«И вот какие результаты мы получили, – сказал Джонидес, кликнув на слайде. – У людей, которые добились существенных успехов в решении задач N-back, наблюдался больший перенос на показатели подвижного интеллекта. Однако это относилось как к “оплачиваемым”, так и к “неоплачиваемым” участникам. Таким образом, наша гипотеза оказалась ошибочной. Дело было явно не в деньгах. Это нас удивило. Зато теперь, когда мы знаем, что оплата исследованию не вредит, нам станет намного проще привлекать людей для участия в наших экспериментах».
Вот за что я обожаю науку: факты побеждают, даже если они разочаровали ученого. Впрочем, теперь, когда сам Энгл наконец публично признал, что некоторые виды когнитивных тренингов могут быть эффективными, казалось вполне логичным, чтобы Джонидес, Джегги и Бушкюль тоже сознались в некоторых своих заблуждениях.
Предпоследним выступающим в тот день был Джейсон Чейн, психолог из Темпльского университета, предыдущий эксперимент которого остро заклеймил на конференции Психономического общества все тот же Рэнди Энгл. Чейн рассказал аудитории о новом исследовании новаторского задания, которое требует активизации зрительно-пространственной рабочей памяти. Участники должны были смотреть на двумерные изображения трехмерных кубиков, соединенных друг с другом наподобие строительных блоков, и решать, относится ли второе изображение к точно такой же группе кубиков, только в ином ракурсе, или же его следует отнести к другой группе.
«Со временем люди начинали решать эти задачи все лучше и лучше, – сказал Чейн, – однако никакого переноса на другие задания, требующие применения рабочей памяти, мы не заметили. А мы так надеялись, что это сработает! Для нас открытие стало большим разочарованием».
Кар! Кар! Чертовы вороны.
Но Чейн рассказал нам еще о двух исследованиях. В рамках первого он обучал людей с помощью метода, который иногда называют быстрым обучением с применением задач с инструкциями (RITL, rapid instructed task learning). На словах это объяснить куда труднее, чем освоить на практике. По сути, тут задействуется способность людей следовать произвольному набору инструкций вроде «Щелкните на такой-то клавише, только если все четыре слова, которые вы видите на компьютерном экране, состоят из двух слогов и описывают неодушевленные объекты зеленого цвета, но не в том случае, если все они начинаются с одной и той же буквы».
«Ранее мы уже наблюдали весьма неплохой эффект переноса тренинга рабочей памяти на определенные показатели когнитивного контроля, – сказал Чейн. – Здесь мы имели хорошую репликацию. Например, тренинг RITL способствовал повышению эффективности испытуемых при прохождении теста Струпа. А прежде мы вообще не наблюдали эффекта переноса на подвижный интеллект. Здесь же мы имеем дело пусть со слабым, но все же намеком на то, что изменили подвижный интеллект. Мы не выявили ничего по результатам теста с применением прогрессивных матриц Равена, зато результаты теста Кеттелла чуть-чуть улучшились. Конечно, изменения были недостаточно заметными, чтобы считаться статистически значимыми. Но мы впервые вообще заметили хоть какие-то сдвиги».
Третье и последнее исследование Чейна объединяло тренинг рабочей памяти с транскраниальной стимуляцией посредством воздействия постоянного тока. И, по словам докладчика, «всего через десять дней тренинга мы наблюдали заметный эффект, который значительно усиливался, если действия дополняли tDCS».
Последним в тот день выступал ученый, сотрудничавший с Чейном в ряде его последних исследований. Уолт Шнайдер считается еще одним патриархом этой узкой области исследований наряду с Энглом, Хокинсом, Крамером и Познером. Он, безусловно, был самым знаменитым и сановным из всех приглашенных на собрание, настоящая мечта популярных телепрограмм. Впрочем, Шнайдер и вправду участвовал в известной передаче 60 Minutes; он рассказывал о том, как проводил МРТ-исследование головного мозга самой Темпл Грандин, знаменитого эксперта по поведению животных, профессора животноводства Колорадского университета, автора нескольких бестселлеров и активистки движения в защиту прав аутистов. Профессор психологии и нейрохирургии Питтсбургского университета, Шнайдер является также старшим научным сотрудником Учебного центра исследований и развития данного учебного заведения. А еще он оказался одним из очень немногих участников этой конференции, с которыми я ни разу прежде не беседовал, и мне, понятно, было чрезвычайно интересно ознакомиться с его точкой зрения.
«Я сидел здесь и слушал, как вы говорили о рабочей памяти, – начал речь Шнайдер. – А теперь мне хотелось бы провести аналогию между когнитивными тренингами и физической культурой. Военные уделяют физической культуре особое внимание и добиваются в этом деле очень больших успехов. Они способны за довольно короткий период сделать верхнюю часть тела новобранца в три раза сильнее. Их физические тренировки весьма успешно укрепляют общее состояние здоровья солдат, их упорство, концентрацию и дисциплину. И все это довольно легко достигается при относительно низких затратах. А если говорить о рабочей памяти, то при более интенсивных усилиях мы также наблюдали больший эффект переноса. Я лично воспринимаю это как знак, что мы добились в многокомпонентном тренинге определенного успеха. С моей точки зрения, перед нами тот случай, когда стакан скорее наполовину полон, нежели наполовину пуст. Еще совсем недавно я бы ни за что не поверил, что рабочую память можно изменить так, как это только что описывал Джейсон. В 1977 году я заявлял, что объем рабочей памяти вообще не поддается воздействию. Но ведь всю вторую половину XX века, если у вас были проблемы со спиной, врачи рекомендовали вам постельный режим дня на три, а сегодня они говорят, что надо больше ходить. Наука не стоит на месте, она движется вперед.
Этим летом я буду работать с группой из 12 военнослужащих с травматическими повреждениями головного мозга. Я хочу узнать, какие задания эффективнее всего устраняют разные виды дефицита мозговых функций. У некоторых из этих людей средний показатель IQ после травмы ухудшился на целых два стандартных отклонения. Со 120 до 90 баллов, то есть с уровня менеджера до уровня клерка. Я хочу понять, как нужно оценивать их способности и какие именно задачи эффективнее всего позволят восстановить их прежний уровень. И мне понадобится ваша помощь. Я должен это сделать. Я просто не могу позволить себе роскоши ждать 20 лет».
Речью Шнайдера заканчивается не только эта конференция, но и весь мой рассказ о рождении новой науки. Вы, конечно, судите сами, но, с моей точки зрения, ученые вроде Джегги, Джонидеса, Бушкюля, Познера, Крамера, Мерцениха и Клингберга окончательно опровергли ортодоксальную теорию, что наш мозг улучшить невозможно, что желание стать умнее является лишь несбыточной мечтой. Еще не так давно Рэнди Энгл утверждал, что его несколько исследований, не выявивших никаких эффектов, следует считать началом конца. А теперь даже он, хоть и остался, как и прежде, суровым критиком деятельности своих коллег-исследователей, сменил гнев на милость. Как мне представляется, его переход в лагерь верящих в потенциал когнитивного тренинга – пусть даже только в собственной версии тренинга внимания – символизирует не начало конца, а конец начала.
Работы у этих ученых непочатый край. Пока еще никто из них не может ответить Уолту Шнайдеру, как надо оценивать когнитивные нарушения раненых солдат и какие из многочисленных тренинговых программ, тестируемых и уже предлагаемых рынком, эффективнее всего их вылечат. И я не могу сказать вам, что лучше: Lumosity или LearningRx, медитация или физические упражнения, обучение игре на музыкальном инструменте или воздействие на мозг электрическим разрядом. Зато я могу с большой долей уверенности утверждать, что комбинирование физических упражнений с когнитивным тренингом, скорее всего, даст лучшие результаты, чем использование их по отдельности; что занятие чем-то новым и требующим серьезных усилий вместо привычных старых добрых способов, скорее всего, окупится в бесчисленных вариантах; и что все новые научные доказательства позволяют предположить, что развитие рабочей памяти и внимания, по всей вероятности, улучшает общие умственные характеристики и способность человека к обучению.
Только представьте себе, что будет, если все люди, которых мы видим в автобусах, поездах и самолетах, вместо того чтобы тратить время на пасьянсы в своих смартфонах, начнут умнеть благодаря играм, развивающим рабочую память. Представьте, что практически каждый десятый подросток, который сегодня принимает препараты-стимуляторы для лечения СДВГ, будет иметь в распоряжении немедикаментозный метод концентрации внимания и развития способности к обучению. Допустите мысль, что людям среднего возраста и пенсионерам откроется возможность восстанавливать скорость когнитивного восприятия, которой они наслаждались в юности, а дети из бедных и неблагополучных городских районов получат доступ к «интеллектуальному лифту» благодаря простым и дешевым тренинговым программам.
