Ну, рассказывай подробнее. Куда хотите переезжать? Когда?
– На этой неделе, – отвечает Карина. – Пока в квартиру Влада. Стас с Ришей все равно вернутся только в конце августа. А дальше уже будем решать. Или вчетвером поживем, или разъедемся. Посмотрим. В целом нам и всем вместе неплохо. С Ришей мы ладим, а Белецкие… Что тут скажешь? Они ведь близнецы, вдвоем могут и в спичечной коробке жить.
– Что ж, отличный план.
– Ясь, не поверишь, но я… я уже по нему скучаю. – Ее голос становится мягче, нежнее. – Мы всего несколько часов не виделись, а такое чувство, что прошло пару лет. Сумасшествие, да?
– Нет. Так и должно быть, – произношу я, и вдруг улыбка на моих губах покрывается стягивающей кожу коркой.
Сердце вмиг тяжелеет, напоминая, что я и сама безумно скучаю по одному человеку, даже несмотря на то, что мы видимся на работе почти каждый день. После нашего с Ярославом небольшого путешествия в город моих разбитых надежд прошло чуть больше недели, и вроде бы все хорошо, между нами ничего не изменилось, но… чем больше я об этом думаю, чем сильнее пытаюсь себя в этом убедить, понимаю – между нами изначально все было совсем не так, как мы договорились.
– Ясь, – настороженно зовет Карина, – сегодня ведь…
– Да, – отвечаю я, догадавшись, о чем она хочет сказать. – Сережа писал мне утром. Свое свидетельство он забрал, так что мы теперь официально разведены.
– И как ты?
– Я? – Мой взгляд упирается в темноту двора, а внутренний взор устремляется к чувствам и ощущениям. – Ты знаешь… нормально. Не очень хочется возиться с документами, но это уже ерунда. На следующих выходных съезжу в загс, заберу свое свидетельство и сразу же подам заявление на смену фамилии.
Рука Карины опускается на мою, а перед лицом появляется ее взволнованная мордашка.
– Все хорошо, – произношу твердо. – Честно. Мне не так уж и нравилось быть Зосим. Возвращение своей фамилии, наверное, самое приятное во всем этом балагане.
Карина с облегчением улыбается, но ее цепкие темные глаза меня не отпускают. Она все смотрит и смотрит, будто ожидает чего-то еще. Похоже, наша малышка и впрямь стала совсем взрослой, полностью овладев фамильной женской проницательностью.
– Как дела у Ярослава? – спрашивает она, заговорщически понизив голос.
Спазм пронзает грудь при упоминании его имени. Глубоко вдыхаю и отворачиваюсь, но это едва ли помогает утихомирить чувства.
– Хорошо, – отвечаю тихо. – Они с Кириллом и Лешей затеяли ремонт в «норе», уже полдома разнесли.
– Да, я об этом слышала. Новые родственнички Леши с радостью вошли в роли заботливых бабушки и дедушки. Но я не об этом спросила. Как дела у вас?
– Как обычно. – Слова оставляют на языке неприятный металлический привкус.
– Ясь, что происходит? Только не заливай мне про дружбу…
– Но это она. – Печаль сочится в мой голос холодным ручейком, который превращается в бурный поток неукротимой воды.
У меня больше нет сил держать все это в себе, поэтому я выкладываю сестре все о нашей с Ярославом дружбе с привилегиями. Как она началась, чем обернулась и куда привела. Карина продолжает держать меня за руку, слушает молча и даже в лице ни разу не меняется, словно ничего в моей истории ее не удивляет.
– Так что в последние дни мы мало общаемся. Яр занят ремонтом, а я… не знаю. Может, он меня просто избегает? Может, ему все это надоело? – заканчиваю свой рассказ.
– Яся, – ужасающе жестко произносит Карина, – твою мать…
– Она и твоя тоже, вообще-то, – обиженно отзываюсь я, не понимая, на что она так злится.
– Ты себя вообще слышишь?
– Да. А что не так?
– Дружба, – язвительно произносит Карина. – Вы спите вместе, причем во всех смыслах. Ходите на семейные праздники. Ужинаете, завтракаете. Ревнуете друг друга. И это, по-твоему, дружба?
– Ну-у-у… с привилегиями же, – отчаянно оправдываюсь, хоть и сама догадываюсь, как жалко это звучит.
– Ясь, я, конечно, все понимаю, тебя давненько на игровом поле не было, но это называется «отношения». А дружба с привилегиями – секс раз в пару месяцев при удобном случае и несколько сообщений с дебильным «как дела?». Разницу чуешь?
– А чего ты рычишь на меня?
– Да потому что Ярослав нравится тебе. И совсем не как друг.
– И что?! – повышаю голос, но быстро сдуваюсь, повторяя уже куда тише: – И что? Это ничего не меняет.
– А по-моему, это меняет все.
– Перестань. – На этот раз мой голос звучит куда тверже. – Ты не знаешь, о чем говоришь.
– Почему ты отмахиваешься? Разве в отношениях с Ярославом есть хоть что-то ужасное? Тебе же хорошо с ним. Ты так о нем говоришь, будто он святой.
– Так и есть, – цежу сквозь зубы.
– И-и-и? – пытливо тянет сестра.
– И ему двадцать, Карина. У меня нет лишних десяти лет на еще один забег без финиша.
– Но…
– Если ты считаешь, что я совсем в браке отупела, то ты ошибаешься, – перебиваю строго. – Я думала обо всем этом, последнюю неделю только этим и занималась. Да, нам хорошо. Сейчас. Пока все несерьезно. Без настоящих обязательств, без обещаний, кроме тех, что легко сдержать. А что потом? Он закончит универ. Может, решит переехать куда-то. Может, завтра его особенная девушка, о которой, кстати, он мне так ничего и не рассказал, расстанется со своим парнем и Яр понесется к ней. А может, это все-таки Риша. А может, это будет кто-то дру…
– А может, это будешь ты!
Горько усмехаюсь, вспоминая нашу с Ярославом прогулку после дня рождения Даньки.
– Не может. Я спросила у него напрямую – изменилось ли что-то между нами? Он ответил – нет. Это не я, Карин. Не я.
– Но сейчас он с тобой, – настаивает на своем сестра, загоняя острый шип в мое сердце все глубже. – Ясь, все, что ты рассказала… то, как он себя ведет…
– Он просто хороший, – говорю я сквозь улыбку на дрожащих губах. – Слишком добрый, чтобы послать меня прямым текстом.
– А вдруг ты ошибаешься?
– Помнишь мой день рождения? Я пошла в бар после ресторана, а проснулась в студии…
– Угу.
– Он меня провожал. Это был Ярослав.
– Он так сказал?
– Нет. Я его по «сапоскам» спалила.
– По-о-о… – хмурится она, – по чему?
– Стельки в носках. Чтобы девушка босиком не шла. – Втягиваю носом свежий ночной воздух, теснота в груди усиливается. – Он просто помогал мне оправиться. Пожалел. Для него это нормально. Чертов рыцарь-альтруист.
– Ясь… – начинает было Карина, но я не хочу ее слушать.
– Давай закроем тему, – прошу устало. – Мне пора его отпустить. Он не может быть привязан ко мне
