Поймите что эго не материальное — но похоже на тень. Как тело порождает тень, так и ум порождает некую умственную тень. Эта умственная тень и есть эго. Когда ум не функционирует, тогда и эго нет. Когда он начинает функционировать, тогда и эго появляется, и чем интенсивнее он работает, тем большим становится эго. Вы это сами можете наблюдать: люди, слишком много работающие головой, эгоистичнее других. Брамины, профессора, ученые, так называемые интеллигенты, обладают очень сильным эго. Каждый из них — сплошное эго; слишком много ума.
Путешествуя, Конфуций встретил старика, черпавшего из колодца воду и поливавшего поле. Он спросил его: «Зачем вы так утруждаете себя? Разве вы не знаете, что с помощью приспособлений работу, которую вы делаете двенадцать часов можно сделать за час?»
«Лучше всегда работать руками, потому что как только начинаешь пользоваться хитрыми приспособлениями появляется хитрый ум. Поэтому не пытайтесь меня совратить. Я хочу умереть таким же невинным как и родился. Когда работаешь руками остаешься скромным» — ответил старик.
Когда ученики Конфуция спросили, что ему ответил старик, он сказал: «Мне кажется этот старик — последователь Лао-цзы. У него очень верные доводы».
Когда работаешь руками, не возникает этой умственной тени и человек остается естественным, скромным и невинным. Людей, работающих умственно называют главами — глава предприятия, глава конторы. Не будьте головой. Быть конторским служащим и так плохо, а быть главным — это совсем конец. Пробуйте стать руками. А руки проигрывают потому что они не хитрые, и настолько примитивные, что не могут соперничать с головой. Больше старайтесь работать руками и вы почувствуете как эта умственная тень постепенно исчезает.
Эго не может совершить самоубийства, потому что его нет. Если вы совершите самоубийство, это будет то, что я называю самадхи, то что я называю окончательной медитацией. Если вы совершите самоубийство — это значит вы исчезнете, вы станете никем — и никакой тени.
Раньше ходил такой слух, что если человек становился Буддой, от его тела не падала тень. Это наверное просто символика. Но в ней большой смысл. Здесь идет речь не о физической тени, имеется ввиду что не падает внутренняя тень. Он двигается, работает, делает, но не возникает делателя. Вот так и не падает эта тень. Если нужно, он даже думает, но не появляется мыслитель, вот так она и не падает. Он живет, но не манипулирует и не контролирует. Он течет, жизнь его — это самопроизвольность. Он даже не плывет, его просто несет с собой река. Он не подгоняет реку, он просто погружается в состояние пусть-будет. Он превращается в пусть-будет-существо. Он полностью отдается реке и тогда эта тень не падает и эго исчезает.
Не боритесь с эго прямо. Если вы будете это делать, вы потерпите неудачу, так как никто не может бороться с тенью. Если вы хотите что-то сделать с тенью, вам нужно сделать что-то с самим собой. С вами что-то не так, вы что-то неправильно понимаете. Внутри вы не-существо, как можно полнее пытайтесь осознать эту внутреннюю пустоту, незаполненность, и однажды вы вдруг обнаружите, что эго покинуло вас. Вы фактически поймете, что его никогда и не было, у вас было просто неправильное представление, иллюзия, мираж. Его там не было, вам только казалось что оно там, это была не реальность, а сон — фактически некий кошмар.
Седьмой вопрос:
«Может ли человек, который переживает состояние гнева и сострадания переживать также состояние любви и ненависти?»
Да. Когда человек всеобъемлющ — он всеобъемлющ безоговорочно. Но его гнев это гнев другого качества, его гнев более нежен, чем ваша любовь, а в его ненависти больше сострадания, чем в вашем сочувствии. Потому что когда живешь всеобъемлюще, все приобретает другое качество. Что бы он не делал — оно уже другое. И вы не можете судить о нем со своей стороны, потому что вы не знаете что такое всеобъемность. Когда-то у вас были проблески любви, когда-то ненависти, но вы никогда не были всеобъемлющи. Если вы всеобъемлющи, это значит что у вас другая любовь — она приобрела интенсивность ненависти. Замечали ли вы когда-нибудь, что ваша любовь никогда не обладала интенсивностью ненависти? Когда вы кого-нибудь ненавидите — вы ненавидите его по настоящему. А когда вы любите — вы любите так себе. Когда вы любите, вы никогда не отдаете себя этому полностью. Но когда вы ненавидите, вы ненавидите по-настоящему интенсивно. Замечали ли вы тот факт, что ваше сострадание бессильно, может быть просто маска, фасад, в то время как ваш гнев всегда настоящий?
Все что порочное выглядит настоящим, а все красивое выглядит ложным. Когда человек всеобъемлющ, его любовь такая же интенсивная, как и ненависть. И когда такой человек ненавидит, его ненависть несет в себе также и всеобъемлющую любовь. Он может ненавидеть только потому что любит, и разгневаться только потому что он сочувствует.
Вам это сейчас довольно трудно понять потому что ваше понимание еще не созрело для этого. Но вам нужно попытаться это сделать.
Избавьтесь от равнодушия. Но для этого нужна смелость. Для того, чтобы жить жизнью всеобъемлющей, нужна величайшая смелость, потому что тогда никто не знает что может произойти. А вы всегда боитесь. Вы любите человека и боитесь на него рассердиться, потому что точно не знаете, любите вы или нет. Вы точно не знаете, выдержит ли ваша любовь ваш гнев, и переживет ли она его. Поэтому вы подавляете гнев. Вы не твердо уверены, есть ли любовь. У вас неясное чувство — может быть она есть, а может быть нет. Вы живете как в тумане и ваше восприятие всегда не ясное. Поэтому вы боитесь, что переборщив с гневом, вы разрушите все отношения. И тогда вы начинаете подавлять свой гнев и он становится частью вас, и когда вы начинаете любить, в вашей любви присутствует гнев.
Обратите внимание, как любовники занимаются любовью. Вы увидите, что это есть насилие. В этом действии нет ничего изящного. Всмотритесь в лицо мужчины — создается впечатление что он ее хочет убить. Может быть поэтому женщины всегда закрывают глаза во время акта — чтобы не видеть во что превратилось лицо мужчины. Все это выглядит довольно мерзко. Вместо того чтобы стать изящным, лицо искажается. Красивые лица становятся безобразными, как будто они подвержены не экстазу, а какой-то агонии. Лицо женщины тоже искажается, как будто она чувствует какую-то боль и подавляет ее.
Даже занимаясь любовью люди боятся, полагая что если они займутся ею всеобъемлюще это будет небезопасно. Весь их ум не прекращает включать красный свет: стоп! дальше ни иди! Потому что все то, что они подавляли, может появиться в любую минуту. Оно стучится в их двери и просит: впусти! Поэтому даже в любви они не могут расслабиться, так как расслабление может быть только безоговорочным. Условного расслабления не существует.
Если вы расслабляетесь, вы расслабляетесь для всего — для любви, для гнева, для ненависти. Эго похоже на открывание двери. Если вы ее открыли — она открыта как для врага, так и для друга. Если вы оставите дверь открытой на ночь, очень возможно что придет друг, но может прийти и враг. Поэтому вы дверь закрываете. Но закрытая дверь закрыта для обоих, как для друга, так и для врага.
Вы никогда не были сердиты действительно, по-настоящему. Так же и не любили по-настоящему. Когда вы всеобъемлющи, вы делаете все по-настоящему, что бы не случилось, никогда не думая о последствиях.
Вот что я думаю о жизни — если вы живете всеобъемлюще, все, что случится всегда хорошо. Что бы ни случилось! Всегда хорошо. А если вы живете жизнью разъединенной, что бы ни случилось — всегда плохо.
На примере своей жизни вы можете осознать что живете весьма порядочной жизнью, не ударяясь в крайности. Ну и что? Ничего, почти ничего. Вы растратили самого себя. Не растрачивайте больше. Будьте правдивым. Быть правдивым очень опасно, иначе каждый им был бы. Иначе, почему вокруг столько лжецов, трусов, пытающихся как-то схитрить?
Если вы хотите прожить приятную жизнь — тогда лучше быть трусом. Но приятная жизнь есть ничто иное как приятная смерть. Настоящая жизнь горит с обеих концов. Это пламя, всегда окруженное опасностью, смертью. Когда вас окружает опасность, вас окружает и смерть. Только в этом контексте жизнь достигает своей вершины.
Последний вопрос:
«К вашим ногам прилетела и тут же умерла какая-то птица. Можем ли и мы, когда придет наше время, прийти и умереть у ваших ног?»
Не нужно будет приходить, я всегда буду здесь. Если вы действительно любите и доверяете мне, я буду здесь. Если я нахожусь с вами в жизни, только тогда я могу находиться с вами в смерти.
Жизнь — это мерило. Смерть — это кульминация. Все то, что было в жизни, достигает высшей точки в смерти. Если вы чувствуете меня в своем сердце в жизни, значит, несомненно, я буду присутствовать и при вашей смерти. Вам не нужно будет никуда приходить — я приду.
