Чистилище. Песнь 9
С поэтом мы приблизились к стене
Скалистой, где расщелина большая,
А в ней врата тогда открылись мне.
Я пристально вгляделся, отмечая
Три разные ступени, ибо тон
Ступеней был различен. Вверх ступая,
Заметил я привратника. И он
Таким лучился небывалым светом,
Что был я поневоле ослеплен
И отступил. В руке его при этом
Меч обнаженный ярко так сверкал,
Что я глаза зажмурил и приметы
Привратника уже не различал.
«Род христиан, гордынею смущенный,
Ты думаешь, что люди велики?
О нет! С пути прямого совращенный,
Ты позабыл, что все мы – червяки,
Которые родятся, умирая,
Чтоб превратиться, злобе вопреки,
В тех бабочек Божественного Рая,
Которым суждено в лазурь вспорхнуть.
Но ты вознесся, гордость выбирая».
* * *
«Так что такое слава? Проявленье
Минутного восторга, вздох, азарт
Ребенка, старика предсмертный лепет…
Кто может, покидая мир в слезах,
Уверен быть, что вечный образ лепит,
Что в памяти на много лет вперед
Останутся тоска его и трепет?»
Дождь на телах воспламенял опять
И взор усталый перевел мгновенно
На тех, кого заметил проводник,
Чей облик проявлялся постепенно.
Читатели! Я б головой поник,
Когда б узнал, что впали вы в смущенье,
Узнав, как был для грешников велик
И труден путь, дарящий очищенье.
* * *
«Не знаю казни строже,
Чем та, что пригибает их к земле,
Да так, что различить не сразу может
Взор этой скорби тяжкой на челе».
«Теперь нам медлить нет нужды,
– Сказал поэт. – Свой взор переведи ты
И не гляди на мастера труды,
Коль нам другие образы открыты.
Смотри, Господний ангел к нам идет:
Надежней, друг, нам не сыскать защиты.
Продолжим путь, полны иных забот,
С крылатым стражем; он – посланник Бога».
* * *
Так ко второму кругу был отлог
И плавен путь, на самый верх влекущий.
Мы тихо шли, и я расслышать мог
Далекий хор, напутствие поющий:
«Блаженны духом нищие!»… Тогда
Я вспомнил Ад и мрак его плывущий.
Сравним ли он с Чистилищем? Сюда
Едва войдешь – как тут же слышишь пенье,
А там – стенанья, вопли и вражда,
Что грешников приводит в исступленье.
Но в этот миг меня остановил
Великого певца приказ суровый:
«Вниз погляди». Как длинный ряд могил
Нам предъявляет надписи на склонах
О мертвецах, давно лишенных сил
И под плитой тяжелой погребенных, —
Так был рисунком дивным испещрен
Путь под моей стопою… Изумленных
«В груди ж моей пылал – могуч, велик —
Огонь ужасной радости. Вопила
Я, и катился мой безумный крик:
«Мне Бог не страшен!» Вот как это было.
Так в первый день проснувшейся весны
Дрозд верит в то, что лето наступило.
Лишь перед смертью суть своей вины
Я поняла: тот, кто Небесной власти
Чурался, – тот во власти Сатаны».
* * *
«Что о тебе я должен рассказать?»
Тень, поразмыслив, молвила тогда мне:
«О, коль по воле Бога наступать
Ты мог своей ногой на эти камни,
То, очевидно, смертный, ты любим
Тем, кто всегда парит над облаками».
И вот тропа, которой мы брели,
Окончилась, и вскоре перешли мы
В тот круг второй, где нынче всей земли
Завистники несут подобье схимы.
* * *
От зависти – порока прежних лет —
Ряды теней, что различают внятный
Смысл строгих слов: он, зависти в ответ,
Теней терзает мукою обратной.
И эта мука тяжелей в сто крат».
«О счастье мысль всегда для вас отрадна,
А между тем, чем более людей
К нему стремится властно и всеядно,
Тем путь к нему опасней и трудней,
Тем счастья незначительнее доля
Под игом изнуряющих страстей.
Мрак зависти людской – вот их неволя.
Знай: лишь любовь всегда полна щедрот.
Но вам блаженства не достичь дотоле».
* * *
«Небесная услада тем дается,
Кто в Небеса молитвами проник,
Чье сердце в такт небесным высям бьется,
Кто устремляться к радости привык».
«Коль тех мы судим столько лет подряд,
Кто любит нас, – он женщине ответил, —
Какую кару тем, кто зло творит,
Избрать нам предстоит на этом свете?»
И я толпу увидел, что спешит
К юнцу, уста проклятьем оскверняя:
«Смерть, смерть ему!» И он упал, побит
Камнями, очи к Небу устремляя,
Моля, чтоб Суд Верховный не казнил
Убийц, и Небеса благословляя.
«Мир, ты сказал мне, полон всяких зол,
А добродетель подлежит гоненью.
И потому я речь с тобой завел,
И жду, чтоб ты в разумном поясненье
Туманному такую четкость дал,
Чтоб я сперва постиг твое ученье,
А после просвещать других бы стал.
Причину зла – я прежде это слышал —
На Небе ищут; также я слыхал,
Что зло – в земле таится, а не свыше».
* * *
«Нет, счастье смертных – в собственных руках.
Все люди – властелины над собою.
Ответа не ищите в Небесах:
Есть сила та, что Разумом зовется.
И взвесить вы способны на весах
Добро и зло. Покуда сердце бьется
Свободно, вам соблазны не страшны
И зло всегда в осадке остается».
* * *
А если стал порочен целый свет,
То был тому единственной причиной
Сам человек: лишь он – источник бед,
Своих скорбей создатель он единый».
Поэт, стоявший рядом, как вначале:
«То Господа посол тебя зовет.
Мольбы от нас не требуя, он дале
Дорогой к Небесам нас поведет.
И там за нас просить он будет страстно,
Как за себя порой мы просим. Вот
Кто пред тобой. Иди за ним.
Подвластна Нам лестница. Пока светло, как днем,
Нам это восхожденье не опасно».
«Сердца людей, способные любить,
Стремятся, сын мой, каждое мгновенье
К тому, что им приятно. Позабыть
Уже приманку эту невозможно.
Воображенье может пробудить,
Украсить то, что любо, хоть и ложно,
Все прелести земные находя
В своем предмете, что совсем несложно,
За ним с упорной нежностью следя».
* * *
«Есть ум, чтоб страсти воли ненасытной
Смирять. Он – то родник высоких благ,
То бесконечных бед источник скрытый,
Когда он или друг наш, или враг.
Наш разум в первом случае стремится,
Как сторож, охранять наш каждый шаг;
Когда ж он – враг, то зла не сторонится.»
