— Лерой, — говорит судья, — вы должны отбыть один месяц в тюрьме за неуважение к суду.
Через месяц Лероя вновь приводят в зал суда давать свидетельские показания.
— Скажите, Лерой, что вы видели, сидя на дереве в тот вечер, — вновь спрашивает судья Лероя.
— Я сидел на дереве, а они начали трахаться внизу, — упорствует Лерой.
— Лерой, — говорит судья, — один месяц принудительных работ за неуважение к суду.
Через месяц история повторяется.
Когда Лероя приводят в зал суда в двухсотый раз, судья решает обратиться к нему с другими словами:
— Смотри-ка, Лерой, за это время мы все постарели. Неужели ты не можешь найти никаких иных слов, чтобы описать то, что ты видел тем злополучным вечером?
— Что ж, ваша честь, — отвечает Лерой, — попробую описать это так:
Его брюки падают вниз,
Его яйца колышет бриз.
Тут достал он кое-что
И всадил в кое-кого.
И если траханьем нельзя это счесть,
Я заслужил электрический стул, ваша честь!
Ниведано…
Погрузись в тишину.
Закрой глаза.
Почувствуй, как замерло твое тело.
А теперь безоглядно обрати свой взгляд
внутрь себя.
Погружайся в себя насколько можешь.
Глубже и глубже…
Пока не достигнешь самих истоков
своего существа.
Пронзи свой центр, словно стрела.
Здесь, в центре,
ты — будда и ты современник всех будд.
В это мгновение время исчезло…
а ум остался где-то позади.
Ты ушел за пределы и того, и другого.
Это безмолвие, этот мир, этот покой…
осталось лишь созерцание,
ведь созерцание — еще одно имя будды.
Продолжайте же созерцать, пока Ниведано
не подаст вам знак.
Ниведано…
Расслабься.
Созерцай. Ты — не твой ум. Ты — не твое тело.
Ты — чистое сознание, чистое осознание.
Когда ты глубоко осознаешь себя,
твоя личность исчезнет.
Аудитория Будды превратится в настоящее озеро.
Я вижу, как твое сознание растворяется
в этом озере, без следа.
В этот миг это место стало самым святым
местом в мире. Где же еще
десять тысяч человек стремятся достичь
своего центра?
Постепенно, не торопясь, перенеси центр туда,
где происходит вся твоя деятельность.
Все та же красота, то же изящество,
та же радость,
все двадцать четыре часа в сутки.
Запомни, ты — будда
и должен вести себя с достоинством будды,
тогда вся твоя жизнь преобразится.
А сейчас собери все осознание, все цветы,
которыми ты был усыпан…
Красота, правда, добро — ты принес их назад.
Этот вечер великолепен,
и твое безмолвие
сделало его еще более великолепным,
еще более прекрасным,
твое созерцание прибавило ему
невероятной красоты.
Это место, где десять тысяч людей
просто растворились в океане,
стало особым местом на Земле.
В прошлом было множество таких мест,
где случались такие золотые мгновения.
В наши дни они исчезли.
Я пытаюсь воскресить забытый язык.
Ниведано…
Возвращайся, но возвращайся как будда:
изящно, безмолвно, спокойно.
Посиди несколько минут, отражая, как зеркало,
вспоминая свой внутренний мир,
Безмолвно, спокойно, неся в себе великое осознание.
Оставайся же с этим осознанием все двадцать
четыре часа в сутки.
Постепенно оно станет твоим дыханием, твоим пульсом.
Тебе не нужно будет помнить о нем —
оно станет подводным течением всей твоей жизни.
Верно, Маниша?
Да, любимый Мастер.
Однажды, когда Риндзай и Пухуа обедали в доме настоятеля, Риндзай спросил:
— Волос поглощает огромное море, горчичное семя заключает в себе гору Шумеру. Это проявление сверхъестественной силы или же таково исконное состояние вещей?
Пухуа, ударив ногой обеденный стол, перевернул его.
— Как грубо! — воскликнул мастер.
— Разве это то место, где следует говорить о грубом и утонченном! — возразил Пухуа.
На следующий день, когда Риндзай и Пухуа вновь пришли обедать, учитель спросил:
— Как вам сегодняшний праздник в сравнении со вчерашним?
Пухуа снова опрокинул стол.
— Неплохо, — сказал Риндзай, — но сейчас — грубее!
— Слепец! — ответил ему Пухуа. — Что общего имеет будда-дхарма с грубым или утонченным?
Риндзай показал язык.
Маниша, прежде чем перейти к обсуждению этого маленького, но весьма значительного эпизода, я хочу добавить в Музей богов дар от Рафиа.
В Америке стало сложно передвигаться на колесах — на дорогах столько машин, легче и быстрее пройти пешком, чем добраться куда-то в автомобиле. Пробки на дорогах не рассасываются по три, четыре, а то и по пять часов. Конечно же, терпению людей пришел конец.
В Сан-Франциско и Лос-Анджелесе несколько человек были застрелены без всякой причины. Лишь потому, что они были вынуждены простаивать на дороге по нескольку часов, не продвигаясь ни на дюйм, водители начинали злиться — а злость живет в каждом из нас, злости лишь требуется время, чтобы всплыть на поверхность — и стрелять в совершенно незнакомых людей. Эти люди не преграждали им путь, они не были причиной затора — они тоже попали в затор. Никто не знал, почему возник затор: возник ли он сам по себе или же перевернулся какой-то грузовик.
Увидев, что происходит (шесть человек были убиты в течение недели), все остальные тоже стали брать с собой в дорогу огнестрельное оружие. Они не собирались нападать на кого-либо — просто для самообороны. Если вдруг кто-то станет им угрожать, они тоже смогут показать оружие.
Но это лишь осложнило ситуацию. В Америке не нужно разрешение на владение оружием. Разрешение нужно лишь владельцу оружейной лавки. Чтобы купить оружие, разрешение не требуется. Глупо позволять людям носить оружие, представляющее опасность для жизни, но конституция Америки разрешает это делать.
В Америке это стало традицией. Американская конституция позволила белым людям носить оружие, чтобы они могли убивать краснокожих индейцев. Краснокожих убивали как зверей — преследовали, загоняли вглубь леса или в горы. Сегодня Америка принадлежит не-американцам, и при этом в американской конституции говорится о свободе.
Похоже, весь мир ослеп.
Франция послала Америке подарок — Статую Свободы. А ведь Америка — величайшая страна рабовладельцев. Рабство здесь приобрело такой размах, что у индейцев нет никаких шансов вновь вернуться к власти. Большинство из них были убиты, остальных загнали в резервации — заставили жить в дремучих лесах и запретили жить в городах. Зато им выплачивают пособия.
Можно подумать, что это акт сострадания — платить пособия. Нет, это — продуманная стратегия. Что индейцы будут делать с деньгами? Они будут пьянствовать, ходить к проституткам, играть в азартные игры и рожать детей — ведь на каждого ребенка положено пособие. Они совершенно забудут идею свободы, забудут о том, что Америка — их земля.
В Америке можно иметь любое оружие — полуавтоматическое или автоматическое. И можете не сомневаться, если американское правительство объявило о смерти шести человек, значит, было убито по крайней мере восемнадцать. Не забывайте, правительственные сообщения как правило лживы.
Несколько месяцев назад произошел несчастный случай на русской атомной станции. Американское радио тут же объявило, что погибло двести человек. «Их тела уже найдены, а тела многих других, очевидно, уничтожило пламя».
Группа журналистов из Европы отправилась выяснить, что произошло на самом деле. Как оказалось, погибло только четверо. Американское радио даже не подумало принести извинения. Откуда же взялась цифра «двести»? Просто они все время лгут, по любому поводу.
Похоже, основная функция политиканов — лгать.
И еще это безумное человечество все время занято войной. Оглянувшись назад, вы можете убедиться: в мире всегда шли нескончаемые войны. И каждая война уносила миллионы жизней.
Чингисхан уничтожил сорок миллионов человек, Тамерлан истребил тридцать миллионов — а ведь у них не было современных средств массового уничтожения. О деятельности других убийц нет точных данных. Александр Великий, Наполеон, Иван Грозный — все они убивали… их величие измеряется количеством жертв. Адольф Гитлер убил тридцать миллионов. Иосиф Сталин уничтожил миллион русских.
