Народ о религии - Фольклор

бесчинства позволяет,

Не зная совести, стыда?

Бьет тех, кто смело и свободно

Решился правду говорить,

Бьет тех, кто всенародно

Бесправье вздумал обличить,

Кто, не щадя жизнь молодую,

Во имя светлых всех идей,

Песнь про свободу, песнь святую

Поет средь гика палачей.

Что ж, издевайтеся, тираны,

Наступит скоро ваш черед!

За этот стон, за эти раны

Вам отомстит родной народ!

Вынул я жребий недальний

Смерили, крикнули: «Гож!»

А что же глядишь так печально?

В царскую службу идешь:

Правда, слезами зальются

Мать, и жена, и сестра.

Ну, да, небось обойдутся:

Царская служба нужна.

Сила-то в царском ведь войске:

Где нужно, там пулей, штыком

Ты расправляйся геройски

С братом своим мужиком.

Если забитый, голодный

Русский бесправный мужик

Хлеба захочет досыта —

В глотку всади ему штык,

Если фабричный рабочий

Хочет свободно дохнуть —

Помни устав и присягу:

Целься верней ему в грудь…

Вспомни права крепостные,

Что тогда поп говорил?

Он не видал, как с дворянством

Царь кровь народную пил?

А жертвы крепостного тиранства

Разве не поп хоронил?

Разве не поп равнодушно

Связанных в церкви венчал?

А насмерть пороли в конюшнях

Он тогда тоже молчал.

В барскую спальню водили

Прямо из церкви невест.

Где же попы тогда были?

Где их евангелие, крест?

Бедный, голодный, с семьею

Русский крестьянин стонал…

Звоном своей колокольни

Поп этот стон заглушал.

Да и теперь проливают

Много и крови и слез…

А поп все свое повторяет:

«Так заповедал Христос!»

Стадо таких же баранов

Будет по плацу шагать,

И будет под дробь барабанов

Лживой присяге внимать.

Бедняка богач купил,

По затылку крепко бил:

— Ты недорого бери,

А работай, хоть умри. —

Бедный плачет, жить не может,

Только кто ему поможет?

О, мой боже, что ты спишь?

Или видишь, да молчишь?

Шкуру с нас богач дерет,

Не трудами он живет.

В церкви богу помолившись,

Раз-другой перекрестившись,

Богачи домой идут,

Меж собою спор ведут:

Первый скажет: —

Бог простил,

Что я за год нагрешил. —

А другой ему в ответ:

— Не прощает, бога нет! —

Так-то бога вспоминают —

Те боятся, эти хают.

А бедняк узнал одно:

Есть бог, нет ли, — все равно.

Сколько богу ни молился,

А богатства не добился.

Поп его уговорил,

Чтобы много не просил:

— Потерпи да помирай,

На том свете будет рай.

Дед повесил образок На пустой стене:

«Будь же добр, святый Панько,

Помоги ты мне!

Помоги мне хоть немножко,

Дай что-либо на обед.

Не дает богач ни крошки —

Вот какой лукавый свет!»

А тот образ на стене

Смотрит равнодушно.

Дед молился и просил,

Стало ему душно.

А святой себе висит,

Молча, как безротый,

Дед его со стенки снял

И швырнул в болото.

Много, много лебеды

У бедняцкой хаты…

Появились три беды,

Три напасти клятых.

Одна — поп, другая — царь,

Третья — его свора.

Кто на трон, кто на алтарь

Тащат все с подворья.

Ох, церковные податки,

После них чуть дышим.

Ищешь голый возле хатки,

Чем заделать крышу.

Вот жена берет дитя

И идет батрачить.

Потому-то у меня

Детки в хате плачут.

Тут хоть плачь, хоть не плачь, —

Кто ж о том узнает?

А в хоромах царь-палач

Сидит, выпивает.

Будяки и лебеда

Поле заглушили.

Три беды на бедняка

Волками завыли.

Так и жил бедняк без хлеба,

Чтоб скорей попасть на небо,

Даже хаты не имел,

А богатый богател.

Ничего не скажешь, славно

Бедным жить крестьянам:

В понедельник утром рано

Жнут за сноп у пана,

А во вторник поневоле

Все копнят попово. поле,

Чтобы в среду встать раненько,

Сбирать копны помаленьку,

А в четверг не жди восхода —

Полезай-ка на подводу,

Скирды складывай поповы,

Крой их кровлей камышовой.

Есть и в пятницу забота:

Не закончишь обмолота —

Так и знай, что на субботу

Поп еще найдет работу.

А дождешься воскресенья —

От начальства нет спасенья:

Смотришь, староста пристанет,

Да в полицию потянет,

Да продаст твои пожитки,

Оберет тебя до нитки.

Раз зашел я в церковь

И начал дивиться,

А за клиросом священник

Стал кричать, сердиться.

Я услышал эту ругань

И себя утешил:

«Исповедуюсь, пожалуй,

Видно, очень грешен».

Вот упал я на колени,

Поп сказал мне строго:

— Кайся, сын мой, чем ты грешен,

Чем обидел бога?

— Да, обидел, — отвечаю, —

Тяжкими грехами:

Как-то я пришел к вам, отче,

С добрыми словами,

Одолжить хотел я хлеба —

Вы же им богаты.

Может, помните — то было

Перед самой жатвой.

Я пришел к вам и тихонько

В двери постучался.

А у вас как раз в то время

Ужин начинался.

Ваша милость тут как встала

Да как заорала,

Да с собаками с подворья

Гнать в три шеи стала.

Обозлился я и крикнул,

За калиткой стоя:

— Чтоб вы, отче, удавились

С милостью такою! —

А жена моя узнала

Да и подхватила:

— Чтоб