Во время смерти Эйнштейн сказал: “Я умираю мистиком. Я думал, что смогу открыть все тайны вселенной. И я открыл многие тайны, но когда я открывал каждую тайну, передо мной вставали еще большие тайны!” Это подобно тому, как фокусник достает одну коробку из другой, и он продолжает доставать одну коробку из другой, - точно так же тайна следует за тайной, но для того чтобы познать их, человек должен выйти из всех коробок.
Когда даже такой гений, как Эйнштейн, начал резать одну коробку за другой, он столкнулся с тем, что тайн не стало меньше. Но когда мы накапливаем жалкое знание, мы теряем способность удивляться. Мы начинаем все объяснять, мы думаем, что у нас есть все ответы.
Но когда все определяется и дается смысл, способность удивляться уменьшается. А когда способность удивляться уменьшается, исчезает возможность стать религиозными. Религия - это тайна, высшая тайна, высшее удивление. Самое большое чудо, которое только может случиться в этом мире, заключается в том, чтобы стать религиозными. Почему? Потому что когда мы становимся религиозными людьми, мы начинаем говорить как тот ученик, который говорил: “Это так удивительно! Неужели того мира, который был тут еще несколько мгновений назад, который я знал еще несколько мгновений назад, уже нет? Куда же он делся? В чем он растворился?”
Но сразу после этого идет вторая сутра. Первая говорит о чувстве удивления, вторая говорит о блаженстве. Блаженство прячется прямо за удивлением. Тот, кто потерял свое чувство удивления, никогда не сможет обрести блаженство, потому что удивление - эго дверь к блаженству. Тот, чья дверь к удивлению закрыта, никогда не сможет войти во дворец блаженства. Вторая сутра мгновенно следует за первой.
В этом огромном океане Брамана, который полон нектара бесконечного блаженства, от чего мне нужно сейчас отречься и что нужно делать? Что сейчас чуждо мне и что необычно?
Если весь этот мир оказался ложным, мне в нем не от чего отрекаться. Все, от чего можно было отречься, уже исчезло. И теперь мне не в чем потворствовать себе, потому что все, в чем я мог себе потворствовать, также исчезло. Не к чему цепляться и не от чего отрекаться. Нечего отнять и нечего убрать; весь мир чувственных наслаждений и все отречение, как противоположность чувственных удовольствий, - все исчезло.
Эту сутру следует правильно понять. Не думайте, что вместе с исчезновением мира исчезает только мир наслаждений. Мир отречения также исчезает, потому что чувственные наслаждения и отречение - это две стороны одной монеты этого мира, которого больше нет.
Один человек накапливает деньги, он занимается чувственными наслаждениями, а другой человек отрекается от денег и становится отреченным, но для того, для кого мир исчез, богатство также исчезает. Что же такое богатство и что такое отречение? Именно поэтому мудрецы из Упанишад не были отреченными, по вашему определению, и они также не занимались чувственными наслаждениями. Мудрецы Упанишад были совершенно другими, они относились к третьей категории людей.
Когда сегодня мы говорим про кого-то, что он отрекся от чего-то, мы имеем в виду то, что он сделал что-то противоположное чувственному наслаждению. Мудрецы Упанишад, которые говорили эти сутры, не были теми людьми, которые все оставляли и убегали, обнаженные, от всего в лес. Они не бросались из крайности в крайность. Они не были ни отреченными, ни любителями плотских наслаждений. Они были совершенно обычными, простыми, они жили как дети. Для них весь мир отреченных и мир тех, кто любил плотские утехи, просто исчез. Они не ценили ни тот, ни другой.
Когда в этой стране стала такой популярной идеология отреченности под влиянием буддизма и джайнизма, отречение стало восприниматься как противоположность чувственного наслаждения, и постепенно мудрецы Упанишад начали выделяться своей особенностью, потому что это были совершенно другие люди. Мы не можем назвать их теми, кто занимался чувственными наслаждениями, потому что они никогда не стремились ничего накапливать, и мы не можем назвать их отреченными, потому что они не хотели также и отказываться от чего-либо. Если им кто-то что-то предлагал, они принимали это, а если кто-то что-то отнимал у них, они не собирались его преследовать. Я хочу рассказать вам одну историю, которая может вам кое-что объяснить.
У Кабира был сын по имени Камал. Кабир не принимал никаких подарков и денег, а Камал был подобен мудрецам Упанишад. Ученики Кабира попросили его изгнать Ка-мала из дворца. Они сказали: “Когда кто-то предлагает дары или деньги, нужно отвечать, что мы не нуждаемся в них, нужно просто предложить оставить весь этот мусор себе, но Камал сидит снаружи дворца и принимает все дары от всех тех людей, у которых ты отказался принимать. Он благословляет их, и потом забирает все эти дары. Этот мальчик приносит нам беспокойства!”
Я не знаю, говорил ли Кабир такие слова, я не верю в то, что Кабир мог это сделать, должно быть, такие слова были произнесены какими-то последователями Кабира, которые также знали Камала, - и слова были таковы: “Родился сын Камал, и он полностью скомпрометировал Кабира”. Эти слова означают, что Камал испортил престиж семьи.
Поэтому Кабир рассказал Камалу обо всем том, что люди говорили о нем, и спросил у него, что он об этом думает. Камал после этого сказал, что он покинет это место и остановится в отдельной хижине, что нет никаких проблем и все это легко решить.
Камал покинул это место и переехал в отдельную хижину. Об этом узнал король Каши. Королю Камал никогда не казался мошенником. Было ясно, что Камал не следует путем отречения, но король не думал, что он гонялся за чувственными наслаждениями. И тогда король подумал, что было бы хорошо просто проверить его, поэтому он пришел к нему с очень ценным бриллиантом и подарил его Камалу. Камал сказал: “Какой дар ты принес мне? Его нельзя выпить и нельзя съесть!”
Король удивился, когда услышал его слова. Он слышал о том, что Камал хранит все, что ему приносили, а король дарил ему бриллиант, который стоил миллионы рупий, - и Камал относится к этому бриллианту, как к простому камню. Король подумал, что людская молва ошибочна, и решил, что Камал не примет его дар. Он взял обратно бриллиант, и положил к себе в карман. Камал остановил его со словами: “Ты что, сошел с ума? Сначала ты принес сюда это бремя, а теперь ты собираешься брать его обратно? Оставь его здесь!”
Теперь король почувствовал большие подозрения, подумав, что поведение этого человека странное. Но вы видите, как действуют наши умы. Камал говорил совершенно логичные вещи: “Если это действительно камень, ты принес его сюда, взял на себя это бремя - а теперь ты снова хочешь нести его? Просто оставь бриллиант!”
Королю было ближе отречение. Те, кто любят потворствовать своим чувствам, всегда любят отречение. Но когда Камал сказал королю, что ему лучше оставить бриллиант здесь, эта идея ему совершенно не понравилась, и он наполнился подозрениями. Тем не менее, король спросил у Камала: “Где я должен оставить бриллиант?”
“Ты спрашиваешь, где его оставить? Это означает, что ты не считаешь, что это камень. В таком случае, тебе лучше взять его обратно с собой. Почему у тебя возник вопрос, где оставить бриллиант? В конце концов, это просто камень, положи его куда хочешь!”
Дня того чтобы проверить Камала дальше, король сказал: “Хорошо”. В хижине, в которой жил Камал, крыша была сделана из соломы, и тогда король закинул бриллиант на крышу и сказал: “Я оставлю его там!”
Камал ответил: “Прекрасно. Поступай так, как знаешь, но я не вижу смысла обращать так много внимания на простой камень!”
Через месяц король вернулся. Он был уверен, что Камал на следующий же день продаст камень или спрячет его в укромном месте. И поэтому он вернулся обратно через месяц и спросил Камала: “Месяц назад я оставил тут бриллиант. Он все еще там?” Камал сказал: “Я сказал тебе тогда, что это был просто камень. И теперь ты приносишь мне беспокойства. Я не помню, куда ты положил его! Может быть, кто-то забрал его, посмотри сам”.
Король подумал, что Камал хитрит, когда говорит: “Кто-то мог забрать его”. Но когда король посмотрел на крышу, чтобы найти бриллиант, - и он действительно лежал там, на том же месте, на соломенной крыше, - король был просто потрясен.
Такими были мудрецы Упанишад. Для них не существовало ни погони за плотскими утехами, ни отреченности. Мы так уважаем отреченность из-за того, что существует погоня за плотскими утехами. Именно поэтому к отреченности с самым большим уважением относятся именно те, кто любит гоняться за плотскими утехами, потому что нас привлекает противоположное. Наше внимание притянуто к противоположному. Нам кажется, что мы не можем сделать этого, а этот человек делает.
И поэтому все те, кто любят гоняться за плотскими утехами, прикасаются к стопам отреченных. И есть определенная причина для этого: они чувствуют, что они не могут даже отказаться от одной порции обеда, и вот перед ними сидит человек, который постился целый месяц: “Кланяйся ему низко, кланяйся его стопам. Мы не можем отречься от дома, и вот сидит человек, который отрекся от всего. Мы не можем отказаться от одежды, а он сидит обнаженный прямо у дороги. Кланяйтесь же ему низко!”
