class="p1">— А кто его знает, — говорит Иван, — может, и святые.
На другой день Иван такое же сотворил. Только взял сначала церковный ключ и горшок со сметаной и пошел в церковь. Приходит, открывает церковь и начинает святых на стенах сметаной мазать. Всех по одному разу помазал, а Николаю-угоднику, как он самый старший, вымазал и бороду. Запер церковь и ушел.
Утром попадья спустилась в погреб, а там горшка со сметаной и вовсе нет. Она к попу:
— Иван опять крадет, унес даже и горшок.
Вызывает поп Ивана:
— Иван, это ты натворил?
Иван говорит:
— Нет.
Поп опять:
— Как же нет, что ж там — святые были?
Иван в ответ:
— Ну, конечно, святые!
А попу как раз надо было к заутрене идти. Сторож, как всегда, зазвонил на колокольне. Поп заходит в церковь, глядит: все святые в сметане.
Закрывает поп церковь и говорит сторожу:
— Не звони, не до того.
Прибежал домой и говорит попадье:
— Плохо дело! Святые сметану поели.
И вот поп с попадьей и Иваном идут в церковь.
Попадья говорит:
— Стой, Иван, бери, кнут!
Берет Иван кнут, подходят они к церкви, поп открывает двери. Зашли. Попадья и говорит:
— Бей всех святых по одному разу, а Николая- угодника два, это он их подбил.
Иван стегает всех святых по разу, а Николаю-угоднику три раза всыпал.
Пошли домой.
На другую ночь Иван взял ключи от церкви, открыл ее осторожно, всех святых поснимал и запрятал на чердак. Утром просыпается поп. В этот день был праздник. Заходит он в церковь: ни одного святого нету, все куда-то подевались. Поп испугался.
— Что ж это такое, святые из церкви ушли?
Прибегает домой, кричит:
— Иван, ты не видел?
— Что? — говорит Иван.
— Ведь святые-то ушли из церкви.
— Видел, — говорит Иван, — они зашли во двор, хотели вас повидать, да вы спали, так они не стали будить, обиделись и ушли.
Поп скорей на улицу, видит: женщина идет по воду.
— Слушай, ты не видела?
— Видела! Вот за горку пошли, — говорит женщина.
А за горку пошли крестьяне землю делить, так женщина и подумала, что поп про них спрашивает.
Поп вскочил во двор и кричит:
— Иван, скачи верхом, скорее догоняй святых; что захотят — дам, лишь бы вернулись!
Иван садится на коня и едет за бугор, смотрит: крестьяне собрались землю делить. Посидел с ними Иван, покурил и едет назад.
— Ну что? — спрашивает поп.
— Да они, батюшка, обижаются. Велели так передать: «Не воротимся, пока поп нам не заплатит за каждого по три рубля, а за Николая-угодника шесть рублей, да еще и четверть водки и горшок вареников со сметаной». Сказали, что вернутся ночью, чтоб никто не видел, а то им будет совестно.
Поп и говорит:
— Ладно! Поезжай скорей и скажи, что все будет сделано, пусть только возвращаются.
Иван поехал за бугор, потолковал с крестьянами, воротился и говорит:
— Сказали, вернемся, только ночью. Пусть готовит водку и закуску среди двора.
Поп все сделал, как обещал. Подготовил и деньги. Попадья поставила горшок вареников.
Ждут-пождут, уже полночь, а святых нет и нет.
— Иван, я пойду посплю, а ты меня разбудишь, когда они придут.
И поп захрапел. Иван со сторожем поужинали вареников со сметаной, забрали святых с чердака, пообмывали и развесили снова в церкви, а сами легли спать.
Поп проснулся, спохватился:
— Что ж это Иван меня не будит?
Увидел, что Иван спит, а сметана съедена, и будит его:
— Иван, Иван, вставай!
Иван проснулся.
Поп спрашивает:
— Где же святые?
— Э-э! Да они были уже здесь, попили, поели и меня угостили да и пошли в церковь!
Поп:
— А чего ж ты меня не разбудил?
— Я хотел будить, а Николай-угодник говорит: «Не буди батюшку, он только-только уснул — обижаться будет».
7. КАК ИЕРУСАЛИМСКИЕ СВЯТЫЕ ЧЕРЕЗ ПЕЧЬ ДОРОГУ ПРОЛОЖИЛИ
Жил-был один мужик. Пошел он чумаковать, а жена дома осталась.
Привадила она к себе попа, дьякона и дьяка.
Вот раз приходит дьяк, стали они гулять, а идет дьякон.
— Спрячь меня куда-нибудь, — говорит дьяк.
— Полезайте на печь.
Завесила она его там полотенцем, пустила дьякона. Снова гуляют. Идет поп.
— Куда ты меня, — говорит дьякон, — спрячешь?
— Лезьте на печь.
Вот их уже там двое.
Погуляли немного с попом и слышат на дворе:
— Тпру! Жинка, отопри!
— Ох, горе мне! Ведь это муж пришел. Лезьте, батюшка, скорее на печь!
Вот уже их там трое.
А муж опять:
— Отпирай, жинка!
А она притворилась такой слабою да больною, что насилу-насилу отперла.
— Что ты, — спрашивает, — так долго не отпирала?
— Да тут, — говорит, — муженек, такое творится, что и не вымолвить никак, да еще к ночи.
— Что же там такое?
А те на печи как узнали, так наутек. Один:
— Благослови, господи, — да с печи, да в двери.
А другой:
— Благословен господь бог наш, — да за ним.
А третий за ними следом — в двери.
— Смотри, — говорит жена, — вот так каждой ночью! Люди скажут, что иерусалимские святые через нашу печь дорогу проложили.
— А подай-ка, — говорит, — свечу, я полезу посмотрю, что там такое.
Влез на печь, а там в уголке сверчок дырку прогрыз. Он и говорит тогда:
— Господи, твоя воля! Смотри, что значит святые: какая маленькая дырочка, а они пролезают. А дайка, — говорит, — мне нож, я колышок застрогаю да забью ее.
Идут дорогой православный поп и мусульманский мулла. Говорят себе про то, про се. А в это время набегают тучи, и вдруг загремел гром.
Вот мулла и спрашивает:
— Скажите, божий служитель, что это грохочет?
Поп вздумал поглумиться над муллой и говорит:
— Это наш православный бог колотит вашего аллаха.
Очень не понравился мулле ответ попа, и, чтоб не остаться в долгу, мулла и говорит:
— Так ему, дураку, и надо: пусть, чертов батька, с кем попало не связывается.
