Ознакомительная версия.
– Может, и так, – ответил Лайонел. – Готов поклясться, что он принял бы меня и относился бы ко мне как к младшему брату. Но я хочу преподать этому педанту урок. Это он сделал мою жизнь в университете невыносимой. Он никогда не нарушил ни единого правила. Хуже того, он заставлял своих товарищей следовать его примеру. – Король заскрежетал зубами. – Если бы я хорошо питался тогда, сейчас мною бы не владела тяга к сырому мясу. Моя приемная мать была львицей-людоедом, и я хочу походить на нее. Сура-Сен будет первым человеком, которого я съем, и без всякого соуса.
– Но почему именно Сура-Сен? – дрожащим голосом спросил повар.
Сура-Сен, хотя и жил в далеком Бенаресе, был хорошо известен жителям Канчи, ибо славился своими безупречными качествами. Он был щедрым покровителем искусства. Однажды он заплатил бедному поэту из Канчи четыреста золотых монет за коротенькую поэму в четыре строки.
– Ненавижу педантов, – заявил король, прервав размышления повара, – а Сура-Сен самый большой педант из всех, кого я знаю. Вот почему он станет моей первой жертвой. После него будет еще девяноста девять. Я сожру его на глазах девяносто девяти его почитателей.
«Что такое педант?» – задумался повар, но не осмелился задать вопрос хозяину, издававшему громогласный львиный рык.
Повар с изумлением смотрел, как Лайонел бегает на четвереньках, словно дикое животное. Волосы его встали дыбом, словно львиная грива. Вдруг он испустил такой оглушительный рык, что содрогнулась земля. От страха повар не чуял под собой ног.
И он был не единственным живым существом, которого напугал рев Лайонела, – в лесу немедленно воцарилась мертвая тишина. Долгое время птицы и звери не осмеливались издать ни звука.
– Видишь? – спросил Лайонел, поднимаясь на ноги. – Львица вскормила меня своим молоком, дав мне силу льва. Мой рев парализует людей и животных. Я могу убить одним рыком. Поэтому даже не пытайся сбежать, иначе умрешь. И даже не думай освобождать пленных, которых я буду приводить, если не хочешь быть убитым вместе с ними. И запомни: я хочу, чтобы ты был моим слугой, помощником. Твоя клятва обязывает тебя служить мне верой и правдой.
Лайонел с поваром отправились в королевство Сура-Сена. За короткое время они преодолели внушительное расстояние, отделявшее Канчи от Бенареса.
– Теперь я готов захватить моего сотого пленника – Сура-Сена, – заявил Лайонел, когда они обосновались в лесу близ Бенареса. – На днях пойдешь к нему во дворец, отнесешь письмо от меня.
Но где же остальные девяносто девять несчастных, на которых намекал Лайонел? Этот секрет вскоре открылся. Лайонел привел повара к большой яме, вырытой в середине леса.
– Вот они, – сказал Лайонел, указывая на яму, – мои девяносто девять пленников, большие почитатели Сура-Сена. Я заманил их в ловушку. Каждую ночь я преодолевал большие расстояние, пока ты спокойно спал, вместо того чтобы помогать мне. Они не смогут выбраться из ямы, стенки слишком отвесные, но я в любой момент могу достать их оттуда при помощи своего лассо.
Лайонел рассказал повару, что Сура-Сен почтит своим присутствием Весенний праздник, который состоится на окраине Бенареса. Там его легко можно будет схватить.
Обо всех передвижениях Сура-Сена Лайонел узнал из письма, найденного у одного из пленных.
«Долгожданный Весенний праздник приближается, – говорилось в письме. – Поэты, спешите в Бенарес! Прочтите свои сочинения в истинной столице Индии. Бенарес процветает под мудрым руководством правителя, благодаря которому праздник пройдет в лучших традициях Бенареса. Приходите во дворец Сура-Сена, король примет всех, кто захочет прочесть ему свои стихи…»
В другом письме подробно рассказывалось обо всем, что делает Сура-Сен. Лучше всего, писал автор, обратиться к королю во время его прогулки по парку. Если стихи понравятся его величеству, он подарит поэту кошелек с золотыми монетами.
Еще одно послание описывало место, в котором будут ставиться спектакли во время Весеннего праздника: «Зал освещен тысячью свечей, сверкают драгоценные камни, диадемы красавиц, колонны украшены яркими флагами. Вот бой барабанов возвещает о начале спектакля. Хор поет приветственную песнь, отдавая должное богам, священникам и монархам. Занавес открывается, и на сцене появляется актриса, облаченная в простую тунику, которая одновременно скрывает и обнажает ее фигуру. Ее жесты и движения услаждают сердце и взор, голос ее подобен музыке… рождается новый шедевр…»
Читая эти письма, Лайонел скрежетал зубами.
– Проклятый Сура-Сен! – бормотал он. – Он всегда затмевал меня, но теперь я покажу ему… мой рык парализует его… приятно будет посмотреть, как он корчится у моих ног!
Повар вручил Сура-Сену письмо своего хозяина в тот момент, когда правитель Бенареса разговаривал с бедным поэтом из далекой страны.
– Разумеется, я с удовольствием послушаю ваши стихи, – заверил Сура-Сен поэта, – но сначала я хотел бы прочесть письмо.
По мере прочтения лицо его становилось все более хмурым.
– Можно мне прочесть мою поэму сейчас? – спросил поэт. – Она короткая.
– К сожалению, сейчас у меня нет времени, – ответил Сура-Сен, – моему другу Лайонелу нужна моя помощь, я должен идти. Но я обещаю, что выслушаю вас завтра в этом же месте, в этот же час.
Затем Сура-Сен повернулся к повару.
– Где Лайонел? – спросил он. – Отведи меня к нему.
– Он недалеко, государь, – ответил повар, указывая на ближайшие заросли.
Тут послышался оглушительный рев, и Лайонел с быстротой молнии прыгнул на Сура-Сена. Через секунду он уже уносил свою сотую жертву в лесную чащу.
– Что это было? – спросили ошеломленные стражники повара, снова обретя дар речи. – Кто ты? Что за письмо ты вручил нашему королю? Откуда ты явился?
– О, ничего особенного, – ответил повар, пожимая плечами. – Мой хозяин – волшебник. Он хотел продемонстрировать королю Сура-Сену свои чудесные способности. Прошу вас, не беспокойтесь, продолжайте веселиться. Завтра ваш король вернется.
– Да, да, – вмешался поэт, – он дал мне слово чести, что завтра выслушает меня. Думаю, этому волшебнику действительно нужна помощь – когда король читал письмо, его лицо омрачилось.
Воспользовавшись тем, что стражники принялись расспрашивать поэта, повар незаметно ускользнул и направился в лес. Здесь, возле ямы с пленными, он нашел своего господина и Сура-Сена.
– Ты проливаешь слезы, словно женщина, – насмехался Лайонел над Сура-Сеном, – потому что пришел твой последний час! Ты – трус! А еще твердил, что человек должен жить так, чтобы он мог покинуть этот мир в любой мир без сожалений и колебаний. Ты – просто лицемер!
– Лайонел, уж ты-то должен был хорошо изучить меня, – ответил Сура-Сен. – Я никогда не стал бы плакать о самом себе.
– Тогда откуда эти слезы? Не по мне же ты плачешь, в самом деле.
– Конечно, не по тебе, Лайонел! Можешь мне поверить.
В глубине души Лайонел почувствовал боль, видя, как Сура-Сен вместо того, чтобы вымаливать себе пощаду, насмехается над своим похитителем. Ситуация разворачивалась не так, как предполагал Лайонел: хотя на глазах Сура-Сена блестели слезы, он, по-видимому, не собирался сдаваться без боя. И разве можно было предсказать исход этого боя?
В Таксиле, вспоминал Лайонел, наши борцовские схватки всегда заканчивались ничьей. И шахматные матчи. И фехтование.
«Зато у меня есть одно преимущество перед Сура-Сеном, – подумал он, – это мой рык». Но тут же засомневался, что это единственное преимущество может перевесить все остальное. Ему вспомнилось сочинение Сура-Сена по военной тактике: «Если враг нападает на тебя с криком, встреть его молчанием, а когда он наступает молча, кричи. На хитрость нужно отвечать хитростью. Неожиданная атака врага поначалу даст ему преимущество, с другой стороны, она же выявит его слабости, которыми следует воспользоваться».
Возможно, подумал Лайонел, Сура-Сен как раз прибег к уловке и его слезы – всего лишь притворство.
Чем больше он размышлял, тем больше сомневался в том, что одержал над своим бывшим другом победу. «Что будет, если мы сойдемся в рукопашной схватке? – думал Лайонел. – Он сделает так, что мы оба упадем в яму, а там мне придется бороться уже не с одним человеком, а с сотней, и уж друзья Сура-Сена проследят, чтобы я не издал даже писка».
А пленные между тем узнали голос своего короля, и из ямы раздался дружный крик:
– Сура-Сен победит! Правитель Бенареса победит!
Лайонел немедленно опустился на четвереньки и, приблизив лицо к яме, издал оглушительный рев, от которого согнулись деревья и содрогнулись скалы. Но этот рев не заглушил победную песнь, доносившуюся из глубокой ямы.
– Значит, так, – сказал Лайонел самому себе, – мой рык утратил свою силу. Остается прибегнуть к обману. – И, повернувшись к Сура-Сену, сказал: – Скажи мне правду: своими слезами ты хочешь вызвать у меня жалость или отвлечь мое внимание?
Ознакомительная версия.
