Чистилище
Я буду петь о новой стороне,
Где для скорбей и горя нет причины;
Где дух людской, очищенный вполне,
На небеса достоин возноситься…
* * *
Все радости покинутого мира
Я осознал, вступая в круг иной,
Отринув Ад, где горестно и сиро
Бродил я, содрогаясь, как больной…
* * *
«Ты пройди вперед,
Где плещут волны, в берег ударяя.
На острове есть место, где растет
Давно уж не растенье-победитель,
А лишь тростник, покорный бегу вод».
Но старец вдруг возник передо мной,
Чья внешность безусловно вызывала
Сыновнее почтенье. С бородой
Он длинной был, в ней седина сверкала.
И в небе яркость четырех светил
Его лицо, колеблясь, озаряла.
* * *
«Не ты ли в прошлом за свободу пал,
Смерть в Утике приняв, где остается
Твоя одежда: если бы настал
Великий день, когда весь мир воспрянет,
То ярко бы хитон твой засиял…»
* * *
«Потом сюда уже не приходите:
Когда светило дня взойдет окрест,
Вы за его движением следите,
И солнце вам укажет путь с небес».
Печально меркнет и бледнеет вдруг…
Но там, где мы стояли, высь клубилась,
И тьму рассвет одолевал вокруг…
А перед нами взморье находилось.
* * *
«Не всем дается благодать.
Он пропускал три месяца свободно
Всех, кто сюда намерен был вступать
С душевным миром… Так ему угодно.»
* * *
Так он запел и звук той песни дивной
Во мне доныне сладостно дрожит
Молитвой величавой и призывной…
И мы тогда с восторженной толпой
Внимали беззаветно и наивно
Напевам благозвучной песни той.
Свет вдруг разросся за минуты эти,
И ярче стало белое под ним —
Так луч горит сквозь дождевые сети.
Застыл Вергилий зрителем немым.
А к нам сиянье приближалось властно.
* * *
«Божественными крыльями он взбросил
И – полетел, сияньем озарен.
Смотри же: крылья он вздымает в просинь».
«Безумен тот, кто думает, что знаньем
Проникнуть может в тайны Божества,
Осилить скудным разумом сиянье
Единого в трех лицах естества.
* * *
«Когда меня сразил удар двойной,
Свой дух Тому я отдал, Кто прощает
Нам все грехи… Я полон был виной».
* * *
«А дух того, кто жарким покаяньем
Пред гибелью очиститься не мог,
Обременен жестоким наказаньем:
Здесь, у горы, томиться долгий срок».
Я склон покатый оглядел опять,
Который вниз тянулся от вершины.
* * *
Крутой подъем он оглядел тревожно.
А я взирал на величавый свод
Горы, заметив то, что невозможно
О пестуя восторги и печали,
Всем существом мы предаемся им
И в это время сознаем едва ли
* * *
«Узнать тебе пора,
Что при подъеме кажется сначала
Всегда крутою всякая гора.
Но выше мы взбираемся, и мало-
Помалу путь удобнее идет,
И та тропа, что силы отнимала,
«Теперь, мой сын, ты должен постараться,
Для завершенья нашего труда,
Не отступать назад, не оступаться
И по тропе идти за мною вслед.
Еще мы повстречаем, может статься,
Того, кто даст нам искренний совет…»
* * *
«Отчаиваться, сын мой, не годится.
Спасенье ждет нас: посмотри сюда!»
– И указал рукою на площадку.
Я ободрен певцом был, как всегда,
И речь его мне слушать было сладко.
Преодолев скалистый узкий путь,
Туда взошел я, где стелился гладко.
«Иди вперед, не обращай вниманья,
Как башня, для которой не страшна
Гроза в ночи, коль ветра завыванье
Всегда готова вынести она».
* * *
Я в тот же миг зарделся от стыда
За свой проступок, сделанный невольно:
Тот мечется, в ком сила не тверда,
И потому ей плоть не подконтрольна.
«Толпа теней сбегающих огромна.
Они с тобой хотят поговорить.
Ступай вперед, глаза потупив скромно,
И, если хочешь, можешь заводить
Речь с ними на ходу лишь…» В это время
Успел я вопли духов уловить:
«О смертный, не стряхнувший жизни
бремя
Высокой силой движимый вперед,
Умерь шаги, чтоб пообщаться с теми,
Кто у Святой горы спасенья ждет…»
Когда игра окончена, игрок,
Все проигравший, пасмурный от злости,
Сидит в углу и, грустно одинок,
Рукою перебрасывает кости.
* * *
«Да нет, мои слова понять несложно, —
Ответил мне Вергилий. – Знает бес,
Что для того прощенье невозможно,
Кто не признал решения Небес».
* * *
«О, столько раз – припомнить я не в силах
Меняла ты, Флоренция, хитря,
Обычаи на дедовских могилах,
Чекан монеты, содержанье книг,
Чины, законы, кровь свою же в жилах».
И напряженно ввысь глядели, словно
Здесь каждый дух чего-то ожидал…
Взирать на них не мог я хладнокровно.
Двух ангелов вверху я увидал.
* * *
Тень сказала в заключенье:
«Теперь иди: семи лет не пройдет,
Как лестное о нашем доме мненье
Ты укрепишь, вернувшись в прежний свет,
Людской молвы невелико значенье,
И ничего сильнее правды нет».
И вновь душа о прошлом вспоминает;
В час утренний, когда смолкает в нас
Все то, что плоть и ум людской смущает;
И голос бед, терзавших нас не раз
В заботах дня, приходит в сновиденья.
* * *
Тогда сказал: «Переступив три шага,
Ты ангела, мой сын, проси теперь,
Спеша познать прекрасной жизни благо,
Чтоб отворил в Чистилище он дверь…»
И, в грудь свою руками ударяя,
Я обратился к ангелу: «Поверь,
* * *
В замки то тот, то этот, и не раз,
Он произнес: «Как только хоть единый
Из двух ключей не слушается вас,
Тогда и дверь с таинственной пружиной
Вам недоступна. Ключ златой ценней,
Но без второго цель недостижима».
