Им не разрешается останавливаться в доме с какой-нибудь семьей, потому что - кто знает? - ночью они могут залезть в холодильник. Голодные люди - это голодные люди. В храме нет холодильника, нет пищи, нет воды. Ночью им не разрешается пить воду.
Я сказал: «Вы поклонялись этому человеку как богу на протяжении двадцати лет. Из-за того, что сегодня он сбросил свои одежды, переменил их, вы хотите его убить. Вы ненасильственные люди, но говорите о том, чтобы отрезать ему голову!»
А монаху я сказал: «Видишь этих людей - все они припадали к твоим ногам. Это было взаимное понимание: они оказывали тебе уважение, ты оставался их рабом. Становись их рабом больше и больше, и они будут оказывать тебе все большее и большее уважение. Полностью оставь свою индивидуальность, стань фальшивым, и они будут носить тебя на руках. Но единственное мгновение реальности - и вы враги».
Нет, никто не может дать вам порядка жизни.
Вам нужно будет найти его через свою собственную осознанность.
Когда санньясины спрашивают меня, как следует жить, что следует делать, что делать не следует, я просто говорю им: «Вы не понимаете меня. Единственное мое откровение состоит в том, чтобы вы были больше и больше самими собой».
Прежде всего, следует быть собой.
Знать, кто вы, - это второе дело.
Поэтому оставайтесь собой. Оставайтесь естественными.
Старайтесь больше и больше осознавать тот поток жизни, который бежит в вас.
Кто бьется в вашем сердце?
Кто находится за вашим дыханием?
Просто становитесь более и более бдительными - относительно того, что вы делаете, что вы думаете, что вы чувствуете, - просто оставайтесь бдительными, оставайтесь осознающими, как сторонний наблюдатель, сидящий на холме. И это наблюдение поможет вам найти тот порядок жизни, который будет вашим порядком.
Это наблюдение поможет вам найти, что есть, а чего не есть, что делать, а чего не делать. Непрерывное наблюдение даст вам понять, что нужно отбросить многие вещи, которые вы несете на себе без нужды, которые легли на вас грузом; оно поможет вам выбрать только то, что находится в гармонии с вами - не как груз, но как облегчение.
Если вы живете осознанно, вы живете правильно.
Если вы живете в имитации, вы живете неправильно.
С моей точки зрения, есть только один грех, и он заключается в том, чтобы не быть самим собой.
И для меня есть только одна добродетель, и она заключается в том, чтобы познать себя.
Все эти религии воспрепятствовали тому, чтобы так случилось. Настало время избавиться от всей этой чепухи, которую оставило в ваших головах прошлое.
Если вы снова можете стать Адамом и Евой - не Моисеем, не Махавирой, не Мухаммедом, не Иисусом, не Конфуцием, не Лао-цзы... Если вы Адам и Ева, только что родившиеся, только что выдворенные из сада Эдемского - не у кого спросить, что делать, не у кого спросить, какой порядок жизни правильный, нет священника, нет раввина, нет папы, - тогда что вы будете делать?
Вот это и делайте!
Беседа 13.
ЭКСТАЗ - ЭТО ПОНИМАНИЕ ТОГО, ЧТО НИКТО НЕ ДЕРЖИТ ВАС ЗА РУКУ
12 декабря 1984 года
Бхагаван,
Что более важно в Вашей религии - быть самим собой или познать самого себя?
Вы думаете, что это разные вещи? Как вы можете знать себя, если вы не являетесь самим собой? И наоборот - как вы можете быть собой, если не знаете, кто вы? Быть собой и знать себя - это не две отдельные вещи, поэтому и не возникает вопроса о выборе. Это два аспекта единого процесса.
Вы должны работать над тем и другим одновременно; не следует пренебрегать ни одной частью. Но проще начать с того, чтобы быть собой; проще, потому что это другие отвлекли вас от того, чтобы вам быть собой. Маски, которые вы носите, - не ваше собственное наложение. Против вашей воли, вопреки вашим колебаниям, вам навязали необходимость быть кем-то другим; поэтому и легче отбросить это.
Легче избавиться от рабства любого рода, потому что, кто от природы хочет быть рабом? Это не в природе любого существа, человеческого или нечеловеческого. Рабство противоречит существованию; поэтому его легче отбросить. Оно всегда остается грузом, и глубоко внутри вы постоянно боретесь с ним, если даже на поверхности вы и подчиняетесь ему; глубоко внутри никто не может принять его. Оно остается навсегда отвергнутым в самой сокровенной сердцевине вашего существа; поэтому его легче отбросить.
Сам процесс прост. Что бы вы ни делали, о чем бы вы ни думали, что бы вы ни решали, помните об одном: исходит ли это от вас, или это говорит кто-то другой? Вы удивитесь, как трудно найти свой настоящий голос; может быть, это голос вашей матери - вы снова слышите, как говорит она. Может быть, это голос вашего отца; определить это совсем не трудно. Голос остается записанным внутри вас точно в том виде, в каком он был дан вам впервые, - совет, приказание, поучение, заповедь.
Вы можете найти в себе многих людей: священники, учителя, друзья, соседи, родственники. Нет необходимости бороться с ними. Просто зная, что это не ваш голос, а голос какого-то другого человека, - кем бы он ни был, - вы знаете, что вам не следует идти за ним. Каковы бы ни были последствия, хорошие или плохие, теперь вы решаете двигаться своим путем, вы решаете быть зрелыми. Вы достаточно долго оставались детьми. Вы достаточно долго оставались зависимыми. Вы достаточно долго прислушивались ко всем этим голосам и следовали за ними. И куда же они завели вас? В беду.
Поэтому, коль скоро вы сформулировали, чей же это голос, вы говорите ему прощай... ведь человек, давший вам этот голос, не был вам врагом. Его устремление не было плохим, но это не вопрос о его устремлении. Вопрос в том, что он навязал вам что-то, что не исходит из вашего собственного внутреннего источника; а все, что исходит извне, делает вас психологическим рабом.
Шила, выключи этот свет; он делает из меня орегонца!
Только ваш собственный голос поведет вас к цветению, к свободе.
Да, путь вначале будет казаться опасным, потому что вы всегда держались за руку вашего отца, вашего священника, вашего раввина, вашей матери; а когда ребенок держится за руку отца, нет страха, нет опасности. На отца можно положиться. Но теперь вы держитесь за его руку только в воображении; нет отца, это чистое воображение. И лучше знать, что вы одиноки и нет руки, поддерживающей вас, потому что тогда вы попытаетесь найти свой собственный путь, защитить себя от опасностей.
Опасно продолжать верить, что вы все еще защищены, когда, на самом деле, вы не защищены. Именно это произошло с миллионами людей в мире. Они чувствуют себя защищенными - они защищены Богом, защищены всем.
Бога нет.
Нет никого, чтобы защитить вас.
Вы одиноки, и вы должны принимать свою уединенность с радостью. На самом деле, то, что никто не держит вас за руку, - потрясающий экстаз.
Мой дедушка очень любил меня, как раз за мое озорство. Даже в свои преклонные года он сам был озорным человеком. Ему никогда не нравился мой отец и не нравились мои дяди, потому что все они были против озорства этого старого человека. Все они говорили ему: «Вам теперь семьдесят лет, и вы должны вести себя соответствующим образом. Вашим сыновьям уже пятьдесят, пятьдесят пять, вашим дочерям уже под пятьдесят, их дети переженились, появились дети их детей, - а вы продолжаете делать вещи, за которые нам стыдно».
Я был единственным, с кем он был близок, я ведь любил этого старика по той простой причине, что даже в возрасте семидесяти лет он не растерял своего детства, он был озорным, как любой ребенок. И он разыгрывал свои проказы даже со своими собственными сыновьями, дочерьми и племянниками. Все они были просто шокированы.
Я был его единственным доверенным лицом, ведь мы готовили заговоры вместе. Конечно, многие вещи он сам не мог делать - их должен был делать я. Например, его племянник спал в комнате, и мой дедушка не мог подняться на крышу, я же мог. Так что мы сочиняли заговоры вместе; он помогал мне, он становился для меня лестницей, чтобы подняться на крышу и снять черепицу. И с помощью бамбуковой палки и привязанной к ней кисти, ночью, касаясь лица племянника... Тот вопил, сбегался весь дом... «Что случилось?» Но к тому времени мы исчезали, а он все еще рассказывал: «Был какой-то призрак или что-то еще, и он трогал меня за лицо. Я пытался схватить его, но мне это не удалось; было темно».
Мой дедушка оставался предельно невинным, и я видел ту великую свободу, которой он обладал. Во всей моей семье он был самым старшим. Он должен был бы быть самым серьезным, самым отягощенным столь многими заботами, столь многими проблемами, но на него ничего не действовало. Все были серьезными и беспокоились, когда возникали проблемы; только он один не беспокоился. Но одна вещь мне никогда не нравилась — вот почему я запомнил его в этот момент, - мне не нравилось спать с ним вместе. Он имел привычку спать с покрытым лицом, и я тоже вынужден был спать с покрытым лицом, это душило меня.
