вещи, полученные от пиф-пафов, то может очень рассердиться
{188}.
Однажды Сосом пришел к Кумбе, и когда к нему явился деревенский староста {189} в одежде пиф-пафов, великан разгневался и закричал на него: «Ты почему одет не по-мариндски?» — «Я староста деревни, и это платье дали мне пиф-пафы». — «Что это за люди?» — «Пиф-пафы уже давно живут в нашей стране. Среди них есть и хорошие и плохие. Одни из них коричневые, а другие красные» {190}.
Тогда Сосом покачал головой и спросил: «Отчего же это пиф-пафы светлее людей маринд?» — «Вероятно, от частого купания» {191}, — отвечал староста. — «Йойо! Это, наверно, так!» — сказал великан и посмотрел на еду, которую принесли ему жители Кумбе.
Сосом очень любит поесть и поглощает неимоверно много пищи. Он засовывает в рот сразу целый куст банана, а стебли вати съедает, вместо того чтобы выжевывать из них напиток, как это делают люди. Но он может есть только мариндскую пищу — мясо свиней, кенгуру и казуаров, саговую муку, бананы, ямс, клубни таро и рыбу.
Поэтому он очень рассердился, когда увидел, что мандур {192}, заместитель старосты, принес ему рис. Он спросил: «Что это за еда?» — «Это рис», — ответил мандур. — «Но это же не мариндская пища!» — сердито воскликнул Сосом.
Мандур объяснил ему, что рис — еда коричневых пиф-пафов, и рассказал, чем еще питаются чужеземцы.
Сосом поглядел на горшок, в котором лежал рис, и пожелал узнать, что это такое, потому что никогда не видал железа.
Мандур сказал: «Это железный горшок» и перечислил другие железные вещи, привезенные в страну пиф-пафами.
Многие из новых хороших вещей, кажется, понравились Сосому, и он пробурчал уже не так сердито: «Йойо, если так, то пиф-пафы могут оставаться {193}. Но будьте настороже, чтобы они не отобрали у вас еду!» {194}
Сосом и вправду не любит чужеземцев, и если они станут в тягость маринд-аним и их соседям, он призовет духов умерших. Те явятся из Кондо-мирава и, как только увидят мариндского мужчину в одежде пиф-пафа, сразу же превратят его в камень или в рыбу {195}.
В приведенном рассказе явно чувствуется враждебное отношение к чужеземцам, и, по-видимому, именно этому обязан культ Сосома своим широким распространением в период между двумя мировыми войнами. Однако сам культ существует уже давно, что хорошо видно из следующего ниже рассказа о празднике совершеннолетия молодых людей, где Сосом — главное действующее лицо.
Едва зазвучит голос Сосома, женщины и дети покидают деревню. Следом за ними уходят и бураны {196}. Мужчины, знающие Сосома, подзывают больших мальчиков и вместе с ними отправляются на площадку великана. Но мальчики очень его боятся. Идя к Сосому, мужчины не надевают никакой одежды и украшений, кроме головных уборов из перьев казуара. Мальчики идут к нему совсем голые.
Всю ночь на площадке великана раздается пение. Но там не поют новых нгатси, а только те песни, которые похожи на этор людей канум. Их называют бандра {197}. Когда певцы устают, слышится гудящий голос Сосома {198}. Они пугаются и поют дальше. Едят же мужчины то, что оставляет им великан.
Наконец песни умолкают. Тогда является Сосом, лежавший до того у своего столба, и одного за другим забирает мальчиков. В то время как он пожирает второго, первый уже выходит из его заднего прохода. И так продолжается до тех пор, пока великан не сожрет и не пропустит через себя всех мальчиков. В теле Сосома мальчики становятся юношами {199}, и когда они после праздника возвращаются домой, то уже надевают юношеские украшения. Молодые люди, ставшие людьми Сосома, имеют право видеть деревянную гуделку, из которой исходит голос великана {200}. Но если ее увидит тот, кто не прошел через тело Сосома, его убивают.
Так как люди Сосома выходят из его заднего прохода, они меж собой называют великана топ-анем («человек заднего прохода»). Его зовут так еще и потому, что вновь посвященные делаются женами Сосома {201}. Но это бывает только во время первого торжества.
После праздника Сосома справляют свиной праздник, как было в последний раз в Ндаманде {202}. И на нем пляшут под звуки ручных барабанов. А на собственном торжестве Сосома в барабаны не бьют и не танцуют, а только сидят и поют.
Когда Сосом явился в Бад {203}, живший там учитель {204} запретил мальчикам идти на праздник великана. Но мальчики так боялись Сосома, что все-таки пошли к нему вслед за мужчинами. И только один из них остался в деревне с учителем.
Послушные мальчики возвратились от Сосома юношами. А непослушный так и остался навсегда мальчиком. Сосом сожрал его жизненную силу {205}. Правда, с виду он походил на обыкновенного живого человека: он и двигался и разговаривал. Но это был только живой труп. Никто в Баде не хотел больше иметь с ним дело. И потому учитель отослал его в Эрмасук {206}. Самого же учителя Сосом наказать не мог, так как над пиф-пафами он не властен.
В последнем случае особенно примечательно то, что из-за уважения к учителю никто не причинил строптивому молодому человеку никаких телесных повреждений. Раньше его, несомненно, убили бы. Все уверения учителя, что юноша находится в полном здравии, оказались напрасными. «Он мертв», — упрямо отвечали ему. Вера в силу Сосома была сильнее очевидных фактов.
Все пережитое в сновидениях маринд-аним также считают вполне реальным. И если они встретят какого-нибудь знакомого человека, смерть которого видели во сне, и удостоверятся, что он жив, то призна´ют его воскресшим. Это представляется им более вероятным, чем то, что они во сне видели призрак. Они твердо убеждены в правильности своих взглядов и не могут понять чужеземцев, которые сомневаются в показаниях честного человека. Так, однажды в Окабу явился один маринд-анем с девочкой-подростком на руках и пожаловался чиновнику администрации, амбонцу, что сосед убил и съел его дочь. При этом он показал девочку и сказал: «Вот она, моя мертвая дочь». Ссылки амбонца на то, что девочка выглядит совершенно живой и здоровой, не произвели на него никакого впечатления. «Я сам видел, как он выел у нее внутреннее мясо, — утверждал жалобщик, — и теперь она мертвая». Он был возмущен, что, несмотря на его сон,
