только из-за своего вонючего рыцарства. Каким бы благородным оно ни было, это не то, что мне нужно. Да и ему тоже.
Карина приоткрывает рот, но я крепче стискиваю ее ладонь, умоляя молчать. Она послушно кивает, и я тянусь за телефоном, что лежит на столе.
– Не обсуждай это с Владом, пожалуйста, – озвучиваю еще одну просьбу, вызывая такси. – Не хочу, чтобы это дошло до Яра с другой стороны.
– Ладно, – сухо отвечает Карина.
– Проводишь меня?
– Может, останешься? – предлагает она.
– Не могу. Мне завтра студию открывать.
– Ясно.
Уходим с террасы и прощаемся у калитки долгими молчаливыми объятиями. За забором слышится урчание автомобильного двигателя, и я покидаю родительский дом, отправляясь в собственный. Там, где живу только я и рой моих неопределенностей.
В квартире темно и тихо. Сбрасываю сандалии и, не закрывая дверь в ванную комнату, принимаю душ, но не чувствую себя чище. Бросаю взгляд на две зубные щетки в подставке и обреченно вздыхаю. Ну какая, на хрен, это дружба с привилегиями? Надев халат, иду на кухню. Забираюсь на диван, складываю руки поверх стола и утыкаюсь в них лбом. Боль, точно кожная инфекция, расползается гнойными волдырями по груди, в висках пульсирует от неугомонных мыслей, что не дают мне покоя последнюю неделю. Терплю еще несколько минут и резво вскакиваю, бросаясь на поиски блокнота и ручки, правда, быстро отчаиваюсь, вспомнив, что так и не купила себе новый планер.
На помощь приходят планшет и стилус. Свет экрана, на котором открыт чистый белый лист, бьет по глазам, и я уговариваю себя открыть правду. Слово за словом. Из глубины души. Оттуда, где принципы и ожидания не властны над истиной.
Смотрю на последнюю пару слов, на глаза наворачиваются слезы от осознания собственной слабости. Я сбегаю. Трусливо сбегаю. Нарочно ищу недостатки в Ярославе, выдумываю причины «почему нет», только чтобы снова не чувствовать той боли разочарования и душевного предательства. Возраст Ярослава не больше чем отговорка. Я прекрасно понимаю, что эта цифра не может гарантировать ни стабильности, ни определенности. Я сама не могу обещать, что останусь прежней по истечении какого-то количества времени. Никто не может. Но я цепляюсь за этот промежуток, просто чтобы было легче отпустить. Четкая причина дает ощущения контроля, и он очень нужен мне, чтобы не сорваться.
Провожу руками по лицу, оглядывая кухню, воспоминания зовут за собой. Любимые воспоминания. Такие важные, теперь уже ценные. Проницательный взгляд зеленых глаз. Успокаивающий голос. Нежные руки. Его запах. Наши поцелуи, шутки, разговоры. Как спокойно мне с ним. Как просто. Быть собой, быть дурной и свободной. И я легко могу представить нас вместе. Через год, два, пять, даже десять. Работу в студии, поздние ужины и ночные просмотры сериала. Совместную покупку квартиры или дома. Отдых у реки, шумную компанию общих друзей. Наших детей. Темноволосых и улыбчивых, мудрых не по годам, как папа, и эмоциональных, как мама. И на самом деле мне уже давно плевать, что Яр младше. Он удивительный парень. Тот, кем хочется восхищаться и о ком хочется заботиться. Наша дружба стала для меня чем-то иным: трамплином, спасательным тросом, кислородным баллоном. Но это мои ощущения. А что у него? Яр ведь так и не подпустил меня к себе. Все, что я о нем знаю, так это то, что он слишком добрый и терпеливый. А еще честный.
«Конечно нет», – звучит в мыслях его ответ на волнующий меня вопрос, и я не могу в нем сомневаться.
Ресницы тяжелеют, закрываю глаза. Получается, все это иллюзия, мои пустые фантазии. И я хотела бы злиться на Ярослава, обвинить его и возненавидеть, да вот только… не могу. Я нуждалась в нем, и он был рядом. Я взяла с него обещание, и он его сдержал. Он не обманщик, скорее умелый фокусник, притворяющийся волшебником, исполняющим желания. Плохо, что я так поздно поняла, что на самом деле мне хотелось бы от него получить.
Стираю с лица слезы и вновь смотрю на экран планшета. Открываю один из документов с эскизами и слабо улыбаюсь, глядя на принцессу и рыцаря, в котором теперь вижу исключительно одного человека. Пора и мне выполнить свое обещание – дать ему вольную.
POV Ярослав
Холодный летний душ ранним утром – самое то, чтобы взбодриться. Натягиваю шорты и, набросив влажное полотенце на плечо, возвращаюсь в дом, который за последнюю неделю превратился из приемлемого жилища в одну из заброшек, по которым мы так любили лазать в детстве. Пробравшись через пачки ламината и рулоны новых обоев, прохожу на кухню. У стены стоит одинокая газовая плита, а за столом среди куч поломанной настенной плитки сидят помятый Кирилл и Леха, чьи волосы собраны на макушке розовой резинкой, которую Риша подарила ему на День защитника Отечества пару лет назад. Прохлада голых стен впитывается в кожу, и я остро ощущаю себя на развалинах прошлого посреди обломков детства.
Парни оживленно смеются, глядя в телефон, и замечают меня только через пару мгновений.
– Доброе утро, – говорит Кир и разворачивает ко мне экран своего мобильного. – Смотри, кто тут у нас.
– Приве-е-ет! – весело тянет Коля.
– Доброе утречко-о-о! – вопит Толя.
Смотрю на их счастливые белозубые улыбки и загорелые рожи на фоне пустого пляжа и чистого моря и вынужденно улыбаюсь в ответ.
– Здоро́во. Вы чего так рано встали? – спрашиваю я.
– Да мы еще не ложились!
– Сон для слабаков! Особенно когда девчонки приглашают к себе в номер.
– Кстати… Яр… – пьяно ухмыляется Толя, поглядывая на брата. – Мы у тебя спросить хотели…
– Да! Никто, кроме тебя, не ответит на этот жиротрепе… животнорепе… Тьфу! Ну ты понял, короче.
– Ага, – отзываюсь я. – Что за животрепещущий вопрос?
– Почему Коля – это Николай? А Толя – не Нитолай? – серьезно произносит Коля.
– Ага, – кивает Толя. – Ну или… почему Толя – Анатолий? А Коля – не Анаколий? Мы всю ночь с девчонками спорили, но так ни к чему и не пришли.
Кир с Лехой покатываются от смеха, а я лишь медленно моргаю.
– Сколько вы выпили?
– Да кто ж считал, Яр. Ты ответишь или нет?
– Это важно.
– Я не знаю, – бросаю сухо.
– Как?! Ты?! И не знаешь?
– Быть такого не может!
– Ты же знаешь все! – продолжают дурачиться парни.
– Сказал же, не знаю! – рявкаю я и сам вздрагиваю от резкости собственного голоса.
Друзья замолкают, а я нервно сжимаю зубы. Последние дни настроение у меня ни к черту, будто
