355
Альтаир в созвездии Веги, прославлена в легенде о Пастухе и Ткачихе.
Согласно суеверию, занесенному из Китая, женщине опасно глядеть на падучие звезды. Есть еще и каламбурное толкование этих фраз, поскольку «падучие звезды» буквально значат «посещающие по ночам».
Источник цитаты неизвестен.
Жрицы синтоистских храмов (мико̀) иногда вместо молебствий голосили что в голову придет.
Заклинательница, видимо жрица-мико, готовит из белой, пятицветной или золотой бумаги полоски, так называемые гохэ̀й. Полоски эти прикрепляются к жезлу (нуса̀) или вешаются перед синтоистским святилищем, заменяя собой полотнища, которые в древности приносились в дар богам и получили ритуальное значение. Взмахивая жезлом с бумажными полосками, жрица читает синтоистские заклинания, восходящие к шаманскому обряду.
Дни зловещего или счастливого предзнаменования вычислялись гадателем. Обычай этот не исчез и до сих пор.
В эпоху Сэй-Сёнагон как раз закладывались и развивались сугубо вежливые формы языка.
На эту гору в местности Сарасина̀ (провинция Сина̀но) принято было любоваться во время полнолуния.
Имеются в виду подозрения, которые навлекла на себя Сэй-Сёнагон, когда после смерти канцлера Мититака образовались при дворе два враждующих лагеря (см. предисловие).
Журавль считался символом долголетия.
Действие рассказа происходит в 994 г., когда канцлер Мититака и его семья еще на вершине могущества. Святилище Сякудзэ̀ндзи было основано канцлером, возле него находился дворец на Втором проспекте.
Статуи Льва и Корейского пса должны были отгонять злых демонов.
Дочерям было принято давать вместо имен порядковые числа.
Цитата из танки неизвестного поэта: «О, вишни весенний цветок, Светлой росой увлажненный, Ты, словно красавицы лик, Когда, разлучившись с любимым, Льёт слёзы она на заре».
Сэй-Сёнагон ошибочно приписывает эту танку Канэдзуми. Автор ее известный поэт Сосэй (? — 909). Она помещена в антологии «Госэ̀нсю» (X в.):
«Что мне сторож лесной!
Хоть говори, хоть нет,
Ветку цветущей вишни
Я все равно сорву
На горе Оноэ в Такасаго!»
Для удобства читателей в перевода приведены три стиха вместо одного.
«Утренний лик» род вьюнка.
Цитата из танки:
«Когда в глубине гор
Впервые вдруг зазвучали
Ранние соловьи,
Узнал ты раньше меня,
Что снова весна вернулась…»
Автором предположительно является поэт Фудзивара-но Нобуаки.
Стихотворение Ки-но Цу-раюки.
Намек на стихотворение Бо Цзюй-ит «Долгая тоска в разлуке». Цветы сорвал весенний ветер.
Сэй-Сёнагон отвечает цитатой из этого же стихотворения:
«Я всё думал о вас,
А осенняя ночь бесконечна,
Девять раз за единую ночь
К вам душа моя возносилась».
Резиденция канцлера Мититака.
Четыре часа утра.
Насмешка основана на том, что сайсё — жена начальника государственных конюшен. Это дает фрейлинам повод сравнить Сэй-Сёнагон с простым конюхом.
Солеварня Тика в Митиноку. Песня гласит:
«Курится варница рядом с тобой,
Но соли вкус
До тебя не доходит».
Смысл этой старой песни в том, что двое любящих находятся близко друг от друга, но встретится не могут.
Имаё̀-ута̀ — лирическая песня в четыре или восемь стихов. Схема строфы имаё четверостишие: 7–5–7–5 слогов, возникла под влиянием буддийских песнопений в середине хэйанской эпохи. Исполнялась на придворных пирах. Впоследствии (в XII в.) стала ведущим поэтическим жанром, проникла в народную лирику.
Специальная служба времени (Токидзука̀са) измеряла время при помощи клепсидры, а также наблюдая ход небесных светил. Во главе ее стояли два ученых астронома. Сутки делились на двенадцать часов, — а каждый час — на четыре четверти. Часы носили название согласно двенадцати циклическим знакам. Особые стражи времени (токимо̀ри) вывешивали на «столбе часов» возле дворца Сэйрёдэн таблицу с указанием данного часа. Кроме того, колокол на башне выбивал определенное число ударов, и ночной страж обязан был возглашать время.
Утрачена.
Герой «Повести о прекрасной Отикубо» («Отикубо-моногатари»).
См. «Волшебные повести». М., «Художественная литература», 1962, с. 141.
Цитата из танки, помещенной в антологии «Манъёсю»:
«„Сумею ли забыть“ — всё думал я,
И говорил с людьми,
И сердце тешил,
Но не прошла тоска моя,
Я стал любить еще сильнее!»
(Перевод А.Е. Глускиной)
Цитата из танки поэта Минамото-но Нобуакира:
«Пускай не знаешь ты,
Как сердце глубоко волнует,
Томление любви,
Но неужели в эту ночь,
Ты не луну не смотришь тоже?»
В известном стихотворении, помещенном в антологии «Кокинсю», говорится:
«Как от дождей прибывает вода
В мелких заливах реки Ёдо,
Там, где срезают камыш,
Там, растет и моя любовь».
Во время грозы перед императорским дворцом выставляли особую охрану.
Намек на стихотворение Бо Цзюй-и:
«Солнце на небе взошло,
А я всё лежу в постели,
Холод в башне царит,
Накинул горой одеяла.
Колокол храма Иай
Слышу, склоняясь на подушку,
Снег на вершине Сянлу,
Вижу, подняв занавеску».
Сей-Сёнагон догадывается, что императрица просит открыть окно.
Видимо, намек на легенду о том, что некий младший военачальник Фукага̀ва влюбился в красавицу и поэтессу Оно-но Ко̀мати. Она велела ему в доказательство любви провести возле ее дома сто ночей. Он умер накануне обещанного свидания.
Стихотворение китайского поэта IX в. Гун Чэн-и «Пятнадцатая ночь восьмой луны».
Справлялся в середине седьмой луны.
Домэ̀й (855–920) — буддийский священник и поэт.
Знаменитая поэтесса (?–995), создала лирический дневник «Кагэроникки» («Дневник летучей паутинки»). Подлинное ее имя неизвестно.
Фудзивара-но Митицуна (955–1020). Ему принадлежали дворец Охара (?), а также дворец Оно.
Танка содержит сложную игру слов. Будда Гаутама некогда выполнял разные работы для одного старого отшельника: рубил дрова на топливо, носил воду и т. д. Во время «Восьми поучений», когда читалась Сутра лотоса, монахи торжественно несли связки поленьев и ведра воды.
Т. е. долгое время.
Время действия 992–994 гг., когда император был еще подростком. Дайнагон Корэтика иногда давал ему уроки.
В написанном по-китайски стихотворении японского поэта Мияко-но Ёсика (?–879) говорится: «На рассвете „Человек-петух“ будит криком просвещенною монарха». «Человек-петух» (название должности) возвещал зарю, его головной убор был украшен гребнем петуха (древний китайский обычай). Мудрый царь вставал с зарей, чтобы браться за государственные дела.
Перефразированная строка из «Поэмы о рассвете» китайского поэта Цзя Дао (ок. 793–865).
Существует предположение, что Сэй-Сёнагон изобразила ветхое жилище, куда вынуждена была удалиться на склоне лет.
