Гурии во дворцах. Бассейны с вином.
Награждение строителей.
Заготовка пиршественных припасов
ГЛАВА XVII
ПИРЫ ВО ДВОРЦАХ
Весенний пир. Летний пир.
Осенний пир. Зимний пир.
Конец пирам. Снова роковая скорбь.
Отчаяние хакана
ГЛАВА XVIII
ХАКАН ПРЕДЛАГАЕТ ФАРХАДУ СВОЙ ТРОН
Размышления хакана о сыне.
Что в дервише достоинство — то в правителе порок.
Мера милостей и мера кар.
Яд убивают противоядием. Юность и старость.
Над кем смеется гребешок? Предложение хакана.
Отказ Фархада от власти.
Вынужденное согласие Фархада
ГЛАВА XIX
ЗЕРКАЛО ИСКАНДАРА [28]
Сокровищница хакана. Таинственный ларец.
Надпись на зеркале Искандара.
Что ждет того, кто отправится в Грецию?
Предупреждение смельчаку. Фархад теряет покой
Кто вяжет в книгах тонких мыслей вязь,
Так свой рассказ украсил, вдохновясь.
* * *
Лишь получил хакан такой ответ —
Желания сердечного предмет,
Он радостью настолько полон стал,
Что весь Китай ему казался мал.
Каких он ни придумывал наград,
Все большего заслуживал Фархад.
Сокровища подземных рудников?
Нет! Им цена — не больше черепков!
Сокровища морей? Что жемчуга,
Что камешки, — цена недорога!
Не знал хакан, чем сына одарить:
Решил хакан хранилища открыть.
Не говори — хранилища, не то:
Сто рудников и океанов сто!
Тех ценностей ни сосчитать нельзя,
Ни в сновиденьях увидать нельзя.
Владелец клада мудрости — и тот
Лишь от рассказа горем изойдет.
Туда вступивший проходил подряд
Чрез сорок первых кладовых-палат.
А в каждой — сорок урн. Не выбирай:
Все золотом полны по самый край!
А золота, хоть в каждой равный вес,
Но что ни урна — то сосуд чудес.
Так, золото в одной копнешь, как воск:
Что хочешь делай, — разомнешь, как воск!
И снова сорок кладовых-палат,
Но здесь шелками очарован взгляд.
По сорок тысяч было тут кусков
Пленительных узорчатых шелков.
Тут изумленью не было границ,
Тут перворазум повергался ниц
Пред красотою всяческих чудес
И пред искусством ткаческих чудес.
Не только шелк в кусках, — одежд таких
Не выходило из-под рук людских.
Не ведавшим ни ножниц, ни иглы,
Земной им было мало похвалы.
Так создавал их чародей-портной
В своей сверхсовершенной мастерской.
В одной из этих шелковых палат
Хранитель показал такой халат,
Что не один, а десять их надев
На стройный стан любой из райских дев,
Сквозь десять — так же розово-чиста —
Прельщала б райской девы нагота…
Для мускуса особый был амбар,
Где на харвар навален был харвар.
И если б счетчик разума пришел,
И тысячной бы части он не счел
Несметных драгоценностей: и он
Был бы таким количеством смущен.
Как кровь, был влажен там любой рубин, —
Он слезы исторгал из глаз мужчин,
А каждое жемчужное зерно
Могло лишить и жизни заодно.
Еще другое было чудо там:
Хранилось тысяч сто сосудов там —
Хрусталь и яшма. Годовой налог
С большой страны их окупить не мог.
Сто самых ценных выбрал казначей, —
Мир не видал прекраснее вещей!
Чем больше шах и шах-заде глядят,
Тем больше оторваться не хотят.
Глядят — и то качают головой,
То молча улыбаются порой…
Но зрелищем пресыщен, наконец,
Фархад заметил в стороне ларец.
Как чудо это создала земля!
Был дивный ларчик весь из хрусталя, —
Непостижим он, необыден был.
Внутри какой-то образ виден был,
Неясен, смутен, словно был далек, —
Неотразимой прелестью он влек.
В ларце замок — из ста алмазов… Нет!
То не ларец, то замок страшных бед!
Ничем не отомкнешь его врата, —
Так эта крепость горя заперта!
Сказал Фархад: «Мой государь-отец!
Хочу хрустальный разглядеть ларец:
На диво все необычайно в нем, —
Скрывается, как видно, тайна в нем.
Чтоб разгадать я тайну эту мог,
Пусть отомкнут немедленно замок!»
Пытался скрыть смущение хакан,
И начал с извинения хакан:
«Нельзя твоей исполнить просьбы нам.
Открыть ларец не удалось бы нам:
Нет от него ключа — вот дело в чем,
А не открыть его другим ключом.
И сами мы не знаем, что таит
Ларец, столь обольщающий на вид».
Царевича не успокоил шах,
В нем любопытство лишь утроил шах.
Фархад сказал: «Что человек творил,
То разум человеческий открыл,
И, значит, размышления людей —
Такой же ключ к творениям людей.
А так как я во все науки вник,
То трудностей пугаться не привык.
Но если суть ларца я не пойму,
То нет покоя сердцу моему!..»
Но как Фархада шах ни вразумлял,
Как ни доказывал, ни умолял,
Царевич все нетерпеливей был,
Настойчивее и пытливей был.
И понял шах, что смысла нет хитрить,
Что должен сыну правду он открыть.
И приказал он отомкнуть замок,
И зеркало из ларчика извлек.
Магическое зеркало! Оно, —
Столетьями в хрусталь заключено,
Как в раковине жемчуг, — в том ларце
Хранилось у хакана во дворце.
Нет! Словно солнце в сундуке небес,
Хранилось это зеркало чудес.
Мудрец его украсить так решил,
Что тайно сзади тайну изложил:
«Вот зеркало, что отражает мир:
Оно зенит покажет и надир;
Четыреста ученых вместе с ним
(С Платоном каждый может быть сравним)
Над зеркалом трудились. Миру в дар
Его оставил Искандар-сардар.
Проникшие в начала и концы,
Всеведущие в сферах мудрецы,
Постигшие взаимосвязь планет,
Обдумывали дело много лет,
Счастливую отметили звезду
И вдохновенно отдались труду.
Кто зеркало найдет в любой из стран,
Тот обретет в нем дивный талисман.
Послужит только раз оно ему:
Но что судьбой указано ему,
Что неизбежно испытает он,
Что скрыто смутной пеленой времен, —
Будь горе или счастье — все равно:
Оно явиться в зеркале должно.
Но зеркало заключено в ларец.
Его открыть решится лишь храбрец,
Кто муки духа может побороть,
Не устрашась обречь на муки плоть.
Тот, кто замок захочет отомкнуть,
Тот пусть узнает древней тайны суть:
Есть мудростью венчанная страна.
Зовется в мире Грецией она.
Но и мудрейший среди греков грек —
Лишь прах своей страны, лишь человек.
Там каждый камень — жемчуг из венца
Мудрейшего из мудрых мудреца;
Любая травка там целебна, там
Целебен воздух, все волшебно там;
Что ни долина — то цветной ковер,
Что ни вершина — небесам упор.
Ты должен, человек, туда пойти.
Знай, встретишь ты препятствия в пути.
На трех последних переходах — три
Опасности подстерегут. Смотри:
На первом переходе — змей-дракон:
Из божьего он гнева сотворен.
А на втором — жестокий Ахриман,
В нем — сила, злоба, хитрость и обман.
Но самый трудный — третий переход:
Там талисман тебя чудесный ждет.
Три перехода трудных совершив,
Препятствия на каждом сокрушив,
Сверши последний переход, герой:
Остановясь перед большой горой, —
Пещеру обнаружишь в ней: она,
Как ночь разлуки черная, черна.
В пещере той живет Сократ-мудрец.
Он, как Букрат, велик, стократ мудрец![29]
Войдешь в пещеру. Если старец жив,
Утешит он тебя, благословив.
А если грек премудрый мертв уже,
Ты к вечной обратись его душе —
И узел затруднений всех твоих
Премудрый дух развяжет в тот же миг…»
Вот что прочел взволнованный Фархад:
Застыл, как очарованный, Фархад.
И он с тех пор забыл питье, еду,
Одною думой жил он, как в бреду.
Все понял шах: пришла беда опять!
Но сыну он решил не уступать.
Царевич стал просить. Но каждый раз
Он от хакана получал отказ.
И, хоть упрямцем не был ведь Фархад,
Стал, наконец, и требовать Фархад.
Тут начал шах оттягивать ответ:
То скажет «да», то снова скажет «нет».
И сын страдал, и мучился отец.
О, испытанье двух родных сердец!..
* * *
Дай, кравчий, мне пьянейшего вина!
Задача мне труднейшая дана.
Но сколь ни жестока судьба, — одно
Есть средство побороть ее: вино!
