Вдруг один из рабочих выпустил из рук веревку, и орган начал падать прямо на преподобного Рампа, который стоял внизу. Лишь в последнее мгновение Хэмиш Мак-Тавиш оттолкнул священника в сторону и остановил орган, прежде чем тот разбился о землю.
— Благословляю тебя, сын мой, — выдыхает преподобный Рамп, поднимаясь с земли. — Ты спас меня! Когда ты пойдешь в церковь в следующее воскресенье, можешь прийти и поиграть на этом новом церковном органе!
— Ах! — вздыхает Хэмиш. — Мне нет необходимости ходить в церковь, отец.
— В самом деле, сын мой? — спрашивает Рамп. — Почему?
— Видите ли, отче, — отвечает Хэмиш, — у меня дома есть своя собственная церковь.
— В самом деле? — спрашивает священник. — Что ты имеешь в виду?
— Да, — поясняет Хэмиш. — это так. Вся моя семья проживает в одной комнате, поэтому у нас трехъярусная кровать. Детишки на верхнем ярусе поют весь день, как маленькие ангелочки. На среднем ярусе моя теща проповедует день и ночь, грозя десятью заповедями и гневом Божьим. А на нижнем ярусе мы с женой — играем на моем органе!
В теплые морские воды африканского побережья заплывают ненароком четыре громадные акулы — Джавс, Тофи, Манч и Малыш Белч. Их разговор, естественно, обращается к излюбленной радости — еде.
— Лучшую в мире пищу можно найти у берегов Австралии, — говорит Джавс, самая большая акула, — меню из молодежи — спортсменов с нежными мышцами и хорошо подрумяненной на солнце кожей.
— Да, это отлично, — отвечает Тофи, большая белая акула, — но еще лучший деликатес можно встретить у Канарских островов. Пляжи битком набиты упитанными, жирными немецкими туристами. Как будто масло тает у тебя на языке!
— Неплохо, — прерывает Манч, старшая акула, — но за все мои долгие годы лучшими обедами меня радовали летние воды Майями Бич. Это место наполнено политиками с их разбухшими печенками, вымоченными в роме или вине — и совершенно бесхребетными!
Потом старый Манч поворачивается к младшему в группе, малышу Белчу. Он слышит странный звук, выходящий из брюха Белча, и спрашивает:
— Эй, малыш! Что это за шум у тебя из брюха? Где ты питаешься?
— Ох! — стонет Белч. — У меня расстройство желудка. Вчера я отправился завтракать на побережье Гоа — и эти странные люди, которых я там сожрал, не перестают петь и танцевать!
Миссис Hope Боне среди ночи звонит по телефону ее сын Билли, который как раз в этот день женился и находится в отеле для молодоженов.
— Мам, — всхлипывает Билли упавшим голосом в телефонную трубку, — у нас проблемы в спальне!
— В чем дело. Билли? — спрашивает Нора Боне встревоженно.
— Знаешь, мам, — жалуется Билли, — Нелли лежит голая на кровати и тяжело дышит... — я не знаю, что делать!
— Это же совсем просто, Билли, — выпаливает Нора Боне, движимая материнской любовью, — спусти с себя кальсоны и вложи самую твердую часть своего тела в то место, где у Нелли, твоей жены, ну ты знаешь... где она пи-пи!
— Ага, я понял! — кричит Билли. — Спасибо, мам! — и он кладет трубку.
Миссис Нора Боне глубоко вздыхает, качая головой, и отправляется спать. Но через пятнадцать минут телефон звонит снова. На этот раз — Нелли Боне, ее новая невестка.
— В чем дело теперь? — интересуется Нора Боне.
— Это все ваш сын, Билли! — кричит Нелли. — Он зачем-то засунул голову в унитаз!
Ниведано...
Ниведано...
Будьте безмолвны... Закройте глаза... и почувствуйте свои
тела совершенно застывшими. Это подходящий момент,
чтобы войти внутрь.
Соберите все свои энергии, свое тотальное сознание, и
устремитесь к центру своего существа, точно на два дюйма
ниже пупка, внутри вас — к центру хара — с такой
настоятельностью, как будто это последний миг вашей
жизни.
Быстрее и быстрее... Глубже и глубже...
Когда вы приближаетесь к центру своего существа, великое
безмолвие нисходит на вас, покой, какого вы никогда не
знали, и свет заполнит вас изнутри.
Из истинного центра вы можете делать одну вещь, которая
невозможна в противном случае, это - свидетельствование.
Свидетельствуйте то, что вы не тело.
Свидетельствуйте то, что вы не ум.
Свидетельствуйте то, что вы только свидетельствующее
сознание, чистое сознание, вечное, бессмертное.
Это и есть ваше существо и существо каждого.
Чтобы углубить это свидетельствование, Ниведано...
Расслабьтесь... но помните источник хары, — истинный
источник вашей жизни, — и вы будете осыпаны цветами.
Вы сливаетесь в сознание, которое огромнее, чем вы.
Аудитория Гаутамы Бумы становится океаном сознания.
Десять тысяч будд больше не десять тысяч, но одно
недвойственное, чистое сознание без всякой ряби.
Это ваша природа будды. Из этой природы будды
происходит весь экстаз, все благословение, все блаженство.
Это только опыт — он должен стать самой вашей жизнью.
Вы должны быть буддами круглые сутки, бдительными,
осознающими, сострадательными, любящими, радующимися
жизни, остающимися в танце.
Дзен — это не отречение, это радость. Это манифест танца
и празднования.
Соберите все эти переживания, которые происходят внутри
вас, вы должны привнести их в свою ежедневную жизнь. И
попросите пламя, которое символизирует образ Гаутамы
Будды, прийти за вами. Образ Гаутамы Будды — это
изначальное лицо каждого. Он придет с вами.
Он дожидался лишь вашей просьбы.
Сперва оно будет следовать за вами. Скоро вы обнаружите,
что вы следуете за ним. А на третьей стадии, окончательной
стадии, вы исчезаете, остается лишь будда.
Будда это ваше ничто, и это ваша полнота. Это ваша
целостность. Можете называть это любым именем, но
помните, оно универсально.
Оно не имеет ничего общего с вами и со мной.
Ниведано...
Возвращайтесь обратно... но возвращайтесь как будды —
молча, умиротворенно, с грацией и красотой.
Просто несколько мгновений вспоминайте, где вы побывали,
то пространство, куда вы входили, центр, которого вы
коснулись, пламя, которое вы увидели.
Мало-помалу медитация становится самой вашей жизнью,
самим биением вашего сердца. Тот день, когда вам не
придется медитировать, самый благословенный день — вы
есть медитация. Само ваше существо, все, что вы делаете или
не делаете — это безмолвная, умиротворенная, любящая,
пробужденная и осознающая себя вечность.
Это переживание — единственное священное переживание.
Это переживание напоминает снова ваше детство, чистое
молчаливое сознание, радующееся всему, что оно делает. Вся
вселенная становится празднованием, и жизнь больше не
страдание. Каждое мгновение существование в вашем
распоряжении, чтобы радоваться, петь, танцевать, любить и
высвобождать жизненные энергии.
ум лишь думает, медитация живет.
ум это очень маленькая вещь.
Медитация столь же безгранична, как целая вселенная.
Я учу вас безграничности, я учу вас вселенной, я учу вас
вечности.
Вы не есть то, чем вы кажетесь в зеркале, вы намного
больше. Вы безграничны, столь же безграничны,
как целая вселенная.
Это заявление есть Манифест дзен.
Хорошо, Маниша?
Да, Ошо.
БЕГСТВО ВОВНУТРЬ ЕСТЬ ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ УНИЧТОЖЕНИЕ
7 АПРЕЛЯ 1989 ГОДА аудитория ГАУТАМЫ будды, пуна, ИНДИЯ
Возлюбленный Ошо,
Монах спросил Дайтена, ученика Секито: «Как бывает, когда встречаешь личность-которая-внутри?»
Дайтен ответил: «Внутри больше никого нет». Монах спросил: «Что же есть внутри?» Дайтен сказал: «Не задавай этот вопрос».
Тогда монах спросил: «В океане несчастья болям глубоко. Из чего нам сделать лодку?
Дайтен ответил: «Делайте лодку из дерева».
Монах сказал: «Если мы сделаем, сможем ли мы пересечь океан?»
Дайтен ответил: «Слепой все еще слеп; немой все еще нем».
В другой раз один монах прибыл из Кореи, чтобы повидать Дайтена. Когда монах раскатывал сбою циновку, чтобы совершить поклон, Дайтен сказал:
«Прежде чем ты покинешь свою страну, овладей одной-единственной фразой».
Монах не нашел ответа.
Тогда Дайтен вышел вперед и сказал: «Если ты спросишь об этой одной фразе, я отвечу двумя фразами».
