Между тем на ближайшей ферме раздался петушиный крик.
— Ну вот, — вскричал Людо, — наконец и заря.
— Еще нет, — отвечал молодой человек, — это пропел петух серый.
И действительно, время шло, но было по-прежнему темно.
Оба путника продолжали шагать. Но Людо уже опустошил свой мешок откровений, а незнакомец, казалось, не был расположен открывать свой. Разговор стал вянуть и постепенно затих.
Когда молчат днем, становится скучно, а когда ночью — страшно.
Людо Гарель начал украдкой, краешком глаза, разглядывать своего попутчика, и он стал казаться ему странным. Всеми чувствами Людо призывал зарю.
Наконец пропел третий петух.
— А, — с облегчением выдохнул Людо, — наконец-то к рассвету.
— Да, — ответил юноша, — на этот раз — это красный петух. Теперь и заря осветит небо. Но видите ли, вы слишком ее обогнали. Только-только наступила полночь, когда вы вошли на кладбище, где мы встретились.
— Возможно, — глухо проговорил Людо.
— В другой раз старайтесь лучше следить за временем. Если бы я не сопровождал вас до этого момента, с вами бы приключилось ужасное несчастье.
— Великое вам спасибо за это, — прошептал Людо.
— Но это не все. Должен вам сказать, что вы зря идете. Процесс вашего хозяина закончился вчера вечером, и судьи высказались в его пользу. Возвращайтесь же и сообщите ему эту добрую новость.
— Слава тебе, Господи! Тем лучше, по правде. Господин граф сразу выздоровеет!
— Нет. Напротив, он умрет. И именно теперь, Людо Гарель, вам будет дано увидеть, как душа покидает тело. Это единственная вещь, как мне известно, которую вы давно хотите узнать.
— Я вам это говорил? — удивился Людо, который спрашивал себя с опозданием, не слишком ли много он болтал по дороге.
— Вы мне этого не говорили. Но тот, кто послал меня вам на помощь, знает вас лучше, чем вы сами.
— И я смогу увидеть, как душа покидает тело?
— Вы это увидите. Ваш хозяин скончается около десяти — половины одиннадцатого. Когда он убедится, что вы сходили в Ренн и вернулись (о нашей встрече — ни звука), он станет настаивать, чтобы вы отдохнули. Не соглашайтесь. Оставайтесь у его изголовья и не сводите глаз с его лица. Когда он скончается, вы увидите, как душа выскользнет из его губ в виде белой мышки. Она тотчас же исчезнет в какой-нибудь щели. Не следите за ней. Но не позволяйте никому идти за погребальным крестом в приходскую церковь. Идите сами. Когда подойдете к порталу, подождите — мышь вас догонит. Не входите в церковь перед нею, старайтесь следовать за нею. Это главное. Если вы точно выполните то, что я вам сказал, сегодня же вечером вы узнаете то, что так стремились знать. А теперь, Людо Гарель, прощайте!
Сказав это, странный человек превратился в легкую дымку, быстро смешавшись с такими же испарениями, которые поднимались из влажной земли в свете рождающегося дня.
Людо Гарель возвратился в Кенкиз.
— Слава Богу! — произнес хозяин, увидев своего слугу. — Ты правильно сделал, славный мой слуга, что воспользовался дилижансом. Мне совсем плохо. Если бы ты задержался еще на полчаса, застал бы только мой труп. Как ты справился с делом в Ренне?
— Вы выиграли процесс.
— Я знаю, что ты все сделал, мой друг. Благодаря тебе я могу умереть спокойно.
На этот раз Людо не пытался подбодрить своего хозяина, внушая ему надежду. Он знал, что предназначенное должно свершиться. Печально уселся он у изголовья кровати, не упуская между тем из виду лица своего хозяина. Зал был полон людей со слезами на глазах.
Графиня взяла Людо под руку и шепнула ему на ухо:
— Вы падаете с ног от усталости. Здесь хватает народу, чтобы побыть с мужем, пойдите поспите.
— Мой долг, — отвечал слуга, — оставаться рядом с моим господином до последнего момента.
И он остался, несмотря на все настояния.
Пробило десять часов. Как и предсказывал незнакомец, у сеньера Кенкиза началась агония. Какая-то старая женщина стала читать молитвы. Присутствующие повторяли за нею. Людо Гарель произносил слова молитвы вместе с другими, но его мысли были направлены к тому, что должно было вот-вот произойти, — к моменту, когда душа расстанется с телом.
Граф между тем стал поворачивать голову то направо, то налево. Это означало приближение смерти, но пока неизвестно, с какой стороны.
Вдруг он выпрямился, его коснулась смерть. Он испустил долгий вздох, и Людо увидел, как из его губ выскользнула душа — маленькая белая мышка.
Человек с кладбища сказал правду.
А мышка как показалась, так и исчезла.
Старая женщина произнесла все «Господи, помилуй» и принялась за «Де профундис». Людо воспользовался общим волнением из-за кончины графа и скрылся из зала. И давай скорее бежать по короткой тропинке к селу. Еще в Кенкизе не успели распорядиться принести из церкви погребальный крест, как Людо уже стоял у портала. Белая мышка прибежала туда почти одновременно с ним. Он пропустил ее первой внутрь. Она принялась бегать быстрыми мелкими шажками. Но он своими большими шагами без особого труда поспевал за нею. Трижды следом за нею он обежал церковь. Когда закончился третий круг, она снова вышла через портал. Людо поспешил по ее следам, прижимая к груди погребальный крест, который он схватил мимоходом. Бубенчики на кресте звякали, звякали, а мышка улепетывала. Мышка, крест и Людо, который его нес, пересекли все поля Кенкиза. Маленькая белая зверушка перепрыгивала через каждое препятствие, как это привык делать хозяин, когда он был жив, а потом долго бежала вдоль четырех канав. Обежав все поля, она снова пустилась по дороге к замку. Добежав до усадьбы, она засеменила к стоявшему отдельно дому, где хранилось все крестьянское хозяйство. На все поставила она свои лапки. Телеги, мотыги, лопаты, — всем она сказала «прощай». Отсюда она направилась в дом.
Людо видел, как она вскарабкалась на тело и дала себя вместе с ним положить в гроб.
Пришло духовенство, отслужили панихиду; гроб опустили в яму. Но едва священник окропил его святой водой, едва только близкие родственники бросили на гроб первые комья земли, как Людо увидел, как из гроба снова выскочила белая мышь. Незнакомый молодой человек настоятельно советовал ему следовать за нею до конца, где уж придется — хоть по рытвинам, хоть через колючие кустарники. И вот он оставляет похороны и пускается в паломничество за мышкой.
Они пересекли рощу, болото, перебрались через канавы, прошли через села и худо-бедно добрались до широкой долины, посреди которой возвышался ствол наполовину высохшего дерева. Оно было таким старым, ободранным, что невозможно было сказать, был ли это ствол бука или каштана. Внутри он был почти пуст. Поистине, он держался только чудом. Даже и его тонкая кора была разодрана сверху донизу. Мышь проскользнула в одну из дыр, и тотчас Людо увидел, как сеньор Кенкиза появился в разломе дерева.
— О, мой бедный хозяин, — закричал Людо, воздевая руки, — что вы здесь делаете?
— Каждый человек, мой дорогой Людо, должен нести наказание в том месте, которое ему предписал Господь.
— Могу я, по крайней мере, вам чем-то помочь?
— Можешь.
— Как?
— Ты можешь поститься вместо меня в течение года и одного дня. Если ты это сделаешь, я спасен навсегда, а твое блаженство последует сразу за моим.
— Я сделаю это, — обещал Людо Гарель.
Он сдержал обещание. Когда его пост завершился, он умер.
Душа в виде мошкиИвон Панкер был человек мудрый и жил в страхе Божьем. Его лучшим другом был Пэр Николь. Пэр Николь тяжело заболел и тотчас велел позвать Ивона Панкера.
— Я чувствую, что умираю, — сказал он ему. — Ты человек, которого я больше всех любил и уважал в этом мире. Я хотел бы, чтобы ты был рядом со мной до последнего момента моей жизни.
Панкер ответил:
— Я тебя не покину.
И в самом деле, он уселся у изголовья постели своего друга.
К середине ночи Николь сказал ему сдавленным голосом:
— Дай мне твою руку.
Как только Панкер вложил в его руку свою, умирающий скончался.
Панкер, который глазами, полными слез, видел его смерть, заметил, как в это мгновение из его рта вылетела мошка, трепещущая мошка с прозрачными крылышками, похожая на ту мошкару, которая летними вечерами пляшет над берегами ручьев.
Мошка омочила лапки в чашке с молоком, стоявшей на столе. Потом она стала летать по комнате и внезапно исчезла.
— Что с ней могло статься? — спрашивал себя Ивон Панкер.
Тут же он увидел, что она снова появилась.
На этот раз мошка села на мертвое тело и так на нем и осталась. И даже позволила закрыть себя в гробу вместе с покойником.
Панкер увидел ее опять только на кладбище. Когда первые комья земли упали в яму, мошка вылетела из гроба. Тогда только Панкер и понял, что это была душа Пэра Николя, и он решил последовать за нею туда, куда она направлялась.
