Саваки-роси:
Если вы не увидите «человеческое» со сверхчеловеческой точки зрения, вы никогда не поймёте истину.
То, что проживает мою жизнь, – это только я сам
Саваки-роси:
Насколько вы можете видеть, есть только вы – и ничего другого, кроме вас. Вам нельзя попросить кого-то разделить вашу усталость или пережить за вас вашу боль.
Утияма-роси:
Недавно произошёл случай, когда какой-то мужчина уговорил несколько молодых женщин отправиться с ним в автомобильную прогулку; затем он избил их и убил. Почему он совершил такой поступок? Он попал в тюрьму; а когда по истечении срока наказания его освободили, он обнаружил, что его оставила жена, а общество сочло отверженным. Кажется, мотивом этого преступления было мщение. В газете сообщалось, будто он сказал, что хотел показать людям, каким плохим может стать человек, отверженный семьёй и обществом. Выйдя из тюрьмы, он решил стать возможно более дурным.
Не знаю, какими были обстоятельства, в которых он вырос; но подобную установку можно часто увидеть у чрезмерно охраняемых детей. Чрезмерно опекаемые дети никогда не приучаются контролировать свои желания естественно, они переживают крушение. Поскольку родители всегда мирятся с их ошибками, они вырастают, никогда не усвоив того правила, что только мы сами проживаем свою жизнь. Когда они попадают в какую-то дорого обходящуюся неприятность, из которой родители не в состоянии их вытащить, они думают: «Ладно, постараюсь быть как можно более дурным». Они действуют, бросая вызов родителям и обществу, разрушают свою жизнь – и этим уничтожают то, что является истинно существенным.
Эти чрезмерно охраняемые дети судят о себе только по отношению к другим; и они неспособны прийти к истинному «я», к решению: «Я буду жить собственной жизнью». Когда они переживают затруднения, они не могут выдержать своих беспокойств; им не хватает гибкости, необходимой для того, чтобы вновь обрести почву под ногами. Так как нам невозможно прожить жизнь без ошибок и проблем, я надеюсь, что мы будем обладать ясностью, необходимой для того, чтобы выдержать свои трудности при встречах с тяжёлыми ситуациями, надеюсь, что мы сумеем вновь обрести точку опоры, зная, что обладаем жизненной энергией, которая позволяет нам сделать это. Опять я повторяю: то, что проживает мою жизнь, – не что иное, как я сам.
Грабитель прокрался в пустой дом
Саваки-роси:
Однажды некий монах спросил Рюгэ: «Что получал древний муж, приводящее к концу его деятельность?» Рюгэ отвечал: «Это как если грабитель прокрался в пустую комнату». Поскольку грабитель пролез в пустую комнату, он не сможет ничего украсть. Нет необходимости убегать. Никто за ним не гонится. Ничего, совсем ничего. Хорошо знайте: совсем ничего.
Сатори подобно «грабителю, прокравшемуся в пустой дом». Нечего красть. Ему нет необходимости убегать. Никто за ним не гонится. Он не находит удовлетворения в пустом месте.
Утияма-роси:
Саваки-роси часто говорил о грабителе, прокравшемся в пустой дом. Один из его слушателей записал слова, сказанные Саваки-роси: «Когда вы практикуете дзадзэн, вы не должны делать этого подобно грабителю, прокравшемуся в пустой дом, потому что при этом вы ничего не получаете». Когда я прочёл это, меня совершенно изумило его непонимание. Могу себе представить реакцию Саваки-роси, если бы он был жив и прочёл эту запись. То, что говорят буддийские писания, то, что они должны говорить, целиком и полностью отличается от обычной литературы и дискуссий. Поэтому для вас очень важно внимательно слушать учителя и читать писания со спокойным умом. Мне хотелось бы посоветовать вам не пытаться понять их самостоятельно.
Эти слова – «грабитель, прокравшийся в пустой дом» – представляют собой современный перевод слов Рюгэ: «Как если бы разбойник украдкой влез в пустое помещение»; перевод принадлежит Саваки-роси. Это также ответ на вопрос: «Где находится место, в котором мы прекращаем всю свою деятельность?» – или: «Где в нашей жизни находится истинное убежище?» Хотя, приложив все усилия, вор прокрался в дом, оказалось, что там нечего красть, нет никого, кто гнался бы за ним, нет надобности спасаться бегством. В этом пустом доме нет ничего – есть «я», которое и есть только «я».
В такое время не существуют ни отдача, ни взятие, ни отношения с другими, так что вы, возможно, не испытаете воодушевления; возможно, вы почувствуете, что чего-то не хватает. Но сатори, окончательное место, где мы утверждаемся в своей жизни, состоит в том, чтобы принять основную установку: «То, что живёт моей жизнью, – не что иное, как я сам». Сатори состоит только в том, чтобы утвердиться здесь и сейчас.
Поступок вора и поступок будды
Саваки-роси:
Однажды кто-то пришёл ко мне и спросил: «Когда мы сидим в дзадзэн, может быть, верно, что мы проявляем будду, как вы это говорили. Но когда мы не практикуем дзадзэн, разве тогда мы остаёмся всего лишь обыкновенными людьми?» Если бы всё обстояло таким образом, как вы тогда думаете: когда вы крадёте что-нибудь, вы оказываетесь вором, а когда ничего не крадёте, вы не вор? Вы можете есть рис для того, чтобы совершить ограбление, или для того, чтобы практиковать дзадзэн. Это одно и то же, или здесь есть различие? Хотя человек иногда крадёт что-то только раз, общество отвергает его; но хотя человек сидит в дзадзэн в течение только одного периода, он практикует дзадзэн навсегда.
Как могло бы быть, что грабителем оказывается только Гоэмон Исикава, а тот, кто совершает воровство в силу импульса данного момента, – это не вор? Каждый, кто совершает кражу под влиянием данного момента, конечно, является вором. Точно так же не только Шакьямуни Будда является буддой, но также и тот, кто, подражая будде, сидит в дзадзэн, есть будда.
Утияма-роси:
Когда Саваки-роси говорил о дзадзэн, он часто упоминал о «поступке вора» и о «поступке будды». Мне хотелось бы рассмотреть его объяснение поступка вора и поступка будды, потому что оно проясняет различие между мирским и религиозным взглядами на жизнь.
Несмотря на то что мы, возможно, более или менее обладаем взглядом будды на жизнь и характером будды, если мы, под влиянием мгновенного импульса, совершаем кражу, подражая Гоэмону Исикаве, тогда, как с мирской, так и с религиозной точки зрения, мы совершаем поступок вора навеки. Кроме того, в обществе против преступника применяют силу закона и относятся к нему холодно и с подозрением в течение всей оставшейся у него жизни.
С другой стороны, с точки зрения религии, даже если вы крадёте что-нибудь в силу мгновенного импульса, вы совершаете преступный акт, который длится вечно; но на этом история не заканчивается. Если даже человек в результате своего преступного действия оказался запятнан предыдущим осуждением, но он, подражая Шакьямуни Будде, совершает поступок будды, каким будет результат? Хотя он в большей или меньшей степени обладает преступным взглядом на жизнь и преступным характером, его поступок будды оказывается причиной его вечного спасения. Действовать или в качестве вора, или в качестве будды, – это значит проявлять вечного вора или вечного будду здесь, в этот самый момент. Поэтому даже для злейшего преступника существуют врата к спасению.
В чём же заключается основное различие между светским миром и миром религиозным? В светском мире люди судят и оценивают друг друга. В религиозном мире взаимоотношений с другими людьми нет. Это мир «реальности „я“» и того «я», которое есть только «я». В том мире, где люди судят друг друга, есть люди высшие и низшие, хорошие и дурные; но реальность жизни не так проста. В религиозном мире, как реальности жизни, никто не может быть вором с головы до ног, и никто не может быть буддой с головы до ног. Как бы плохо человек себя ни вёл, он может быть избавлен от своего греха, если раскаивается в нём и приходит к познанию своего истинного «я». Даже такой великий человек, как Шакьямуни Будда, не может сберечь свои хорошие поступки для будущего – и не может быть постоянным буддой.
Если мы в данный момент подражаем поступку вора, мы становимся ворами. Если мы в данный момент подражаем поступку будды, мы становимся буддами. Каким бы ни было наше прошлое, нам следует действовать как будда именно сейчас, именно здесь. Это и только это является истинным направлением человеческой жизни.
Саваки-роси:
Дзадзэн не есть нечто такое, что вы можете накапливать. Синран отвергал идею накопления нэнбуцу. В буддизме син практика сбережения называется дзирики кондзё, «дух собственной силы». Представьте себе, что кто-то говорит: «С ранней юности я был честен; и только недавно я перестал быть честным и начал красть у других». Вы не можете сберегать свои добрые дела.
