель пустоты.
Внезапно из самого центра твоего существа
хлынет блаженство,
хлынет экстаз.
В этот миг Аудитория Будды становится безмолвным
озером сознания.
Вы слились друг с другом. Ты — часть океана.
Не спрашивай, где океан.
Это и есть океан.
Быть здесь и сейчас — это океан,
океаническое сознание и есть полное освобождение.
Прежде, чем Ниведано призовет тебя назад,
собери столько опыта и цветов,
сколько сможешь.
Позови будду с собой. Он идет…
Он — твоя истинная природа.
И он может быть на периферии,
не только в центре.
Это счастливый день,
он наполнит всю твою жизнь.
Все твои дела, все твои поступки,
все твои жесты исполнятся благородства,
Божественности.
Само твое безмолвие станет песней.
Твой неподвижный центр станет танцем.
Тот, кто познал свой центр,
познал бессмертие, познал вечность.
Будды не умирают.
Будды не рождаются.
Они появляются и исчезают в океане,
словно волны.
Ниведано…
