30
См.: «Les notes de Li Yi-chan (Yi-chan tsa-t'souan)», traduit ducninois. Etude de literature comparee par Georges Bonmarchand, consul nonoraire de France, — «Bulletin de la Maison Franco-Japonaise», Nouvelle serie, IV, vol. 3, 1935.
См.: Ирия Еситака, И-шань дзасан ннцунте (О цза-цзуань И-шаня), — в сб. «Нагоя дайгаку бунгаку бу дзю сюнэн кинэн ронсю», Нагоя, 1959, стр. 737–748.
См.: Наба Тосисада. То сёхон «Дзасё» ко (Исследование рукописного текста «Цзачао»), — «Сина гаку», т. 10, 1942, стр. 1–90.
См.: Кавагути Хисао. Ли Шан-янь дзасан то Сэй Сё-нагон Макура-но соси («Цзацзуань» Ли Шан-иня и «Записки у изголовья» Сэй Сёнагон), — в сб. «Тохо гаку ронсю», Токио, т. 11, 1954, сир. 19–30; Макура-но соси ни окэру «Тюцура», «Дзасан-но кэй» («Тоцура» и «Цзацзуань» в «Записках у изголовья»), 1953, стр. 19–30; Ли Шан-инь, «Дзасан» то «Тоцура», «Макура-но соси» («Цзацзуань» Ли Шан-иня, «Тоцура» и «Записки y изголовья»), — в кн.: Кавагути Хисао, Хэйан те нихон камбун гаку си-но кэн-кю, Токио, 1964, стр. 721–736.
К сожалению, для этого собрания, а также для собрания «И су цао тан цунь бянь» мы не можем указать точных выходиых данных изданий, так как в распоряжении переводчика были только отдельные страницы указанных собраний, присланные в виде микрофильма.
Последний полный и комментированный перевод «Цзацзуань» Ли Шань-иня на японский язык («Кайтэй И-шань дзасан цусяку», [б. м.], [б. г.]), выполненный профессором Мекада Сакуо, вышел в свет в г. Фукуока летом 1968 г. С этой работой, любезно присланной профессором Мекада Сакуо, мы имели возможность познакомиться, когда рукопись настоящей книги уже находилась в наборе.
К периоду Тан (618–907) сложился институт гетер, которые делились на две основные категории: «домашние гетеры» («цзя цзи») и «правительственные гетеры» («гун цзи»). Гетеры «правительственные», в свою очередь, подразделялись на «дворцовых» («гун цзи»), «гетер для чиновников» («гуань цзи») и «гарнизонных», или «лагер ных» («ин цзи»).
Принадлежностью гетеры к той или иной категории определялись и условия ее жизни: «домашние гетеры» жили в доме своего хозяина и были совершенно бесправными существами; «дворцовым гетерам» отводили специальные помещения в садах и парках, где они жили в полном достатке; «гетеры для чиновников» при Тан поселялись в особых кварталах; «гарнизонные» гетеры при Тан и Сун были хуже обеспечены, чем «гетеры для чиновников». Для танского периода, в особенности для второй его половины (IX в.), по-видимому, можно говорить о зарождении института так называемых частных гетер (сы цзи), т. е. в современном понимании — института публичных домов.
В китайской литературе сохранилось много заметок о персах танских времен — богатых купцах, знатоках всякого рода драгоценностей, в частности драгоценных камней. Во времена Ли Шан-иня персы проживали в различных районах Китая, главным образом на юге — в крупных приморских городах.
Имеются в виду люди, которые решили воспитать чужого ребенка и скрывают, что это не их собственное дитя.
До широкого распространения чая в Китае пили горячий рисовый отвар. Холодный отвар не имел таких вкусовых качеств, как горячий.
Вино иногда употреблялось для лечебных целей.
Прижигание — один из распространенных методов китайской народной медицины.
Печать — обязательный атрибут китайского чиновника. Со времени династии Хань (III в. до н. э. — III в. н. э.) вплоть до начала XVII в. князья и наместники имели право носить золотую печать, чины первых трех классов — серебряную, а чины более низких рангов — медную. Печать, довольно большая по размеру, с выгравированными на ней названиями чина и должности, подвешивалась к поясу и помимо практического назначения служила символом чиновной власти.
При переводе данной группы изречений мы основывались на рукописном варианте первого изречения в антологии «Шо Фу».
Ремесло считалось в старом Китае одной из «низких» профессий.
Длинные и широкие халаты носили чиновники представители зажиточных слоев населения. Трудовые люди носили обычно штаны и куртку.
Старинное предание рассказывает о том, что Вэнь-ван, отец основателя династии Чжоу (1027–256 гг. до н. э.), как-то раз во время охоты увидел на берегу реки восьмидесятилетнего старца Люй Шана, удящего рыбу. Вэнь-ван пригласил старика отправиться вместе с ним ко двору и назначил его первым министром. Лгой Шан прослужил на этом высоком посту двадцать лет, прославившись мудрым правлением.
В Китае всегда было мало лошадей, и китайцы были вынуждены закупать их у иноземцев. В связи с этим при династиях Суй (581–618) и Тан на северо-западе страны, богатом пастбищами, начали специально разводить лошадей. Однако в IX в., в результате захвата тибетцами некоторых из этих районов, лошади стали особенно дороги. Естественно поэтому, что «ржанье рысаков» в каком-либо частном доме в тот период было признаком большого достатка. В этой связи интересно также высказывание из источника XII в., где упоминается крупный сановник и видный государственный деятель конца танского периода Лю Чжун-ин, у которого в начале 50-х годов служил Ли Шан-инь. Лю Чжун-ин под конец жизни занимал пост начальника Палаты наказаний. Желая подчеркнуть, на сколько скромен был этот влиятельный и богатый человек, автор го ворит: «У него в стойле не было добрых коней, и он не окуривал одежду фимиамами».
Плоды дерева личжи (Nephelium litchi), которое растет в южных провинциях Китая и в провинции Сычуань. Издали, благодаря ярко-красному цвету шероховатой кожуры, личжи напоминают крупную землянику; похожи они на землянику и по сладкому вкусу мякоти.
При больших усилиях, которых требует овладение китайской иероглификой, и дороговизне обучения грамотность в старом Китае всегда являлась привилегией зажиточных слоев населения.
По китайским источникам, чай был известен в Китае еще до нашей эры; в III–IV вв. употребление чая в Китае стало явлением довольно распространенным, а в танский и сунский периоды (VII–XIII вв.) чай стал предметом повседневной необходимости. Однако все эти утверждения имели в виду богатых людей. Подавляющее большинство населения страны, особенно ее северных районов, вплоть до середины XX в. пили чай только по торжественным дням или когда принимали гостей.
В танский и сунский периоды обычно употребляли плиточный чай, который изготовлялся в форме диска, лепешки. Когда собирались пить чай, от целого куска отбивали немного на заварку и толкли массу на деревянной доске (или разминали скалкой).
Тех средств, которые официально выделяло правительство чиновникам в областях и уездах, едва хватало на содержание административного аппарата. Все это возмещалось за счет населения, и говорить о честности и безупречности начальника уезда вообще, а тем более в бедном уезде в те времена не приходилось. В период Тан была введена система «казенного ростовщического капитала» в качестве подсобного источника доходов для чиновников, причем деньги давались населению насильно, по распределению.
Любоваться цветами и при этом пить вино считалось в Китае развлечением тонкой поэтической натуры, особенно если при этом собравшиеся сочиняли и скандировали стихи.
В Китае вплоть до революции 1911 г. существовал обычай на кладывать табу на употребление определенных слов, причем в периоды Тан и Сун этот обычай был особенно распространен. Было запрещено, например, произносить и писать фамилию царствующего императора, посмертные имена императоров царствующей династии, имена или посмертные имена отца и деда и т. д. Здесь, очевидно, имеется в виду, что, прежде чем явиться в знатный дом, следует справиться о том, употребление каких слов в данной семье нежелательно.
Речь идет о декоративном камне — сталагмите (по-китайски «ши супь» — «каменный росток бамбука»). Из сталагмита, напоминающего своей вытянутой формой ростки бамбука, делались различные украшения в садах и парках.
В Китае в сельских местностях при стирке обычно клали белье на камень и колотили по нему специальными вальками. Человеку, находящемуся осенью на чужбине, звук бельевых вальков напоминает о приближающемся Новом годе. Поздней осенью надевали ватную зимнюю одежду; осенний костюм стирали и прятали до будущего года.
