И он приехал в ашрам. И его просветление постепенно исчезало по мере того, как он все ближе подъезжал к Пуне. Он осознал, что его идея была глупой.
- Я ничего не знаю, - признался он.
Но в Германии ему поверили, потому что там никто не понимает, что такое просветление. Когда Гунакар объявил о своем просветлении, люди подумали, что, возможно, так оно и есть, ведь никто никогда не слышал о том, что такое просветление. И разумеется, никто не опроверг его идею. Но Гунакар испугался. Представ передо мной, он сказал:
- Простите меня. Я снова превратился в абсолютно непросветленного человека.
Я посоветовал ему:
- Запомни: когда в тебе возникнет желание предлагать свои советы в письмах всем правительствам, послам и президентам мира из-за идеи о твоем просветлении, ты, прежде всего, должен приехать в мой ашрам.
Два года Гунакар хранил молчание. Но однажды я снова получил от него письмо. Он писал: «Ошо, я еду к вам, ибо в этот раз просветление действительно произошло».
«Хорошо, приезжай», - написал я ему в ответ.
Приехав в ашрам, Гунакар сказал:
- Простите меня. Странное дело. Приезжая сюда, я становлюсь непросветленным. А когда я возвращаюсь в Германию, там у меня возникает желание просветления, и никто даже не может сказать мне, что я непросветлен. «Зачем ждать? - думаю я, - Объяви себя просветленным!» И желание сильно распаляет меня.
Эта история повторялась несколько раз. В последний раз я слышал о нем, что он вступил в какую-то коммуну и занимался там мытьем тарелок. Человек, рассказавший мне об этом, перед поездкой ко мне спросил Гунакара:
- Что ты делаешь? Разве ты когда-нибудь слышал о том, чтобы просветленный человек мыл тарелки в ресторане?
Гунакар работал в ресторане коммуны.
- Выброси это просветление из головы, - ответил Гунакар. - Позволь мне мыть тарелки. Если ты едешь к Ошо, скажи ему, что я не собираюсь становиться просветленным, по крайней мере, не в Германии! Если я и стану просветленным, то только рядом с Ошо. Я чувствую огромную радость, когда мою тарелки, а это просветление совсем замучило меня.
Ведь Гунакар начал подражать мне.
Он закрылся в своем замке на горе. Он не выходил из комнаты и не встречался с людьми. Он завел секретаря и, разумеется, понапрасну мучил себя. Он не мог выйти из комнаты, так как тотчас же терял свое просветление. Он не мог встречаться с людьми, он видел лишь секретаря, и уже секретарь информировал людей о том, что его начальник находится в самадхи. «Ему нельзя никого видеть, - говорил секретарь. - Не беспокойте его».
- Я сильно измучился этим просветлением, - признался Гунакар. - Мне больше радости доставляет жизнь мойщика посуды в ресторане коммуны. По крайней мере, я могу выйти из мойки и отправиться в кино или пойти попеть и потанцевать на дискотеку. Это просветление было трудной работой, ведь мне приходилось сидеть взаперти.
Просветление не может прийти от ума. Оно может прийти только тогда, когда исчезает ум. На самом деле, просветление - это свет, а ум -это невежество. Просветление - это мудрость, а ум - это тьма.
Если ваш ум чист, тогда чисты и все пространства будды.
Я хотел бы исправить это утверждение. Я сказал бы: «Если ваш не-ум...», ведь не-ум означает пребывание за пределами чистоты и нечистоты - это пространство будды. А чистый ум - это не пространство будды. Даже самый чистый ум - это все равно ум. Чистота и нечистота -это двойственность. Пространству будды нужно быть за пределами двойственности. Оно не может быть одной частью двойственности. Это пространство должно быть за пределами обеих частей.
В Индии жил поэт Сурдас. Индуисты поклоняются ему как великому святому. Однажды Сурдас увидел красивую женщину. Он ходил от одного дома к другому, прося милостыню, не зная о том, кто живет в доме. Он постучался в дверь, и к нему вышла красивая женщина. Неожиданно в его существе возникло желание, страсть к этой женщине. Такое желание было естественным, в нем не было ничего дурного. Если вы можете наслаждаться прекрасным цветком, то почему вы не можете наслаждаться прекрасным лицом? Но религии истово отвергают все удовольствия. У меня такое впечатление, что все религии основали мазохисты. Они истязают самих себя! Чем сильнее вы мучаете себя, тем выше духом вы становитесь.
Сурдас почувствовал вину, несмотря на то, что ничего не сделал. Лицо женщины было так прекрасно, что возникшее в Сурдасе обожание этого лица было совершенно естественным. Но это противоречило религиозным заповедям. Сурдас выколол себе оба глаза и стал слепцом. И вот этому человеку благодаря его слепоте веками люди поклонялись как великому святому.
Но неужели вы думаете, что, выколов себе глаза, этот человек мог перестать грезить? Случилось прямо противоположное: после этого он стал все чаще грезить этим красивым лицом. Это красивое лицо в грезах Сурдаса становилось все прекраснее. И это и есть смысл милосердия?
Милосердие означает, что вы делитесь со всеми без всяких условий. У милосердия нет ничего общего с глазами, оно никак не связано с видимым миром и отречением от него. Милосердие просто означает, что у вас есть что-то, и вам следует получить удовольствие оттого, что вы делитесь этим. Не будьте скрягой. Не держитесь за это, ведь вся эта жизнь однажды прекратится, и вы не сможете забрать свое имущество с собой. Почему бы вам тогда ни делиться всем на свете, пока вы живы? Вещи, которые у вас можно забрать в любой миг, бессмысленны. Вам лучше поделиться ими. Делясь, вы получаете огромную радость. Тот, кто изучает искусство того, как делиться с людьми, - это самый богатый человек в мире. Он может быть бедным, но у его внутреннего существа есть качество богатства, которому могут позавидовать даже императоры.
Мне всегда нравилась одна короткая суфийская история.
В лесу в хижине жил очень бедный дровосек. Его хижина была так мала, что места в ней хватало только на две лежанки, на которых спали сам дровосек и его жена.
Однажды темной ночью, когда за окном лил дождь, в дверь хижины кто-то постучал. Жена спала ближе к двери.
- Открой дверь, - сказал ей дровосек, - Идет ливень, а этот человек, должно быть, сбился с пути. Ночь темна, а лес опасен, ведь он полон диких зверей. Открой скорее дверь!
Но у нас нет для него места, - возразила жена.
Дровосек рассмеялся и ответил:
- Это не дворец короля, в котором никогда не бывает достаточно места. Это хижина бедняка. Если здесь могут крепко спать два человека, значит, здесь могут посидеть три человека. Мы просто подвинемся. Открой же дверь.
И жена открыла дверь. К ним вошел мужчина. Он был очень благодарен им. Они сели и стали разговаривать, делиться слухами и рассказывать друг другу истории. Нужно было как-то переждать ночь, ведь они все равно не могли спать, поскольку им не хватало места. И вдруг раздался еще один стук в дверь.
Гость сидел у двери. И хозяин хижины сказал ему:
- Друг, открой дверь. В лесу заблудился еще один человек.
- Ты очень странный человек, - заметил гость. - Здесь же нет места.
- Так говорила и моя жена, - ответил дровосек. - Если бы я послушался ее, ты остался бы в лесу, и тебя съели бы дикие звери. Ты сам странный человек, потому что не понимаешь, что мы сидит как раз из-за тебя. Мы устали за долгий день. Я дровосек. Весь день я рублю дрова, продаю их на рынке, и за эти деньги мы скудно едим один раз в день.
Открой дверь. Это же не твоя хижина. Если здесь могут удобно сидеть три человека, значит, здесь могут усесться и четыре человека, только с меньшим удобством, поближе друг к другу. Но мы подвинемся.
Разумеется, гостю пришлось неохотно открыть дверь. В хижину вошел человек, он стал благодарить их. Теперь все сидели плечом к плечу, плотно прижавшись друг к другу. И в этот момент раздался еще один стук в дверь. Казалось, что стучит не человек! Три человека затаили дыхание, жена и два гостя испугались, что хозяин хижины велит им открыть дверь.
Так и случилось.
- Откройте дверь, - сказал дровосек. - Я знаю, кто стучит. Это мой осел. В этом жестоком мире лишь он друг мне. Я вожу на нем дрова. Он остается за порогом, но дождь льет во всю силу. Откройте дверь.
Этот осел был бы уже третьим гостем. Все возмутились и сказали:
- Хватит чудить. Где здесь будет стоять осел?
- Вы не понимаете, - ответил дровосек. - Это хижина бедняка, здесь места хватает всем. Мы же сидим. Когда к нам войдет осел, мы встанем и пустим осла в середину, чтобы ему было тепло, уютно и хорошо.
- Лучше затеряться в джунглях, чем попасть к тебе в хижину! - крикнули гости.
Но ничего не поделаешь, и дверь открыли по велению хозяина.
Осел вошел в хижину. С его тела ручьем сбегала вода. Дровосек вывел его на середину круга и велел всем окружить его.
- Вы не понимаете, - сказал он. - У моего осла философское мышление. Он никогда не смущается, чтобы ни говорили около него. Он всегда слушает молча.
