в больницу Маунт-Синай. Он также пожертвовал сотни тысяч на юридическую защиту Сакко и Ванцетти, которую возглавлял Феликс Франкфуртер, в то время профессор права Гарвардского университета, а со временем ставший судьей Верховного суда. Однажды Франкфуртер явился в офис Альтшуля в Lazard, желая "посмотреть, что за человек с Уолл-стрит может посылать деньги для Сакко и Ванцетти". После этого Франкфуртер и Альтшуль остались друзьями на всю жизнь. Альтшуль жил на Парк-авеню, 550, на юго-западном углу Восточной Шестьдесят второй улицы, и владел поместьем площадью 450 акров, названным фермой Овербрук, за пределами Стэмфорда, штат Коннектикут, где в 1934 году в заброшенном свинарнике он основал издательство Overbrook Press, известное графическим и техническим совершенством своих элегантных публикаций.
Одной из первых проблем, с которой столкнулся Альтшуль после того, как стал партнером Lazard, уже в октябре 1917 года, была растущая вероятность того, что французские семьи примут решение о ликвидации и закрытии либо Lazard Brothers в Лондоне, либо Lazard Freres в Нью-Йорке. Это был еще один кризис, угрожающий жизни начинающей фирмы. Во время многонедельного визита в Париж в октябре 1918 года (в рамках его военной службы в армии США), где эти вопросы обсуждались "довольно подробно", Альтшуль хорошо ознакомился с мнением французов. В трехстраничном письме с одинарным интервалом на имя Джорджа Блюменталя, старшего партнера нью-йоркского офиса, Альтшуль с радостью сообщал, что французские партнеры теперь гораздо более оптимистично оценивают перспективы создания фирмы, состоящей из трех домов: "Есть реальное желание продолжать деятельность L.F. и L.B. & Co., и очень сильное убеждение, что "Трио" находится в прекрасном положении благодаря своему имени, своим связям и общей планировке, чтобы играть все более важную роль в послевоенном развитии". Он продолжил: "Как говорится, до войны фирма имела первоклассное имя; во время войны репутация дома только укрепилась, и мы сможем использовать наше имя и кредит с большей выгодой". Кризис предотвращен.
Вернувшись в Нью-Йорк после войны, Альтшуль начал перенимать у Блюменталя все больше и больше повседневных обязанностей по управлению фирмой. Однако полномочия Альтшуля простирались лишь до определенного предела, поскольку он по-прежнему регулярно отступал перед более влиятельным Блюменталем в таких вопросах, как согласование годового партнерского процента, наказание партнеров, которые считались ленивыми или не справляющимися с работой, и надлежащий учет расходов между тремя домами. Как и его отец, Альтшуль имел множество интересов за пределами Lazard, одним из которых были международные отношения. В 1920 году он помог основать Совет по международным отношениям в Нью-Йорке и с самого начала надеялся, что совет сможет влиять на внешнюю политику США - одна из постоянных целей организации.
О том, насколько важными стали Lazard и Altschul на мировых финансовых рынках, стало известно в 1923 году, когда французская оккупация Рура, неудавшийся Beer Hall Putsch Адольфа Гитлера и возникшая международная неопределенность привели к хаосу на рынке. Франция оказалась в состоянии полномасштабного финансового кризиса. Стоимость французского франка упала примерно на 50 %. В январе 1924 года Министерство финансов Франции вызвало Альтшуля в Париж, чтобы выслушать его мнение по поводу разрешения французского валютного кризиса. В тщательно подготовленной речи, которую Альтшуль произнес в Париже 24 января, он призвал французское правительство провести, как он выразился, "эксперимент", призванный стабилизировать падающую валюту. "Это будет включать в себя организацию кредитов для правительства в Соединенных Штатах и, возможно, в Англии, в круглых суммах", - сказал он французам. "Есть мнение, что в Нью-Йорке можно легко создать банковскую группу, которая предоставит необходимые средства под соответствующие гарантии на разумных условиях. Нынешняя легкость на нью-йоркском денежном рынке и фундаментальная дружба и доверие к Франции делают это вероятным". Он утверждал, что при содействии средств массовой информации - и не имея возможности судить о политической целесообразности - "эксперимент может увенчаться успехом". Однако Альтшуль был непреклонен в одном: чтобы Lazard Freres & Co. не попала в прессу. "Поскольку мы не хотим публичности для себя, следует понимать, что наше имя не должно упоминаться ни при каких обстоятельствах в связи со следующим", - сказал он. "Если хотите, вы можете сказать, что вас проинформировал влиятельный банковский дом, что у них есть советы из-за рубежа о том, что в Париже были предприняты шаги, которые кажутся адекватными для восстановления доверия во Франции и защиты французской биржи, и ситуация, похоже, находится под контролем".
Французское правительство быстро приняло план Альтшуля и организовало классическое "короткое сжатие" спекулянтов, которые ставили против стоимости франка. Из-за "чувствительности французского правительства" партнерам Альтшуля в Париже было поручено реализовать его идеи. Согласно обсуждению роли Lazard в кризисе франка 1924 года в The Fortune Encyclopedia of Economics, "используя заем в 100 миллионов долларов от J. P. Morgan, [французское правительство] за несколько недель снизило курс франка со 124 до 61 за доллар. Спекулянты, продававшие франк в расчете на то, что его стоимость упадет, понесли большие убытки". Через месяц после выступления Альтшуля, когда разработанная Lazard интервенция выглядела успешной, Кристиан Лазард, партнер в Париже и сын одного из братьев-основателей, написал ему: "В Париже дела обстоят лучше, хотя медведи на франках, несомненно, еще не раз возобновят свои атаки. Но я все равно чувствую, что теперь, когда правда была сказана, ситуация сильно изменилась. Люди здесь готовы платить налоги, даже крестьяне".
В марте 1924 года Альтшуль написал Кристиану Лазарду, совершая своеобразный победный круг. "Мои самые сердечные поздравления с успехом эксперимента, который, как я считаю, больше не вызывает сомнений", - писал он. "Ситуация была решена восхитительным образом". В постскриптуме к письму Альтшуль выразил сожаление, что львиная доля похвалы за успех плана спасения досталась дому Моргана, а не дому Лазарда. "Конечно, лично я очень сожалею, что мы не были связаны с Морганами по имени в операции, начало которой, как представляется, было положено Л.Ф.", - писал он, фактически вычеркивая напечатанные на машинке слова "я лично" и вставляя вместо них слова "все мы" своей рукой. "Однако мы считаем само собой разумеющимся, что получим адекватную компенсацию через совместный счет или иным способом за предоставление жилья через ссудный счет № 2 и за немаловажные оказанные услуги". Он также предложил наградить кого-нибудь французским орденом Почетного легиона за это достижение - именно это Альтшуль и Блюменталь получили два года спустя от французского правительства, положив начало еще одной долгой традиции награждения партнеров Lazard.
В конце концов, правда о том, как был разрешен кризис
