В дзэн это традиционный вопрос. Его задают по тысяче раз тысячи учеников сотням учителей. И каждый раз им дают иной ответ.
Ма-цзы и не думает давать философского ответа. Философски настроенный учитель может придавать большое значение приходу Бодхидхармы из Индии — не забывайте, Индия находится западнее Китая.
Бодхидхарма принес весть от Будды и положил начало великому любовному роману Китая и Будды. Он не создавал никакой организованной религии — он просто принес с собой аромат буддизма. Нет никакой организованной церкви, но каждый может испить из кладезя Будды и утолить жажду. В буддизме нет священников. В священнике нет нужды — он помеха, а не мост. Каждый из вас может стать буддой, просто погрузившись в себя. Для этого священник не нужен.
Китай был рад услышать весть: «Ты — будда. Ты просто не понимаешь, что кроется внутри тебя».
Как много можно сказать о значении прихода Бодхидхармы с Запада?
Но Ма-цзы только ответил: «Что ты в данный момент подразумеваешь под словом "значение"?».
Ма-цзы был странный учитель, и приемы его были странными. Вместо того чтобы ответить на вопрос, он задает другой вопрос и тем изменяет тему разговора. Он спросил:
— Что ты в данный момент подразумеваешь под словом «значение»?
Монах повторил свой вопрос, и Ма-цзы ударил его, сказав:
— Если я не ударю тебя, люди будут смеяться надо мной.
Странная история, но Ма-цзы прав. Он хочет сказать: «Смысл послания Будды Гаутамы — это ты. Бодхидхарма пришел сюда, чтобы разбудить тебя. Вместо того чтобы философствовать об этом, я сделаю то же, что сделал Бодхидхарма».
— Что ты в данный момент подразумеваешь под словом «значение»?
Для монаха это было шоком — он не думал, что кто-нибудь задаст ему подобный вопрос.
Монах повторил свой вопрос, и Ма-цзы ударил его, сказав: «Если я не ударю тебя, люди будут смеяться надо мной» — ведь значение — это ты, и ты спрашиваешь! Ты и есть будда, и при этом спрашиваешь, где найти будду. Если я не ударю тебя, люди будут смеяться надо мной много веков подряд.
Монах Э из Рокутана задал Ма-цзы тот же вопрос о приходе Бодхидхармы с Запада.
— Говори тише и подойди поближе, — сказал ему Ма-цзы.
Монах Э подошел ближе, и Ма-цзы ударил его, сказав при этом:
— У шести ушей не бывает одного и того же плана. Приходи в другой день.
Человек не может ничего понять. Он задает традиционный вопрос: «Какое значение имеет приход Бодхидхармы в Китай?» Ма-цзы же отвечает два раза. Первый раз он отвечает: «Говори тише!»
Должно быть, человек задавал вопрос, придавая большое значение своему эго, предполагая, что Ма-цзы признает свое поражение.
Велев ему «говорить тише», Ма-цзы хотел сказать: «Успокойся, помолчи, будь смиренен, ибо в смирении ты найдешь ответ».
Он также сказал: «Подойди поближе». Человек не понял значения этой фразы. Ма-цзы же подразумевал под этим: «Доверься мне, приблизься к моему сердцу, будь более открытым».
Но человек не понял этих слов и физически приблизился к Ма-цзы.
Ма-цзы ударил его, сказав при этом: «У шести ушей не бывает одного и того же плана. Приходи в другой день». Ты ничего не понял сейчас, но, как знать, может быть, ты поймешь это в другой раз?
«Приходи в другой день». На сегодня достаточно, я хорошенько огрел тебя! Тебе будет о чем подумать!
И еще: «У шести ушей не бывает одного и того же плана».
Здесь вас тысячи ушей. Но у каждого — собственные намерения. А потому приходите в другой день, отбросив свои намерения. Если кто-то приходит с предвзятым мнением, с уже готовым ответом — он не поймет меня.
Здесь никто не философствует. Это место — не для интеллектуалов. Это все вы найдете в любом ином месте — в монастырях, где читают тексты, надеясь прийти к своей внутренней природе. Но если вам хочется получить ответ от меня, приходите в другой день. На сегодня — довольно!
Позже Э зашел в зал и сказал:
— Умоляю тебя, скажи мне!
Ма-цзы ответил ему:
— Пока уходи отсюда и вернись, когда у тебя будет возможность. Я подтвержу это публично.
Тогда Э обрел просветление. Он сказал:
— Я благодарю каждого за подтверждение, — и, обойдя зал, вышел.
Все, что связано с Ма-цзы, полно загадок. Человек не ушел, он последовал за Ма-цзы до зала собраний. И снова в зале собраний он повторил вопрос. Но за считанные минуты он стал другим человеком. Ведь он сказал: «Умоляю тебя, скажи мне!»
Старого эгоиста как не бывало! Вопрос был задан скромно, просящим голосом.
Ма-цзы ответил ему: «Пока уходи отсюда и вернись, когда у тебя будет возможность. Я подтвержу это публично».
Он ничего не сказал в ответ на вопрос, он сказал нечто другое: «сейчас уходи и возвращайся, когда у тебя появится возможность получить ответ. Когда ты достаточное время будешь медитировать над этим, отбросив всю свою предвзятость, когда у тебя не будет ни малейшей идеи, каков может быть ответ, это и будет той «возможностью». Тогда ты можешь прийти, и я подтвержу это публично».
Сейчас он говорил со смирением, что свидетельствовало о его большом уме. Время не играет никакой роли — почему бы это не сделать прямо сейчас? Итак, он отбросил — в истории ничего не говорится об этом, так как это невозможно передать словами, — он отбросил все свои старые представления. И, поскольку он отбросил все свои старые представления, ему уже не требовался ответ.
Странная ситуация… Когда исчезает вопрос, исчезает и потребность отвечать на него. Все это — гимнастика для ума, но человек увидел правду, увидел, что учитель не собирается вступать в интеллектуальный диспут… Очевидно, разумный ответ здесь просто невозможен, вероятно, это может быть сообщено лишь в полном безмолвии, когда вопросов уже нет. Тогда огонь, пламя вырвется из сердца учителя. Это и произошло.
Тогда Э обрел просветление. Он сказал:
— Я благодарю каждого за подтверждение, — и, обойдя зал, вышел.
Позже еще один монах сказал Ма-цзы:
— Прошу тебя, перешагни через четыре высказывания, воздержись от сотни отрицаний и скажи мне, каково значение прихода Бодхидхармы с Запада?
Ма-цзы сказал:
— Сегодня я устал и не могу ответить тебе. Пойди, спроси об этом Чизё.
Монах отыскал Чизё и задал ему этот же вопрос. Тот сказал:
— Почему ты не спросишь об этом учителя?
— Он сказал, чтобы я нашел тебя и спросил об этом, — ответил монах.
— У меня ужасно болит голова, — сказал ему Чизё, — и я не смогу ответить на этот вопрос. Пойди спроси Хякудзё.
Монах отправился искать Хякудзё, и тот сказал ему:
— В общем-то, я и сам не знаю.
Монах поведал обо всем этом Ма-цзы, и тот сказал:
— Шапка Хякудзё — черная, шапка Чизё — белая.
Вопрос совершенно забыт. Никто не дал на него ответ. Более того, Хякудзё признался, что он не знает ответа.
«Белая шапка» и «черная шапка» — это намек на историю о двух разбойниках. Один из разбойников носил белую шапку, тогда как другой — черную. Разбойник, носивший черную шапку, отличался большей решительностью и безжалостностью, чем его собрат, носивший белую шапку. Ма-цзы этим хочет сказать, что методы работы Хякудзё с молодыми монахами более радикальны и решительны, чем методы Чизё.
Ма-цзы сказал, что устал. Сегодня я устал и не могу ответить тебе. Пойди, спроси об этом Чизё. В действительности же, не имеет никакого значения, устал ли ты или нет, — на этот вопрос невозможно ответить.
Значение Бодхидхармы — это опыт, а не объяснение. Но скромность Ма-цзы не позволяет ему просто сказать: «На этот вопрос ответить невозможно». Он берет всю ответственность на себя: Сегодня я устал и не могу ответить тебе. Пойди спроси об этом Чизё.
Он решил воспользоваться случаем и проверить Хякудзё и Чизё. Он прекрасно знал, что Хякудзё не в состоянии ответить на этот вопрос, это же относилось и к Чизё. Вопрос о приходе Бодхидхармы с Запада — одна из самых трудных дзэнских головоломок. Ответ на нее невозможно облечь в слова. И монах отправился к Чизё, который сказал: «Почему ты спрашиваешь меня? Я — всего лишь ученик. Пойди спроси у учителя!»
Но молодой монах ответил: «Он велел найти тебя и спросить об этом».
— У меня ужасно болит голова, — сказал ему Чизё, — и я не смогу ответить на этот вопрос. Пойди спроси Хякудзё.
