Это также произойдет и с вами. Пока этого не произошло, если у вас есть какие-либо вопросы, которые вы хотели бы задать, задайте от себя лично. Потому что, если это произойдет, тогда вы не сможете спросить. Спрашивать будет некому. Однажды, внезапно, вы исчезнете. Пока этого не случилось, вы можете спросить, но это тоже трудно, потому что, пока этого не случилось, вы так крепко спите — кто будет спрашивать? Пока этого не произошло, некому спрашивать, а когда это произошло, некого спрашивать.
Второй вопрос:
Пожалуйста, объясните, как это, семя сжигается в окончательном самадхи?
Вы всегда цепляетесь к словам! — и я знаю, что это естественно. Когда вы слышите слова "самадхи", "самадхи без семени", семя сожжено; больше нет семени", вы слышите слова, и тогда слова возникают в вашем уме. Но если вы понимаете меня, тогда эти вопросы станут неважными. То, что "семя сожжено", не значит, что на самом деле случилось нечто подобное этому. Произошло просто следующее: когда нирвичара самадхи достигнуто, мысли прекращены. Внезапно, нет семени, которое может быть сожжено. Его никогда здесь и не было; у вас были галлюцинации.
Это метафора, и религия говорит в метафорах, потому что не существует другого способа сказать о том, что принадлежит неизвестному. Это метафора. Когда говорится, что семя сожжено, это значит только одно: теперь нет желания, которое может родиться, нет желания, которое может умереть; просто нет желания. Желание это семя, а как желание может существовать, если мысли прекращены? Желание может существовать только благодаря мышлению, в форме мысли. Когда мыслей больше нет, вы лишены желаний. Когда вы лишены желаний, рождение и смерть исчезают. Вместе с вашим желанием сжигается и семя. Не то, чтобы здесь был огонь, в котором вы сжигаете семя... Не будьте глупыми. Многие стали жертвами метафор. Это поэтический образ выражения определенных вещей Посредством метафоры.
И важно просто понимание. Необходимо то, что желание вводит вас во время, в мир. Вы хотели бы быть кем-то, вы хотели бы достичь чего-то; создается будущее. Время создается желанием. Время не что иное, как тень желания. В существовании нет времени. Существование вечно; оно никогда не знало никакого времени. Иначе, если бы не было будущего, куда бы двигалось желание? Вы бы всегда натыкались на стену, поэтому вы создаете будущее. Ваш ум создает измерение времени, и тогда лошади желания могут скакать быстро. Из-за желания вы создаете будущее, не только в этой жизни, но и в других жизнях тоже, потому что вы знаете, что желаний так много... И желания таковы, что они не могут быть удовлетворены: этой жизни будет недостаточно — потребуется больше жизней. Если только эта жизнь, тогда тоже времени не достаточно, так много нужно сделать и за такой короткий промежуток времени — ничего нельзя сделать. Тогда вы создаете будущие жизни.
Это ваше желание, которое становится семенем, и, благодаря вашему желанию, вы движетесь и движетесь от одного сна к другому. От одной жизни к другой, когда вы движетесь, это не что иное, как движение от одного сна к другому. Когда ваши мысли прекращаются, когда вы отбрасываете все мышление и просто пребываете в настоящем моменте, внезапно, время исчезает.
Настоящий момент это вообще не часть времени. Вы разделяете время на три промежутка: прошлое, настоящее, будущее. Это неправильно. Прошлое и будущее это время, но настоящее это не часть времени, настоящее это часть существования. Прошлое находится в уме: если ваша память огромна, где будет прошлое? Будущее находится в уме: если ваше воображение отброшено, где будет будущее? Но настоящее будет здесь. Оно не зависит от вас и вашего ума. Настоящее экзистенциально. Только этот момент истинен; все другие моменты принадлежат либо прошлому либо будущему. Прошлое ушло, его больше нет, а будущее еще не пришло. Оба не существуют. Только настоящее реально, только один-единственный момент настоящего. Когда желания и мышление прекращаются, внезапно, вы выброшены в настоящий момент, и из настоящего момента открывается дверь в вечность. Семя сожжено. Вместе с отбрасыванием желания семя исчезает само собой — оно было создано посредством желания.
Третий вопрос:
Как относительно нового саньясина меня немного смущает, что меня окружает множество очень серьезных, обеспокоено выглядящих саньясинов. Не могли бы вы успокоить меня насчет этого?
Да, вы должны понять многое. Первое, религиозные люди всегда серьезны. Я не религиозный человек, но многие религиозные личности, неверно понимающие меня, приходят ко мне. Религиозные люди всегда серьезны; они больны. Они разочарованы в жизни, так сильно разочарованы, потерпели полную неудачу, что утратили качество радости. Они не встречали в жизни ничего, кроме мучения. В своей жизни они никогда не были способными праздновать. Они стали религиозными из-за разочарования в жизни; тогда они посерьезнели, и у них появилось такое отношение, что они делают нечто очень значительное. Они пытаются утешить свои эго, что, возможно, вы потерпели неудачу в жизни, но вы добились успеха в религии; вы, должно быть, потерпели неудачу во внешнем мире, но ваш внутренний мир стал оправданием. В мире вещей вы, возможно, потерпели неудачу, но ваше кундалини поднимается, чакры открываются. И тогда они получают компенсацию: они начинают смотреть на других обвиняющими глазами. "Святее чем ты" — это их подход; все — грешники. Только они будут спасены, все остальные будут брошены в ад. Эти религиозные люди создали ад для других, создали его даже для себя. Они живут жизнью возмещения — не реальной, но вымышленной. Эти люди будут серьезными.
Я не имею ничего общего с этими людьми. Но думая, что я принадлежу к тому же типу религиозных людей, иногда они попадаются мне на крючок. Я принадлежу к совершенно другому типу религиозного человека, если вы вообще можете называть меня религиозным. Для меня, религия это веселье. Для меня, религия это празднование. Для меня, религия это фестиваль. Я называю религию "праздничным измерением". Она не для религиозных людей, не для серьезных людей. Для серьезных людей существует психотерапия; они больны, и они не обманывают никого, кроме себя.
Для меня, религия обладает совершенно другим качеством. Не то, что вы потерпели неудачу в жизни, поэтому пришли к религии, но потому, что стали зрелыми благодаря жизни. Даже ваши неудачи... Это неудачи, но неудачи не из-за жизни; неудачи из-за ваших желаний. Вы стали разочарованными — не потому что жизнь это разочарование, но потому что вы надеялись на столь многое. Жизнь прекрасна; ваш ум создал проблему. Ваши амбиции были слишком большими. Даже эта прекрасная и огромная жизнь не смогла удовлетворить их.
Обычный религиозный человек живет в мире; по-настоящему религиозный человек живет амбициями, живет надеждой, живет воображением. Зная по опыту, что каждая надежда приходит к той точке, где она становится безнадежностью, и каждая мечта приходит к той точке, где она становится кошмаром, и каждое желание приходит к той точке, где в вас не остается ничего, кроме опустошения — зная это по опыту, вы становитесь созревшими, зрелыми. Происходит рост в сознании. Исходя из этого роста вы отбрасываете амбиции, или амбиции отбрасываются сами собой, исходя из этого роста. Тогда личность становится религиозной.
Не то, что вы отреклись от мира, мир прекрасен! Не от чего отрекаться — но вы отреклись от всех ожиданий. А когда нет ожидания, как может существовать разочарование? Когда нет требований, как может существовать неудовлетворенность? Когда нет амбиций, как может существовать кошмар? Вы просто становитесь простыми и естественными. Вы живете в моменте и не беспокоитесь о завтра. Вы живете в моменте, и живете тотально, потому что нет надежды и желания в будущем. Вы привносите все бытие в момент, и тогда вся жизнь трансформирована. Это радость, это веселье, это празднование.
Тогда вы можете танцевать, вы можете смеяться, вы можете петь, и для меня именно таким должно быть религиозное сознание — танцующее сознание, более похожее на сознание ребенка, чем на сознание мертвого трупа. Ваши церкви, ваши храмы, ваши мечети просто похожи на кладбища — слишком серьезны.
Поэтому, конечно, вокруг меня собралось много серьезных людей; они вообще не понимают меня. Они, возможно, проецируют свои представления на меня, они, возможно, интерпретируют все, что я говорю, согласно своим собственным представлениям, но они не поняли меня. Это неправильные люди. Либо они должны будут измениться, либо они должны будут уйти. В конце концов, только те люди будут со мной, которые могут праздновать жизнь тотально, безо всякой жалобы, безо всякого недовольства. Другие уйдут; чем скорее они уйдут, тем лучше. Но вот что происходит: думая, что я религиозный, религиозный человек старого типа, люди тоже иногда приходят ко мне, и если они приходят, они приносят свои собственные представления вместе с собой и пытаются быть серьезными и здесь.
