каковым для Китая являлось Цзинь, тем более, что по указанию главы цзиньской династии была создана чжурчжэньская письменность. Данная письменность применялась наравне с китайской, в том числе на государственных экзаменах.
Юань Хаовэнь внес определенный вклад в развитие теории стихотворного творчества и стихосложения, создав теоретический труд "Рассуждения о стихах", ценность которого заключена не только в развитии теории, но и в содержании, тем более, что сам материал "Рассуждений" изложен в стихотворной форме, являясь предметом отдельного исследования.
Источник: Д. М. Масалимова, автореферат диссертации по филологии "Место творчества Юань Хаовэня (1190-1257 гг.) в литературе средневекового Китая"
Перевод: Алимов И.А., Трофимова О.И.
Восточные горы ("Мне самому смешно, что долгие-долгие дни...")
Мне самому смешно,
что долгие-долгие дни
Смотрел я на горы вдали:
как нарисованы были они.
Высокое Небо-художник
рисует их каждый день,
Но люди лишь за холсты
золотых не жалеют денег.
Источник: "Шедевры китайской поэзии X-XVII веков", 2010
Осенние думы ("Мешаются шелест дождя и шорохи листьев...")
Мешаются шелест дождя
и шорохи листьев.
И в комнате гулкой
отчетливей капель паденье...
И в шепоте желтых цветов —
осенние ветры.
И всё мои длятся пути —
старею, седею...
Все громче стрекочут цикады
и осень тоскливей.
И ночи морозней,
и холод тревожит сорок.
Когда же я снова
приближусь к Шилину?
Уж вижу я горы,
но путь мой еще так далек!
Источник: "Облачная обитель", 2000
После вина ("В юные свои годы ничуть не мог пить вина...")
В юные свои годы
ничуть не мог пить вина —
Выпью совсем немного —
уже голова хмельна.
В зрелые годы познал я
радость в вине и грусть —
С кубком своим теперь я
вовсе не расстаюсь.
Только как-то однажды
стал я совсем не свой —
Словно в одно мгновенье
я разлучился с собой...
Мигом одним мир сущий
меня оказался вне —
Где-то в чайнике винном,
прямо на самом на дне...
Может, меня объял
некий ужасный недуг?
Или моя душа
отделилась от тела вдруг?
Вот со слезами родные
уже приступили ко мне.
Я их едва разглядел —
рассудок мой был в вине...
Что ж, я беден и сир,
судьбы мне не изменить.
Только себя обману —
сколько не буду пить.
Источник: "Облачная обитель", 2000
Сажаю сосну ("Саженец сосны за сотню монет я купил...")
Саженец сосны
за сотню монет я купил
И у восточной стены
в землю его посадил.
Землю щедро взрыхлил,
водою свежей полил,
От коров и баранов
изгородью огородил.
В день к нему подходил
я не раз и не два,
Словно сын новорожденный
стала мне та сосна.
Ну а прошлой ночью
сон привиделся мне,
О громадном дереве —
о моей сосне.
Ствол вознесся ввысь,
туч касаясь и гор,
Ветви переплелись,
образовав шатер.
Луна пробудила меня,
я к сосне побежал.
Все тот же — хрупок и мал —
росток у стены дрожал.
Вздох глубокий в душе
я не сумел утаить,
Сколько же лет пройдет,
сколько сосну растить?
Мой почтенный сосед
стал утешать меня:
"Дерево чтоб не росло —
нет ведь такого дня.
Помните, у реки
ивы ростки принялись?
Ведь на наших глазах
на сотню чи вознеслись!
Торопиться не след, господин,
пустое — что толку в том?
Меж четырех морей
все идет своим чередом".
Источник: "Шедевры китайской поэзии X-XVII веков", 2010
У западного окна ("У западного окна — тысячеголосые хоры...")
У западного окна — тысячеголосые хоры,
веселая птичья речь.
Ветер колышет легко и скоро
высокого дерева тень.
Одиноко сижу, книга предо мной и — горы,
не с кем беседовать мне.
Никого рядом нет, кто был бы дорог,
тихо проходит день...
К сединам моим всегда равнодушны
цветы, что растут в саду.
Лишь чаша с вином одна мне послушна,
ближе кого найду?
Веселые юные минули годы,
истаяли — и их нет.
Старость мою утешает природа:
бесконечного неба свет.
Источник: "Облачная обитель", 2000
I "Все заросло травой в малом поместье моем..."
Все заросло травой
в малом поместье моем.
Заперты ворота,
никто не приходит в дом.
У изголовья постели —
жбан с молодым вином,
Мы не-разлей друзья —
время проводим вдвоем.
Кубок с вином подняв,
возношу моленья луне,
Пусть озарит мой дом,
спустится пусть ко мне.
Может быть, свет ее —
тысячелетний свет,
Душу мою озарит —
ей тоже немало лет.
Источник: "Облачная обитель", 2000
II "От древности славной до нас — многие сотни лет..."
От древности славной до нас —
многие сотни лет,
Одна суета кругом,
и истины нет как нет.
Лишь на земле опьяненья,
вольной и пьяной земле,
Лики древних владык
явственно видятся мне.
Кто же идет теперь
по совершенномудрых пути?
Только в кувшине с вином
могу я таких найти.
Кто бы моря громаду
обратил в громаду вина,
Чтобы все, кто живут, хоть раз! —
все напились допьяна?
Источник: "Облачная обитель", 2000
