Позже, когда молодая чета готовится идти в постель, Герман крадется в ванную, запирает дверь и стучит в стену. Кричать через стену очень трудно,поэтому инструктаж длится очень долго.
Тем временем, Хильда в спальне умирает от желания освободиться от невероятной порции торта, которую она съела. Она ломится в ванную, но Герман ее не пускает. В конце концов, отчаявшись, она облегчается в обувную коробку и оставляет ее под дверью ванной.
Получив от Ковальского все инструкции, Герман распахивает дверь и,естественно,шагает прямо в коробку.
- Черт! — кричит он. — Здесь полно дерьма!
За стеной раздается голос Ковальского:
- Идиот! Поверни ее!
Папа-поляк приходит в ужас, когда узнает,какое огромное количество римских католических священников заразилось СПИДом. Понимая всю безнадежность попытки спасти и сохранить христианство, он все же издает эдикт. В нем говорится,что все его кардиналы, епископы и священники немедленно должны жениться — на женщинах.
Все идет прекрасно, повсюду готовятся необычные и торжественные свадьбы. Конечно,самая грандиозная из них — это свадьба Папы-поляка и сестры Сьюзи в Риме.
Ватикан забит священниками и политиками, которые готовятся к этому великому событию. Папа-поляк в своих апартаментах облачается в лучшее папское одеяние. Ему помогает его лучший друг, Рональд Рейган.
- Вы уверены, что справитесь с семейной жизнью? — спрашивает Рейган.
- Это должно быть просто, Ронни, — отвечает Папа-поляк, любуясь на себя в зеркале.
- Да, но вы всю жизнь прожили монахом, не так ли? — говорит Рейган. — Вы уверены,что ваш механизм будет работать?
- Ах, не волнуйтесь! — доверительно отвечает папа. — Прошлой ночью я испытывал его своими руками. А теперь, — добавляет он,перекрестившись, — он в руках Божиих!
Ниведано...
Ниведано...
Будьте безмолвны.
Закройте глаза и почувствуйте, что ваше тело совершенно замерзло.
Теперь вы готовы пойти внутрь во всем своем сознании, со всей своей жизненной энергией. Двигайтесь к центру своего существа. Оттуда вы пришли, и туда все возвращается.
Глубже и глубже... чем глубже вы идете, тем более благоухающим становится воздух. Чем глубже вы идете... внезапно цветы начинают осыпать вас дождем.
В глубочайшей точке вы — будда.
Будда просто означает свидетельствование, чистое свидетельствование.
Просто свидетельствуйте: вот тело, вот ум, но вы — ни то, ни другое.
Вы — особая сила, которая исходит из центра, а этот центр соединен с вечностью. Он не знает ни рождениями смерти. Этот будда — ваш высший потенциал, Эверест сознания.
Безмерно великолепие этого мгновения.
Сделай это яснее, Ниведано...
Расслабьтесь и продолжайте свидетельствовать.
Свидетельствование — единственное в вас,что вечно.
Все остальное — временно; только свидетельствование — ваша реальность, самая ваша душа.
Я называю это буддой, потому что это — великое пробуждение.
В этот момент Аудитория Будды стала озером сознания без всякой ряби. Какая радость — соединиться с космосом; какая радость для капли росы — исчезнуть в океане.
Этот вечер сам по себе был красив,но ваше присутствие и ваш невероятный эксперимент сделали его в тысячу раз красивее, изящнее. Все существование радуется, потому что вы достигли центра своего существа.
Соберите весь аромат,который можете собрать.
Помните: в любой момент, когда вы становитесь свидетелем, вы — будда. Возьмите будду с собой.
Скоро Ниведано позовет вас назад. Пока этого не случилось, соберите как можно больше сокровищ и убедите будду пойти с вами. Это ваше сокровеннейшее ядро, это не нечто отдельное. Это было скрыто внутри. Теперь вы должны вынести это на периферию, в свою обычную жизнь.
Если мы сможем создать в мире большое число будд,мы сумеем совершить великую трансформацию.
Больше любви, больше песен, больше праздников...
Ниведано... “
Вернитесь, но с изяществом будды — тихо, безмятежно. Посидите несколько мгновений, собирая этот опыт.
С каждым днем вы становитесь все богаче и богаче. Каждый день ваша периферия приближается к вашему центру. Каждый день вы все больше и больше приводите будду в свою повседневную жизнь.
Я против отречения. Я хочу, чтобы будды были здесь, в мире, делая всевозможные вещи. К несчастью, в прошлом будды уходили от мира. Если бы они оставались в мире, мы бы не были такими варварами. Нам были бы доступны большая человечность,большая культура и большее сознание.
Вот почему я говорю, что никто не должен оставлять мир. Мы должны преобразить его. Мы несем новый религиозный подход. Вы не должны уходить из мира; лучше идите в него глубже и изменяйте его. В это больше смелости,больше бунта,больше смысла.
- О ’ кей, Маниша?
- Да, возлюбленный Мастер.
4 ноября 1988 г.
Наш возлюбленный Мастер,
Однажды Исан заметил Кёдзану:
- Все будды в самадхи входят в пылинку и поворачивают великое колесо закона,
Кёдзан спросил его:
- Как насчет тебя? Исан ответил:
- Есть один человек; сделав его примером, мы можем получить от него нагоняй.
Кёдзан показал на бутылку с водой и сказал:
- Пожалуйста, влезь в нее. На что Исан ответил:
- Все будды, благодаря своим оккультным силам, находятся в горлышке этой бутылки, поворачивая великое колесо закона. Ты видишь, как они делают это?
Тогда Кёдзан сказал:
- Так поворачивают его все будды. Как будешь поворачивать его ты?
Исан заметил:
- Это нельзя сделать, если мы отделены от самой вещи. - На это Кёдзан поклонился.
Маниша, прежде чем я буду обсуждать сутры, нужно понять нечто чрезвычайно важное. Дзен — это ни буддизм, ни даосизм: это гибрид. Когда великий Бодхидхарма встретил в Китае мастеров дао, из их встреч и разговоров родилось нечто новое. В нем есть аромат буддизма, но он не зависит от буддийской литературы. В нем есть также аромат дао, но он не зависит от традиции даосизма. Он независим от обоих родителей.
Поскольку все гибриды лучше своих родителей — даже философские системы,теологические направления, медитация ведут себя точно так же, как фрукты, животные, люди, — гибрид по своей природе берет от обоих родителей лучшее и оставляет все несущественное.
Дзен велик и высок потому, что он оставил все несущественное в буддизме и в даосизме, и два великих пика слились в один, еще более высокий пик, в котором от обоих остался только аромат. Однако синтез этих ароматов делает его совершенно новым явлением.
Поэтому традиционный буддист отнесется к дзен без всякого уважения. Он рассмеется и скажет: «Это просто безумие». Традиционный даос скажет то же самое: «Это безумие. Это не относится к нашей системе». Но это стало великой возможностью — восстать против всех традиций. Дзен — это чистое восстание.
Но, к несчастью, пути истории таковы, что даже самые мятежные люди... Гаутама Будда был великим мятежным умом; он восстал против индуизма, он восстал против джайнизма, против всего прошлого Индии. В нем было мужество и гений, чтобы сделать это.
Но есть и печальная сторона: рано или поздно Будда должен был умереть. Его слова могли попасть в руки книжников. Он не мог этому помешать — хотя его последним предупреждением было: «Не делайте из меня общественный институт. Не делайте меня традицией! Я был против традиционного пути; я не хочу сам становиться традицией, но меня не будет здесь, чтобы помешать вам. Так что вот мое последнее слово: не делайте моих статуй, не стройте храмов, не пишите писаний — чтобы я мог исчезнуть, как птичий след в синем небе. Не волнуйтесь о том, что мое исчезновение каким-то образом нарушит эволюцию человечества. Придут новые, лучшие будды, придут еще более великие революционеры. Я не хочу стоять на их пути».
Но никто не слушал. Первое,что сделали его ученики, когда он умер — они начали собирать все, что он сказал за сорок два года непрерывных бесед — утренних, вечерних. А он никому не разрешал записывать — по той простой причине, что эти записи могут стать писанием. Но эти слова были так глубоки, что на первом же собрании — уже на второй день после смерти Будды — было решено, что все просветленные ученики должны встретиться. Их было пятьсот — это называлось первой великой встречей, — и они решили, что каждый должен рассказать о своем опыте, «чтобы мы могли как-то собрать великое сокровище, которое исчезнет, если мы не сделаем этого сейчас».
Можно понять их заботу о будущих поколениях — что Будду нельзя потерять. Но понятно также, что, хотя они были просветленными, они не смогли согласиться с последним заявлением Будды, с его последними словами — и они даже не почувствовали, что действуют не в согласии с ними. Итак, каждый человек, который слышал,что говорил Будда, рассказал все, что он помнил. Возникли большие проблемы, потому что кто-то говорил одно, а кто-то другой возражал, что Будда говорил нечто другое.
