И увидел самого себя. Свои глаза.
На дне шкатулки было зеркало.
«Кащеева смерть, — подумал Артур. — Самолюбие. Любовь к себе. Боязнь, как буду выглядеть в глазах Бобо. Испугался за престиж, а рядом ребёнок умирает. Что ж я за сволочь такая? Сам у себя встал на пути. Сам у себя. Забыл, сам не могу. Без помощи свыше. Не может никто. Ни один. А как помогут, если гордыня? Закрыт. Господи Иисусе Христе, прости меня грешного, помоги, если можно!»
ИЗ «СКРИЖАЛЕЙ»
ВЫСКАЗЫВАНИЯ СВЯЩЕННИКА О. АЛЕКСАНДРА МЕНЯ О ДУХОВНОМ ЦЕЛИТЕЛЬСТВЕ
…Здесь вступают во взаимодействие, в теснейший контакт дух, внутренняя, духовная сущность пациента с духовностью лечащего человека. Таким образом, здесь есть элемент и донорства духовно–душевного, есть и элемент какой‑то глубокой внутренней связи, которая в этот момент или на какой‑то период обязательно возникает между врачом и пациентом.
Поэтому для всех тех, кто хочет помогать людям подобным лечением, недостаточно выучить или освоить какие‑то приёмы, а необходимо постоянно и упорно работать над совершенствованием своего внутреннего «я». Могу назвать это даже таким выспренним словом, как внутренний подвиг. Без этого ничего не получится. Или получится что‑то совершенно неожиданное и, может быть, негативное.
Мы с вами должны отдавать себе ясный отчёт в том, что мы идём частично вслепую. Это глубинная, неисследованная, неизученная, по крайней мере в значительной степени, область, и, когда человек её открывает, расширяет, активизирует и использует для помощи другим людям, это исключительно ответственный момент. Потому что чёткой теории у нас нет. Ни в церковной традиции, ни в большом наследии парапсихологии и всевозможных формах биолечения единой и чёткой теории нет.
Конечно, вы можете спросить меня: а разве не было открыто нечто подобное мудрецам, святым, пророкам, древним целителям? Да, что‑то им было открыто. Но то, что касается практической нравственной деятельности, мы должны постигать сами, своим умом, своим сердцем.
* * * * *
Мы стоим сегодня перед фактом, что внутреннее поле человека… внутренняя потенция нашего духовного поля — это та арена, на которой формируется и гармонизируется несколько ярусов человеческого бытия. Мы все это можем назвать духовностью человека, то есть особым свойством, которое в Библии обозначается как образ и подобие Творца.
* * * * *
Почему человек несёт в себе этот заряд духовности? Потому что он пришёл к нему из вечности. Поэтому мы должны отнестись к нему с необычайной бережностью.
И первое правило для вас, которое пришло к нам из самой глубины веков, из глубины человеческого духовного опыта, первое правило заключается в том, что всякое духовное упражнение, общение, тем более лечение, предполагает как своё условие интенсивную нравственную работу над собой.
В чём она заключается? Не только в том, что человек исполняет какие‑то правила, что‑то делает, а от чего‑то воздерживается.
* * * * *
«Я» — это святое дело, «я» — это средоточие личности. Но когда оно выставляется вперёд, когда оно старается либо подавить окружающее, либо занять не подобающее ему место, когда возникает культ своей личности, быть может бессознательный, но всё равно — это главный мотив огромного количества зла, которое существует в мире.
* * * * *
…если человек обладает парапсихологическими способностями (а они есть, конечно, у всех, но у некоторых людей они более развиты, некоторые люди более одарены этим, как и любой талант не в одинаковой мере даётся людям), нередко в себе развивая эти способности, изучая их в себе, как вы, он должен очень строго относиться к своему нравственному миру и часто, очень часто задавать себе вопросы: «Для чего это делается? Умею ли я быть открытым людям? Или я делаю это из тщеславия, для самоутверждения ложного?» Такая проверка должна быть строгой, честной и постоянной. Это, безусловно, одно из важнейших условий гармоничного развития духовного, психического и парапсихического обучения.
Человек должен стараться помочь другому, делиться с ним своим даром. Я повторю то, с чего я начал: если врач обычный имеет лекарство и даёт его больному, нравственного процесса тут может и не происходить, а вот если вы хотите помочь иначе, это необходимо — вы ведь отдаёте какую‑то часть своей духовной и душевной энергии.
* * * * *
Трансфизическая реальность — это отнюдь не Царство Божие или «тот свет». Это первый и ближайший к нам пласт бытия. И надо сказать, что опыт поколений и опыт наиболее умудрённых людей подсказывает, что этот пласт — весьма двусмысленное и опасное состояние, где все происходит, как во сне, где все двоится, троится, где нас легко может увлечь на какие‑то тёмные неведомые тропинки блуждающий огонёк. Этот опыт, в отличие от высшего духовного мистического опыта, мы условно называем опытом оккультным, опытом восприятия низших трансфизических сил, граничащих с духом и тонкой материей.
* * * * *
…человеку сознательно религиозному следует помнить, что его помощь людям, парамедицинская помощь, есть СЛУЖЕНИЕ, в процессе которого он не может целиком только из себя извлечь все эти силы. Но он может получить новый заряд духа, если он бескорыстно, внутренним порывом самоотдачи служит людям или хочет служить.
Разумеется, многие из вас могут меня спросить, мол, а не чреваты ли эти формы взаимодействия какими‑то тёмными, демоническими феноменами? Да, безусловно, это возможно. Более того, к величайшему сожалению, я наблюдал в течение многих лет чаще воздействие тёмного поля. Если бы наш внутренний мир имел какую‑то зримую для глаз окраску и мы посмотрели бы, что поднимается, как облака, над скопищем людей, над большими городами, мы бы увидели, думаю, тёмные и мрачные извержения каких‑то демонических вулканов.
…и один человек, которому вы помогли, уже оправдал все ваши усилия. Потому что каждый человек — это целый мир, это уникальное, неповторимое существо, образ и подобие Божие.
* * * * *
…главное для вас — это служение человеку; не человечеству, не отвлечённому понятию, а живому, конкретному человеку: «Как вы сделали одному из братьев Моих меньших, так сделали и Мне». Так говорит Господь Иисус. Тем самым всякое облегчение страданий становится подлинным БОГОСЛУЖЕНИЕМ. И чувство важности, глубинности, священности этого факта должно вас наполнять.
* * * * *
Многие люди имеют спонтанные способности как бы подпрыгивать над временем — спонтанно, это не от нас зависит — и видеть то, что ещё должно произойти. То есть чуть–чуть подниматься в измерения, где будущее уже есть. Если вы не видите сразу всего процесса, вы видите отрезок, значительно больший, чем ваш опыт в этой реальности. Ничего страшного, ничего, так сказать, тяжкого, дурного в этом нет. Этого не надо бояться…
Артур Крамер стоял среди пустыни и ловил рыбу.
Невозможно было поверить глазам, но по мере своего приближения Борис все отчётливей видел: за барханом стоит Артур, периодически взмахивает удилищем.
Ноги Бориса увязали в горячем песке. Цель его поисков была совсем близко, рядом.
Пять дней пришлось провести в городе в обществе Василия Степановича Чосича, Васьки–йога, пять дней выслушивать тарабарщину, угощать коньяком и другими горячительными напитками, пять дней без конца бегать к телефону–автомату, звонить то на квартиру Стаху, то в дирекцию заповедника, пока наконец они встретились в этой самой дирекции.
Стах только что прибыл с гор, с каких‑то ледников. Сильно небритый, глаза у него были красные. В упор спросил:
— Это вы охотитесь за Крамером? Какого рожна ломали замки? Перетряхивали вещи? Вы — кто?
— Замки?! — Борис не на шутку перетрусил, разом ощутил присутствие «волосатой лапы» здесь в городе, за тысячи километров от Москвы. — Кто охотился за Артуром? Кто?
Его испуг был так неподделен, что подозрительность Стаха испарилась. Когда же он узнал, что Борис по профессии нейрохирург, то сам предложил ему помочь добраться до Артура на газике вместе со своим сотрудником Шовкатом, который ехал в те же края ловить скорпионов.
День выдался жаркий. Последняя часть утомительного семичасового пути прошла по пустыне.
— Высажу в километре от посёлка, — сказал Шовкат. — Иначе потом мне придётся делать петлю километров сорок, бензина не хватит.
И он уехал куда‑то к развалинам старой крепости ловить скорпионов, а Борис Юрзаев со своей перекинутой через руку кожаной курточкой поднимался на сыпучий бархан. Приостановился. Утер пот со лба. До чего же захотелось незаметно оказаться около Артура, как бы невзначай произнести: «Привет, учитель! Вот зашёл из Москвы попрощаться…»
