Вадим Бакусев - Лестница в бездну

11

«Дух» в его терминологии — то же, что «абстрактное, нагуаль, намерение» (в его же — избыточной с точки зрения «науки» — терминологии).

Это же содержание Кастанеда реализует и с помощью другой, очень красивой метафоры — я имею в виду притчу еще одного его магического героя, дона Хенаро, его рассказ о своем «путешествии в Икстлан». Это бесконечное путешествие и есть магическое восприятие мира, а с точки зрения его адепта, все обычные люди, встречающиеся на пути, суть лишь «призраки» (чей характерный символический признак, кстати, — обращенные к адепту настойчивые призывы к еде и предложение товаров); реальны же только маги.

На языке нематричной европейской традиции — это установление полной корреспонденции микро- и макрокосма. От этой традиции кастанедовская позиция отличается тем, что утверждает способность человека «создавать» и менять множество перспектив, делая мир полнее (и реальнее), в то время как та говорит только об одной (и уже потому искаженной) перспективе — так называемого (и притом довльно абстрактного) «истинного бытия».

А именно, натяжение «кольцевой силы» и «опрокидывателя» — аспектов двуединой мировой энергии: первый из них несет жизнь и сознание, второй — смерть (см. кн. 7), причем первый приходит «чуть-чуть раньше». Правда, Кастанеда пользуется этим архетипическим ходом мысли — в плоскости текста! — на тех же правах, что и остальные (за исключением Рильке, который, мне кажется, осознавал его по крайней мере в виде схемы), а именно бессознательно.

Терминология у Кастанеды не отработана до конца, так что у него можно найти место, где воля и намерение терминологически переставлены местами (что не меняет сути дела).

На то, что это так и для кастанедовских магов, намекает и их представление о «потере человеческой формы» и соответственно о достижении магом «бесформенности» как необходимых условиях продвижения к конечной цели — абсолютной свободе.

Миф, образ в книгах Кастанеды — это и есть природа, или «вещество» реальности; поэтому в них и говорится о том, что маги, по сути дела, живут в мифе.

Здесь эта бесславная фигура встречается нам в последний раз и окончательно исчезает сзади, за поворотом. — Должен, впрочем, признаться, что среди профессоров иногда попадаются вполне приличные.

Иными словами, тогда вышло бы, что «боги» запланировали эту катастрофу, то есть временный триумф матрицы, заранее — со спасительными для эволюции целями.