Почему такое? — спросила она. — Что ты хочешь этим сказать?
— Я хочу сказать, что она станет, как магнит, привлекать к себе сердца всех моих людей, так что они все будут служить нам совсем необычным образом.
— Я надеюсь, — сказала госпожа Грэй, — что Маргарита будет достаточно заботиться о своей собственной репутации, а также о благопристойности нашего дома. Пусть она сама выпутывается, как знает.
— Твое имя Маргарита, — сказал хозяин. — Оно к тебе очень подходит, потому что ты действительно перл, и притом прекрасного оттенка и редкой красоты.
Его жена при этих словах изменила свое решение:
— Вот что, — воскликнула она, — так вот куда ветер дует! Вы начинаете так любить вашу служанку? Оказывается, это вас нужно прежде всего оберегать. Бог мне свидетель, что я, без сомнения, лучше сделала бы, если бы вместо этого ангелочка выбрала какую-нибудь другую! Но слушайте, девушка. Собирайте ваши пожитки. Я не хочу отогревать змею. Ну, уходите! Мне больше вы не нужны. Служите, где вам угодно.
Маргарита, услышав эти слова, упала на колени и стала умолять:
— Моя добрая госпожа, не будьте жестоки и не прогоняйте меня сейчас! Увы, если вы меня покинете, я не знаю, куда мне итти и что мне делать! О, пусть моя красота, и притом уже увядающая, не лишит меня вашего благоволения! Если бы только она могла вредить моей службе в вашем доме, я раскроила бы лучше себе лицо ножом, уничтожила бы свою красоту как своего самого жестокого врага!
Поток слез лишил ее возможности прибавить к сказанному еще хотя бы одно слово. Госпожа Грэй не могла больше выдержать, а ее муж принужден был покинуть комнату, так как он расплакался.
— Ну, Маргарита, — сказала госпожа Грэй, которая никак не могла даже и подумать, что перед ней на коленях стояла девушка знатного происхождения, — если ты будешь хорошо вести себя, я тебя оставлю, и ты приобретешь мое расположение к себе, если ты мудро будешь властвовать собою.
Потом она отослала ее с тем, чтобы она приступила к исполнению своих обязанностей. Грэй, придя ужинать, сказал:
— Неужели, женушка, ты настолько сомневаешься во мне, что чуть было не рассчитала свою служанку?
— Я думаю. Нечего сказать, мудрый вы супруг, коли восхваляете красоту служанки в ее присутствии!
— А вы, мудрая супруга, коли ревнуете без всякого основания!
И вот они пошли ужинать. Так как у Маргариты были лучшие манеры, чем у остальных, она была назначена для службы за столом. Нужно вспомнить, что Грэй никогда не бывал один за столом. Всегда у него бывали в гостях соседи. Для них он всегда звал свою служанку: „Маргарита, иди сюда“. Так как в доме была другая девушка с тем же именем, однажды она ответила на этот призыв.
— Но это не вас, — сказал он, — я звал Маргариту с лилейными руками.
С тех пор всегда так и звали новую служанку.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ.
Как его величество король послал за суконщиками, и о различных льготах, которые он им дал.
Король Генрих, собираясь в поход во Францию против короля Людовика и своего брата Роберта, герцога Нормандского, поручил правление государством в свое отсутствие епископу салисбэрийскому. Это был человек очень мудрый и очень ученый, и король высоко его ценил. В то же время король нашел нужным призвать к себе главных суконщиков Англии. Они прибыли ко двору по приказу короля; когда они были допущены к нему на аудиенцию, он так сказал им:
— Могущество короля зиждется на любви и верности его подданных, и с наибольшей безопасностью управляет тот, кто ставит милосердие выше справедливости. Тот, кого очень боятся, должен сам также бояться. Итак, главы государства должны соблюдать два правила. Во-первых, так высоко ставить интересы большинства, чтобы их поведение всегда согласовалось с этими интересами. Во-вторых, не отдавать предпочтения какому-нибудь одному классу в государстве из опасения, чтобы исключительное внимание к этому классу не привело к окончательной гибели остальные. Так как я понял и, можно сказать, видел своими собственными глазами, что вы, английские суконщики, имеете немалое значение для народного богатства, я счел нужным узнать из ваших собственных уст, имеется ли еще какая-нибудь льгота, которая могла бы принести вам пользу, и нет ли еще каких-либо обстоятельств, приносящих вам ущерб, которые следовало бы устранить. Сильное желание, испытываемое мною, быть полезным вашему производству привело меня к этому шагу. Итак, говорите смело, скажите, чего вы желаете в том или другом отношении, и я вас удовлетворю.
Вслед за тем все упали на колени и умоляли господа бога сохранить его величество. В то же время они попросили три дня сроку для ответа и получили на это согласие. Потом они ушли.
После серьезного размышления суконщики решили просить у его величества в качестве первой льготы о том, чтобы меры для измерения сукна были во всем государстве совершенно точно одной и той же длины. К их великому ущербу у каждого города до тех пор была своя мера, так что, было очень трудно о всем этом помнить и составлять правильные счета. Второе обстоятельство, из-за которого он терпели ущерб, было то, что покупатели не хотели принимать обрезанных монет, хотя они были и из чистого серебра. Суконщики и другие купцы, получавшие большие суммы серебра, иногда находили там много обрезанных монет, которыми они никак не могли воспользоваться, так как эти монеты не имели законного обращения. Таким образом они принуждены были сохранять их у себя без всякой пользы и прибыли. Они просили издать закон относительно хождения обрезанной монеты.
Третья жалоба была заявлена Ходжкинсом из Галифакса. Город Галифакс жил исключительно производством сукна. Между тем, суконщики часто страдали от краж, причем производимые ими ткани похищались во время их сушки бродягами и другими подозрительными личностями. Не будет ли угодно его величеству даровать городу Галифаксу право вешать без суда всякого, кто будет застигнут на месте во время попытки кражи сукна?
Когда наступил день аудиенции, суконщики явились к королю и вручили ему свою петицию в письменном виде. После того как его величество прочел ее, он милостиво заявил, что он готов исполнить их просьбу. По поводу первого пункта он приказал принести палку, смерил по ней точно длину своей руки, от запястья до плеча, и передал эту мерку суконщикам, заявляя, что она получает название „ярд“ и что низкая другая единица длины не
