— Это уже даже не смешно! — злится Берт. — Что же произошло дальше?
— Что ж, — продолжает Легаш, — после этого я выследил ее в гостинице «Гребаные пески»…
— Можешь не продолжать, — перебивает Берт детектива, — там она снова оставила тебя с носом.
— Точно! — говорит Легаш с улыбкой. — А также со своими трусиками!
Бригада рабочих пытается посадить огромную сосну рядом с автомобильной стоянкой. Дерево свисает со стрелы подъемного крана. Внезапно стрела поворачивается, и сосна разбивает капот новенького «кадиллака».
К бригадиру подбегает взволнованная Бетти Чиз.
— Вы должны будете все объяснить моему мужу! — кричит она.
— Не волнуйтесь, — отвечает ей бригадир, — наша компания возместит вам все убытки.
— Вы ничего не поняли! — не унимается Бетти. — Я хочу, чтобы со мной был свидетель, когда я буду рассказывать Честеру о том, что это не я въехала в дерево, а дерево въехало в машину.
Антрополог, доктор Гортон, неожиданно наткнулся в джунглях на племя. Озираясь, он видит шляпу, болтающуюся на шесте, и тут же узнает в ней головной убор своего коллеги, доктора Черепка.
— О Боже, — громко восклицает он, — это же шляпа моего лучшего друга, доктора Черепка!
— Угу, — говорит ему явившийся на крик вождь племени, — вашего бывшего лучшего друга — вчера вечером он стал нашим обедом.
— Как, вы съели его? — не веря своим ушам, восклицает антрополог.
— Угу, — улыбаясь воспоминаниям, отвечает вождь, — сначала мы отрубили ему ноги, хорошо их запекли и съели, запивая пепси-колой. Затем мы отрубили ему руки, приготовили под чесночным соусом и тоже съели, запивая пепси-колой.
— Да ну! — восклицает антрополог, все еще отказываясь верить услышанному. — Так вы съели его целиком?
— Угу! — говорит вождь. — Целиком. И запили пепси-колой.
— Вы хотите сказать, что съели все-все… в том числе и его… прибор?
— Угу, — отвечает вождь, все так же приятно улыбаясь, — но прибор мы запили не пепси-колой. Прибор мы запили хересом!
Ниведано…
Погрузись в тишину.
Закрой глаза.
Почувствуй, как замерло твое тело.
А теперь безоглядно обрати свой взгляд внутрь себя.
Погружайся в себя насколько можешь.
Глубже и глубже…
Пока не достигнешь самих истоков своего существа.
Это совсем рядом — нужно лишь сделать шаг,
и ты — будда.
Приближаясь к центру, ты ощущаешь прохладу,
аромат, невероятную тишину
и огромную радость.
В тот миг, когда ты окажешься в центре,
ты станешь лишь свидетелем —
зеркалом, отражающим твой ум, твое тело,
сознающим, что все это — пустота.
Пустое зеркало…
все двери в тайны бытия
открыты.
Глубже и глубже… ощути аромат, тишину и радость.
В тот миг, когда ты достиг центра,
ты стал свидетелем.
Тело — осталось вдалеке,
ум — остался вдалеке. Ты покинул их.
Ты — просто зеркало —
осознающее и созерцающее.
Цветы осыпают тебя — новые ароматы,
покой, понимание. Внезапно —
ты слился со всем космосом.
В Аудитории Будды исчезли десять тысяч будд…
лишь одно сознание будды
Чтобы было понятнее, Ниведано…
Расслабься.
Наблюдай. Ты — не твой ум. Ты — не твое тело.
Ты просто наблюдатель. Наблюдение — это ты.
Наблюдение делает тебя пустым зеркалом,
зеркалом, отражающим все,
не определяющим ничего.
Это твоя вечность,
это — твоя неизменная природа будды.
Испытав это однажды,
пройдя путь до источника,
ты уже никогда не будешь прежним.
В этот миг Аудитория Будды становится
безмолвным
озером сознания.
Я вижу, как твое сознание растворяется
в этом озере, не оставив следов.
Озеро столь безмятежно, что превращается
в зеркало.
Тебе повезло — ты пережил это.
Все остальное человечество может завидовать
тебе.
Ты мог не обладать прежде ничем,
но, пробудив в себе будду,
ты обрел все сокровища бытия.
Перенеси будду из центра
на периферию своей повседневной жизни.
Пусть же будда выражается
в любом твоем поступке.
Пусть он присутствует в твоем молчании,
в твоих песнях — если ты поешь —
позволь будде петь,
в твоих танцах — если ты танцуешь —
позволь танцевать и будде.
Постепенно вся твоя жизнь погрузится в этот
сокровенный центр.
Различие между периферией и центром исчезнет.
Это — благословенный миг.
В дзэн это называется «вернуться домой».
Вскоре Ниведано призовет тебя назад,
забери же с собой весь аромат…
Пусть будда присоединится к тебе.
Он всегда готов идти с тобой,
попроси же его…
В центре — он лишь семя,
на поверхности он станет цветком.
Ниведано…
Возвращайся, но возвращайся как будда,
не колеблясь,
безмолвно и спокойно.
Вспомни это переживание,
тебе придется жить с ним каждую секунду,
каждый день и каждую ночь,
разговаривая и безмолвствуя,
трудясь и отдыхая.
Будда остается в тебе, как подводное течение.
Запомни, будда — не достижение,
будда — откровение.
Ты всегда был буддой;
нужно лишь узнавание,
чтобы вся жизнь преобразилась.
Это единственная революция,
достойная называться революцией.
Верно, Маниша?
Да, любимый Мастер.
Глава пятая
Расслабься и исчезни
Однажды Риндзай навестил Анзана, одного из учеников Унгана. Он спросил Анзана:
— Что такое белая корова росистой земли?
Анзан ответил:
— Му-у! Му-у!
На это Риндзай сказал:
— Ты — нем!
Анзан спросил:
— А как насчет тебя?
— Ты — животное, — заключил Риндзай.
Как-то Риндзай спросил монахиню:
— Добро пожаловать или зло пожаловать?
Монахиня закричала.
— Говори же! — сказал Риндзай, поднимая палку. Монахиня вновь закричала, и Риндзай ударил ее.
В другой раз Риндзай спросил Ло-пу:
— До сих пор сохранился обычай: одни бьют палкой, другие издают крик. Что глубже проникает в сердце?
— Ни то, ни другое, — ответил Ло-пу.
— Что, все же, проникает глубже? — переспросил Риндзай.
Ло-пу издал крик. Учитель ударил его.
Маниша, чем глубже я вглядываюсь в дзэн, тем яснее различаю многие вещи. Одна из этих вещей — уникальность дзэн в мире религии.
В сравнении с дзэн все религии кажутся развлечением — какие-то обряды, социальные условности. Дзэн, подобно мечу, рассекает путы. В нем нет ритуалов, нет мантр, нет жертвоприношений. Сама основа жертвоприношений — Бог — отсутствует в дзэн.
Без Бога невозможно придумывать ритуалы и приносить жертвы. Без Бога все ваши религии будут выглядеть абсолютно бессмысленными. Если убрать гипотезу Бога, что станет с индуизмом, христианством, исламом? Тогда обрушится все религиозное здание. Оказывается, все держалось только на одной гипотезе, на проекции человеческого ума.
Верно, человек хочет чувствовать себя защищенным, он хочет чувствовать себя в безопасности. Он беззащитен в этой огромной вселенной — слишком мал, слишком одинок, слишком беспомощен. А рядом — всегда смерть. Она в любую минуту может постучать в твою дверь.
Гипотеза Бога возникла из ощущения беззащитности, из беспокойства и страха. Люди приняли ее с радостью, иначе они просто обезумели бы. Забери у них Бога, и ты лишишь их душевного здоровья, разума — всего, чего они достигли за миллионы лет.
И все же я говорю — пока ты не отбросишь гипотезы Бога, рая и ада, пока не откажешься от всех этих проекций, не сможешь стать искателем истины. Ты должен отказаться от того, что породило все так называемые «религии мира». У всех религий одна основа. Они могут нагромождать сколько угодно теологии вокруг своих гипотез, они могут вести друг с другом непримиримую борьбу, но, в сущности, все они неотличимы друг от друга.
Как бы религии ни описывали Бога, они все сходятся в том, что Бог есть. Религии спорят по вымышленным поводам, как будто в таких спорах есть смысл. По сути — это попытки отвлечь людей от главного; если беспрестанно спорить из-за ерунды, ни у кого не найдется времени задать вопрос по существу.
