Ознакомительная версия.
Глава II. Лицезрение Брахмы
1 Та́ракой неумолимым угнетены беспощадно,
Под предводительством И́ндры к Брахме направились боги.
2 Лики богов потускнели, светел по-прежнему Брахма:
Озеру лотосов сонных яркое солнце явилось.
3 Перед Всевидящим боги благоговейно склонились
И Повелителя Речи[73] мудрою речью почтили:
4 «Слава тебе, Триединый[74], прежде творения Сущий,
В трех неизменных началах многообразно различный!
5 Семя твое, Нерожденный, в лоне воды плодовитой —
Первоисточник Вселенной: и подвижны́х и недви́жных.
6 Ты разрушаешь и зиждешь, бережно ты сохраняешь,
Знаменье тройственной силы, вечная первопричина.
7 Мужа с женой сочетая, надвое ты разделился,
Чтобы родителей знали новорожденные твари.
8 День твой и ночь твоя, Брахма[75], для заселенной Вселенной —
Целое существованье: возникновенье и гибель.
9 Ты, беспричинный, — причина, ты, бесконечный, — кончина,
Ты, безначальный, — начало, властвуешь, неподначальный.
10 В собственном самосознанье сам же собой сотворенный,
Сам над собой самодержец, сам же собой уничтожен;
11 Твердый, текучий, громоздкий, легкий, тяжелый и тонкий,
Явленный и сокровенный, сущий во всем, всемогущий;[76]
12 Речи, которые вечны в таинстве трех ударений,[77]
Вместе с плодами обрядов ты даровал и преподал.
13 Пракрити провозглашенный, Пу́руше будто бы предан,
Пуруша сам, созерцаешь Пракрити ты безучастно.[78]
14 Отчих отцов[79] прародитель, Бог над богами Вселенной,
Вышних навеки превыше Брахма, творцов сотворивший.
15 Жертва и жрец ты, предвечный, снедь и снедающий ты же,
Мысль и мыслитель ты, Брахма, зрелище и созерцатель».
16 Был милосердный Создатель тронут хвалами такими,
И небожителям сразу он соизволил ответить.
17 И четырьмя языками молвил предвечный кудесник,
Одновременно чаруя каждую сторону света:
18 «Рад я приветствовать, боги, весь ваш собор достославный,
Где в сочетании стройном счастью равняется доблесть.
19 Но почему потускнели ваши блаженные лики,
Как затмеваются звезды, зимним туманом томимы?
20 Разве навек затупилась, прежних лишенная радуг,
У Ненавистника Вритры[80] неотразимая ва́джра[81]?
21 Варуна[82], как безоружный: петля[83] повисла бессильно,
Словно удав исполинский, неким заклятьем сраженный.
22 Обезоружен Кубе́ра: палица выбита, видно,
Так что десница повисла жалобней сломанной ветки.
23 Я́ма, когда-то могучий, чертит жезлом по привычке,
Но почему-то сегодня жезл, как погашенный светоч.
24 А́дитьи[84] даже померкли и на глазах остывают,
Всякому взору доступны, зримые, как на картинке.[85]
25 Кажется, скованы ветры[86] перед великой преградой;
Так, избегая запруды, вспять направляются реки.
26 Даже косматые ру́дры, золоторогое войско,
Скорбные, вдруг позабыли свой сокрушительный возглас.
27 Ваши былые заслуги, значит, зачеркнуты ныне?
Значит, над правилом время торжествовать исключенью?
28 Дети! На вашем соборе знать я хочу вашу волю.
Пусть я создатель Вселенной, боги — охрана Вселенной».
29 И всколыхнулась как будто тысяча лотосов дивных;
Тысячеоким[87] подвигнут, Брахме ответил Наставник[88].
30 Тысячеокого зорче правдолюбивый провидец.
Речью Владеющий[89] молвит, Брахма на лотосе внемлет[90]:
31 «Бха́гаван![91] Видишь ты правду, ты существа проницаешь;
Ведаешь ты, без сомненья, тяжкие бедствия наши.
32 Та́рака, демон великий, гордый дарами твоими,
Словно комета, вознесся, гибель мирам возвещая.
33 В городе а́суров грозных жаркое солнце смирилось:
Лотосы лишь пригревает, жечь и палить не дерзая.
34 Тараке[92] месяц покорен; асуров[93] он ублажает,
Не забывая при этом только могучего Шиву.[94]
35 Там, заменив опахала асурам неумолимым,
Ветры цветов не срывают, кроткие, веют пугливо.
36 Там времена вековые неутомимого года
Трудятся одновременно, сад наполняя цветами.[95]
37 Сам повелитель потоков[96] ждет не дождется жемчужин,
Тараке дар предназначив, медленно зреющий в море.
38 Вместо светильников змеи, в чьих головах самоцветы,
Тараке служат ночами; Ва́суки[97] тоже смирился.
39 Индра[98] врагу не перечит, и, помыкая гонцами,
С древа желаний[99] в подарок шлет он цветы супостату.
40 Но, помыкая мирами, сам супостат не смирился;
Лютую злобу такую разве что сила смиряет.
41 Райских садов не щадит он, губит он, рубит, ломает,
Даже цветы ненавидит, милые женам бессмертных.
42 Стоит заснуть ему только, веют над ним опахала
Плачущих пленниц небесных, как ветерок со слезами.
43 Гору великую Меру[100] Солнце топтало конями;[101]
Гору злодей обезглавил, горок наделал потешных.
44 В Ганге небесной остались лишь замутненные воды;
Алчный, в свои водоемы лотосы переселил он.
45 Боги не смеют сегодня миром своим любоваться
И разъезжать не дерзают на колесницах воздушных.
46 Если приносят нам жертву, Тарака, Майей владея,
Пламя голодное грабя, жертвою завладевает.
47 Конь из коней Уччхайшра́вас[102], слава могучего Индры,
Этот скакун драгоценный, Таракой тоже присвоен.
48 Против злодея бессильна сила великая наша;
Против недуга тройного[103] не помогает лекарство.
49 Неотразимая чакра[104] ныне сверкает покорно,
Как ожерелье на шее нашего недруга злого.
50 Верх над Айра́ватой[105] нашим взяли слоны супостата
И на свободе играют, бивнями тучи пронзая.
51 Нашему войску, Владыка, нужен теперь Предводитель
Так же, как надобно знанье чающим освобожденья[106].
52 Необходим Предводитель нашему войску, Владыка,
Чтобы воинственный Индра мог возвратить нам Победу».
53 Выслушав, Сущий ответил речью, которая льется,
Лучше целебного ливня скорбные громы врачуя:
54 «Боги! Желание ваше сбудется в будущем близком,
Не торопитесь, однако, в этом я вам не пособник.
55 Тарака мною прославлен, демона не обесславлю;
Мной возлелеяно древо, пусть ядовитое древо.
56 Демон ко мне обратился, демону не отказал я,
Подвиг великий смиряя, чтобы мирам не погибнуть.
57 Кто же тогда пересилит непобедимого в битве,
Если не отпрыск достойный доблестного Нилака́нтхи?
58 Бог ослепительный выше необозримого мрака;
Властвует, непостижимый и для меня и для Ви́шну.
59 В подвиге невозмутимый, Умой, быть может, прельстится
Дух, красотой привлеченный, словно магнитом железо.
60 Семя мое восприяли воды, причастные Шиве;
Семя великого Шивы Уме принять подобает.[107]
61 Если возглавит вас, боги, сын самого Нилакантхи[108],
Освободит он, отважный, косы божественных пленниц».
62 И пропадает из виду Брахма, предтеча Вселенной,
И восвояси вернулись приободренные боги.
63 И вызывает Канда́рпу Индра, владеющий духом,
Чтобы скорей завершилось дело, зачатое в мыслях.
64 Свой лук беспощадный, с бровями-лианами схожий,
Повесив на шею, где след от браслетов Желанной[109],
Весну наделяя душистыми стрелами манго,
Предстал перед Индрой Стреляющий в душу цветами.
Глава III. Сожжение Маданы
Ознакомительная версия.
