106
Четвертый климат. — Средневековые арабы делили все известные им земли с юга на север на семь поясов, или климатов, из коих четвертый считался самым благоприятным для обитания.
И была у него сестра, которой он не давал выйти замуж, отстраняя от нее женихов, так как не мог найти для нее ровню. — В мусульманских странах, если в семье не было отца, брат мог разрешить или запретить сестре вступить в брак.
«Сотворил господь Адама по образу своему». — Ветхозаветное представление заимствовано исламом. Идея о божественном происхождении души восходит к неоплатоникам. Ибн Туфейль отвергает идею, будто душа человека идентична с богом, но также и идею, будто она не божественного происхождения. При этом он повторяет мысль Ибн Сины: всякое божественное творение отражает бога подобно зеркалу.
В этом помещении обосновалась другая часть тех смирившихся сил, на обязанности которых лежит охрана его и попечение о нем. — Имеются в виду сердце, мозг и печень, которые, согласно Аристотелю, выполняют основные функции в организме.
…но источник которых — сердце. — Представление о главенстве в организме сердца заимствовано Ибн Туфейлем у Ибн Сины.
…и вот, приближаясь уже к семи годам… — Все основные стадии, которые проходит Хайй в своем становлении, совпадают с делением человеческой жизни на семилетья, восходящим к представлениям Пифагора и Галена. Число «семь» также имеет мистическое значение в иудео-христианской, а вслед за ней и в мусульманской символике чисел.
И вот, когда, при виде столь благотворного действия огня и мощной силы его, он еще крепче его полюбил… — Хайй в своем развитии как бы проходит стадию огнепоклонничества — основы персидского зороастризма.
Это есть форма каждого из них, то, что умозрители называют природой. — Соотношение души живого существа с его формой подробно рассматривалось в философии неоплатоников. Хайй рассматривает весь известный ему мир как состоящий из двух миров. Формы высшего мира организуют материю низшего мира, ибо без этого последний оставался бы нагромождением первичного неупорядоченного материала.
А уже раньше была у него мысль, что эти четыре тела переходят одно в другое… — По представлениям древних греков, заимствованным средневековыми арабами, вода, земля, воздух и огонь были четырьмя основными элементами в природе.
«Я есмь слух его, которым он слышит, и зрение его, которым он видит». — Эти слова приписывают пророку Мухаммаду в одном из хадисов (предания о речах и деяниях Мухаммада).
Сухейль — звезда Канопус.
Аль-Фаркадани — две звезды Малой Медведицы.
Он не переставал исследовать движение Луны от запада к востоку и точно такие же движения планет… — Имеются в виду Меркурий, Венера, Марс, Юпитер, Сатурн, о движении которых Ибн Туфейль судит в соответствии с представлениями, которые существовали до Коперника.
«Все погибнет, кроме лица его». — Цитата из Корана; далее идут слова: «У него решение, и к нему вы будете возвращены». Этот стих Корана приобрел особое значение в учении суфиев, которые интерпретировали его как указание на то, что все сущее должно слиться с божеством.
…и было трудно ему вернуться к прежнему состоянию без долгих усилий. — Эта мысль Хаййя соответствует суфийскому представлению о необходимости постоянного стремления к контакту с божеством как пути к познанию божества и спасению.
…ибо у небесных тел не бывает таких препятствий из области мира чувственного, которые мешают им постоянно созерцать. — Здесь Ибн Туфейль излагает представления Аристотеля, согласно которым небесные тела подобны драгоценным камням, вечно вращающимся на границах вещного мира, — есть ступени, ведущие к богу, и есть доказательства бытия божия, а также идеи неоплатоников и их последователей в исламе, считавших, что небесные тела, находясь на границе мира материального и мира идеального, ближе всего расположены к источнику эманации и с этим положением в мире космической иерархии связано их совершенство.
Когда же взор его падал на животное, мучимое диким зверем… — Ибн Туфейль, видимо, забыл, что на острове не было хищных зверей.
…он взял за правило совершать кругообразные движения и то кружил вокруг острова, обходя его берега и шествуя по окраинам, то вокруг жилья своего или какой-нибудь скалы… — Согласно мусульманскому ритуалу, верующие во время паломничества в Мекку (хаджа) совершают обход вокруг храма Каабы, в котором находится священный Черный камень. Так Ибн Туфейль переосмысливает этот обряд, выводя его из уподобления движению светил и тем самым придавая ему универсальный характер.
Такому состоянию он помогал кружением и самовозбуждением, возникавшим при этом. — Кружась до потери сознания, Хайй действовал подобно суфиям, которые во время своих радений кружились в танцах и непрерывно повторяли имя бога и тем самым доводили себя до состояния экстаза, приближавшего их, по суфийскому учению, к божеству.
…«низводили его вновь к низшей ступени…» — Здесь Ибн Туфейль интерпретирует кораническое представление о грехопадении в суфийском духе, как символ тех трудностей на пути восхождения к божеству, которые вытекают из человеческой природы.
Он увидел, что походить на него в свойствах положительных — значит познать его, и только, не присоединяя к нему никаких телесных свойств. — Здесь находит свое отражение спор приверженцев ортодоксального ислама, признававших извечность божественных атрибутов (всемогущество, всезнание и т. д.), с мусульманскими рационалистами (мутазилитами), утверждавшими, что приписывание божеству атрибутов ведет к нарушению принципа единобожия. Полемизируя с мутазилитами, аль-Газали (которому следует Ибн Туфейль) утверждал, что извечность божественных атрибутов не противоречит идее божественного единства. Вместе с тем аль-Газали отвергал и наивный антропоморфизм и говорил, что хотя бог сотворил человека по образу и подобию своему, было бы ошибкой полагать, будто бог имеет внешний вид, соответствующий наружности человека, ибо подобие это чисто духовное. Сочетание в человеке идеального, духовного и материального, то есть божественного и земного, позволяет ему подняться над земными делами и открывает ему путь к богу, допускает установление между человеком и богом мистического контакта.
«Кому принадлежит сегодня высшая власть? Богу Единому, Всемогущему!» — Стих Корана, в котором говорится о всемогуществе бога как высшего судии в день Страшного суда, переосмыслен здесь Ибн Туфейлем в суфийском духе: исчезновение в мистическом опыте всего, кроме божества.
…«око не видело, ухо не слышало и не представлялось сердцу смертного». — Изречение приписывается Мухаммаду в одном из хадисов.
Состояния, стоянки — понятия, заимствованные Ибн Туфейлем из учения суфиев, которые считали, что на пути к познанию божества человек проходит ряд стадий, «стоянок», и испытывает мистическое «состояние», которое не может быть понято непосвященным и описано словами.
Но тут я как будто вижу, что читающий эти строки из числа тех летучих мышей, которым солнце слепит глаза… — Уподобление человеческого разума, ослепленного светом истины, летучей мыши, ослепленной дневным светом, восходит к Аристотелю («Метафизика») и встречается у аль-Газали.
Сущность эта как бы образ солнца, отражающийся в полированном зеркале, который не есть солнце, не есть зеркало, но не есть и нечто третье, отличное от них. — Образ ряда зеркал, последовательно передающих одно другому отражение солнца (истины), неоднократно встречается у философов-неоплатоников (Плотина, Прокла и др.) и у аль-Газали в его критике аль-Халладжа и других крайних суфиев.
