его исключительной красоты. Уже в 4-й Книге Маккавейской, вероятно недалеко отстоящей по времени от нашего апокрифа, его герой назван «целомудренный Иосиф», и это становится его устойчивым обозначением.
…оставленный отцом своим. — На самом деле, как известно, отец любил Иосифа больше всех других своих сыновей (Быт. 37:3), за что последние и продали брата в рабство.
Не сей ли возлег с госпожею своею… — Асененф, таким образом, принимает клевету, которой Иосиф подвергся именно за свое целомудрие.
…и стала у окна великого, обращенного на восток… И отверзлись врата двора, что обращены были на восток… — Иосиф является с востока. Как восходящее солнце. Особая сакральность востока подчеркивалась в культовом обиходе так называемых терапевтов — мистико-аскетического сообщества иудеев в Египте; по описанию Филона Александрийского (I в. до н.э. — I в. н.э.), утром терапевты «встают, повернувшись и обратив взгляды к востоку, и, как только увидят восходящее солнце, простирают руки к небу и молят о благоденствии, истине и прозорливости» (перев. И.Д. Амусина).
…во второй колеснице Фараоновой. — Ср. Быт. 41:42: фараон «Велел везти его [Иосифа] на второй из своих колесниц и провозглашать пред ним: «преклоняйтесь!»
И были впряжены в нее четыре коня… и вся колесница устроена была из злата. — На золотой квадриге, в которую запряжены четыре белых коня (символизирующих четыре времени года), изображали Гелиоса — бога Солнца. Такие изображения, чисто языческие по своему генезису, приникали и в иудейское искусство, как показывает мозаика палестинской синагоги в Бет-Альфа (VI в.). Наряд Иосифа и в особенности украшающий его голову золотой венец с двенадцатью драгоценными камнями и двенадцатью расходящимися лучами (по числу знаков зодиака и месяцев) также имеют целью вызвать в воображении мифологический образ солнечного бога.
И держал он ветвь оливы… — Ср. библейское обращение к «избранному народу», который воплощен перед лицом дома Пентефрия в особе Иосифа: «Зеленеющею маслиною, красующеюся приятными плодами, именовал тебя Господь» (Иер. 11:16).
Иосиф, сын Божий — В устах язычницы Асенеф, а впрочем, и в древней иудейской традиции, допускавшей идею усыновления царя богом, это словосочетание не имеет такого смысла, как в христианском догмате о Иисусе Христе Сыне Божьем. С другой стороны, тенденция уподобить Иосифа мессианскому царю характерна для апокрифа в целом, и это место — одно из проявлений этой тенденции.
…всё укрытое видит он, и ничто тайное не утаится от него — По толкованию Иосифа Флавия, писавшего во 2-й пол. I в. н.э., египетский титул Цафнаф-Панеах, дарованный Иосифу фараоном (Быт. 41:45), означает в переводе «отыскивающий сокрытое».
…само солнце с неба приходит к нам в колеснице его… — выявление смысла солярных мотивов предшествующей главы.
…как рабу и служанку… — выражение, обычное для речи влюбленной женщины в греческом романе.
…Иосиф не ел с египтянами, почитая сие для себя скверною. — Набожный иудей не мог разделять трапезу с иноверцем.
…досаждали ему все женщины и двери вельмож и сатрапов всей земли Египетской… — распространенный мотив легенд об Иосифе. В положении героя и героини имеется симметрия: он отстаивает свое девство вопреки домогательствам всех женщин, она — вопреки домогательствам всех мужчин Египта.
Пред очами держал непрестанно Иосиф лик Иакова, отца своего… — Мотив многих позднеиудейских легенд, использованный, между прочим, в романе Т. Мана «Иосиф в Египте».
…дщерь моя сестра твоя есть — Эти слова Пентефрия, как и ответ Иосифа: «Люблю ее от сего дня, как сестру мою», стоят как бы на пересечении двух различный перспектив. С одной стороны, если Асенеф — дочь Дины (см. выше), она и впрямь «сестра» Иосифа, т.е. его родственница (племянница). С другой стороны, «сестра» — обращение к возлюбленной в египетской любовной поэзии, нашедшее отголосок в Песн. 4:9: «Пленила ты сердце мое, сестра моя, невеста».
Благословенный от Бога Всевышнего — Ср. Быт. 14:18: «Благословен Авраам от Бога Всевышнего».
…вкушает благословенный хлеб жизни, и пиет благословенное питие бессмертия, и помазуется благословенным помазанием нетления — Здесь семантика нашего апокрифа до такой степени напоминает язык христианских текстов, в которых говорится о таинствах Евхаристии («хлеб жизни» — текстуальное совпадение с Ин. 6:35, «питие бессмертия» похоже на «врачество бессмертия» в «Послании к эфисянам» Игнатия Антиохийского и миропомазание), что это место является самым сильным доводом в пользу суждения об апокрифе как сочинении христианском или хотя бы содержащем христианские интерполяции. Однако этот довод — не безусловно убедительный. «Благословенный хлеб» может быть не хлебом Евхаристии, но хлебом, над которым произнесено ритуальное иудейское благословение, без чего верующий не мог его вкушать, и тоже относится к вину; святость елея и таинственная сила помазания равным образом упоминаются в позднеиудейских текстах. Замечательно, что хлеб, вино и елей (кстати говоря, вещества, именно в таком объединении благословляемые на литии за православной всенощной) связаны с идеей бессмертия и нетления.
Хлеб удавленины — Это искусственное выражение вызвано потребностью симметрии относительно формулы «хлеб жизни». Иудей не должен был есть мяса животного, которое было умерщвлено без обескровливания, согласно Быт. 9:4; «Только плоти (…) с кровию ее не ешьте». Этот запрет (удержанный иудаизмом до сих пор) пыталось принять раннее христианство (Деян. 15:20).
И возложил он руку свою десную на главу ее… — Иосиф выступает как прототип экзорциста, изгоняющего из Асенеф бесов. Подобным же образом Авраам возлагает руку на фараона в «Апокрифе Книги Бытия».
…Боже Израиля, отца моего… — Израиль — имя, данное Богом Иакову. В Библии Юдифь молится: «Господи Боже отца моего Симеона» (Юдифь 9:2).
…день, в который начал Бог творить дела Свои — первый день иудейской недели, соответствующий нашему воскресенью.
